— Полковник Макантос знала, что твоя мать говорит неправду. Ей известно о нападениях алых стражников.

— Она командует полулегионом и возглавляет военный совет. Без нее фронт рассыпался бы за пару месяцев.

— Прямо-таки весь фронт?

Кол. Его легион.

Мейвен кивнул.

— После этого папа ни за что не пошлет своего наследника на войну. После нападения террористов так близко от дома я очень сомневаюсь, что он отпустит Кола дальше окраин столицы.

Ее смерть спасет Кола и поможет делу «Алой стражи».

Ради этого отдал свою жизнь Шейд. Теперь его борьба — моя борьба.

— Двух зайцев одним выстрелом, — произнесла я, чувствуя, как горячие слезы вот-вот побегут у меня по щекам.

Как бы тяжело у меня на душе ни было, а я готова поменять его жизнь на жизнь полковницы… Если понадобится, то хоть тысячу раз сделать этот выбор…

— Твой приятель также примет участие в нападении.

Колени у меня задрожали. Я боялась за безопасность Килорна, но постаралась не раскисать и внешне спокойно выслушала, как Мейвен с хмурым видом рассказывает подробности плана.

— А если у нас ничего не получится? — Когда он закончил, задала я вопрос, ответа на который принц старательно избегал.

Мейвен покачал головой.

— Все у нас получится.

— А что, если случится самое худшее, Мейвен? Что тогда?

Я не родилась принцессой. Жизнь моя не была усыпана розами. Я знаю, что от всего и от всех можно ожидать самого худшего.

Мейвен глубоко дышал, стараясь казаться невозмутимым.

— Тогда нас объявят предателями, будут судить за государственную измену и казнят.

Во время следующего занятия с Джулианом я никак не могла сосредоточиться на том, что он мне говорит, постоянно возвращаясь мыслями к предстоящей акции. Уж слишком многое поставлено на карту. Если что-то пойдет не так… Все мы, включая Килорна, Мейвена и меня, рискуем своими головами.

— Это, конечно, не мое дело, но… — начал Джулиан, однако потом его голос дрогнул. — Вы, как мне кажется, уж слишком привязались к принцу Мейвену.

Я едва не рассмеялась, но тут же почувствовала себя немного уязвленной. В этом гнезде ядовитых змей Мейвен был последним человеком, которого мне стоило опасаться. Я немного рассердилась на Джулиана.

— Я с ним помолвлена, — стараясь не грубить, ответила я.

Вместо того чтобы переключиться на другую тему, Джулиан продолжил начатый им разговор. Обычно эта спокойная, несколько отстраненная манера общения умиротворяла меня, но сегодня я испытывала лишь раздражение.

— Я пытаюсь вам помочь. Мейвен очень похож на свою мать.

На этот раз я повысила голос.

— Вы ничего о нем не знаете!

Мейвен — мой друг. Мейвен рискует большим, чем я.

— Судить о нем на основании того, кем являются его родители, — это все равно, что оценивать мою силу по цвету крови. Я вижу, что вы ненавидите короля и королеву, но Мейвен здесь ни при чем.

Джулиан устремил на меня пылающий взгляд. Когда он заговорил, голос его завибрировал.

— Я ненавижу короля за то, что он не смог спасти мою сестру, а затем женился на этой гадюке. Я ненавижу королеву за то, что она сломала Саре Сконос жизнь. Она приказала отрезать язык девушке, которую я любил… — Понизив голос, он добавил: — У Сары был чудесный голосок.

На меня накатила волна отвращения к королеве. Теперь я поняла, откуда эта молчаливость и впалые щеки. Неудивительно, что Джулиан поручил ей меня лечить. Сара не проболтается.

— Но, — очень тихо, словно утратив дар громкой речи, произнесла я, — она ведь лекарь…

— Лекари кожи не имеют дара исцелять самих себя. Никто не осмелился перечить королеве. После этого Саре пришлось жить со стыдом. — Видно было, что каждое произнесенное им слово воскрешает воспоминания, одно горше другого. — Серебряные легко переносят боль, но мы очень гордые люди. Никакая наша сила, никакие способности не могут заменить для нас чувства гордости, самоуважения и чести.

Ужас от того, что сделали с Сарой, отступил перед боязнью за собственную безопасность.

Они отрезали ей язык за ее слова. Что они сделают со мной?

— Вы забываетесь, маленькая девочка-молния.

Прозвище, словно пощечина, вернуло меня в реальность.

— Этот мир не ваш. То, что вас научили правильно делать реверансы, еще не означает, что вы хоть что-нибудь смыслите в игре, которую мы все здесь ведем.

— Это не игра, Джулиан. — Я взяла книгу со списками погибших и бросила ее преподавателю на колени. — Это вопрос жизни и смерти. Мне ничего не надо — ни трона, ни короны, ни принца. Ни во что я не играю, Джулиан. Я иная.

— И то правда, — перебирая страницы, сказал преподаватель. — Именно поэтому вам грозит опасность. Любой, даже я или Мейвен, может вас выдать.

Взгляд Джулиана затуманился. Видно было, что мыслями он далеко. Сейчас он казался мне глубоким стариком, до сих пор оплакивающим смерть сестры и свою несчастную любовь к сломленной жизненными невзгодами женщине. Теперь он должен учить девушку, которая до конца жизни обречена всем лгать. Взглянув поверх его плеча, я увидела карту исчезнувшего мира. Весь наш мир населен призраками прошлого.

А затем мне в голову пришла ужасная мысль: «Шейд уже присоединился к сонму призраков. Кто следующий?»

— Не совершайте роковой ошибки, дитя мое, — наконец изрек Джулиан. — В этой игре вы можете быть лишь чьей-то пешкой.

Я не стала с ним спорить.

Думайте, что вам угодно, Джулиан, но я не дурочка.

Птолемей Самос. Полковник Макантос. Их лица мелькали перед моим внутренним взором, пока я и Кол кружились в танце на полу гостиной. Сегодня ночью луна пошла на убыль, света от нее было немного, но моя надежда никогда прежде не была такой яркой. Завтра бал, а после… Я не была уверена, куда приведет нас эта дорога, но, без сомнения, новый путь вел в светлое будущее. Мейвен говорил, что на этом пути не обойдется без разрушений, раненых и убитых, но все мы прекрасно понимали, что такова цена риска. Если все пойдет согласно плану, «Алая стража» водрузит свое знамя там, откуда его все смогут увидеть. После успешной операции Фарли распространит очередную видеозапись, в которой огласит наше требование: «Свобода. Равенство. Братство». В конце концов, наш бунт может оказаться не таким уж безнадежным делом.

Тело мое сильно качнулось, и мне показалось, что я медленно падаю на пол. Я вскрикнула. Сильные руки, сомкнувшись вокруг моей талии, быстренько вернули меня в вертикальное положение.

— Извини, — несколько смутившись, сказал Кол. — Я думал, ты уже к этому готова.

Я не готова, и я боюсь.

Я постаралась за неестественной улыбкой скрыть то, о чем на самом деле думаю.

— Нет, это я виновата… Задумалась…

Но отвязаться от принца было не так уж легко. Слегка наклонив голову, Кол заглянул мне в глаза.

— Волнуешься перед балом?

— Больше, чем ты можешь себе представить.

— Делай одно движение зараз. Так тебе будет проще, — внезапно Кол рассмеялся, снова перейдя на более медленный ритм. — Понимаю, что поверить в это непросто, но когда-то и я был плохим танцором.

— Какой ужас, — улыбнувшись ему в ответ, сказала я. — А я-то думала, что все принцы рождаются отличными танцорами и непревзойденными мастерами светской беседы.

Рассмеявшись, принц задвигался быстрее.

— Это ко мне не относится. Я предпочитаю проводить время в гараже, в казарме, на строительстве или на тренировке. Я совсем не похож на Мейвена. В этом отношении он — дважды принц, а я нет.

Я вспомнила об учтивых речах Мейвена, его утонченных манерах и глубоком знании придворной жизни. И все это ради того, чтобы утаить от окружающих доброту своего сердца! Дважды принц… Это уж точно!

— Но он так и останется принцем, а ты станешь королем, — тихим, несколько жалобным голосом произнесла я.

Голос Кола притих и теперь звучал не громче, чем мой. Темные тени промелькнули в его глазах. Я замечала, что за последние дни Кол стал каким-то грустным.