— Да нет, я о другом. Неужто можно вот так людей казнить, без суда и следствия?
— Что это ты о следствии заговорила? Никак тещу мою драгоценную пожалела? — вскипел Салтан. — То-то я смотрю, в последнее время ты с ней больно любезна! Хруктами заморскими давеча угощала… Видать, и тебя околдовали.
— Да что ты, Салтанушка! Дело совсем в другом, — смутилась царица. — Сказывала я тебе, что с детства о полетах мечтаю. А тут внучек ее, колдун, до того фильдеперсово из башни вылетел! Очень уж я впечатлилась. Умолила старуху и меня научить, где крылья такие достать, да только она помочь обещает, а толку — чуть. Может, ты ее поспрашаешь? А как выясним, что нам надобно, так сразу и изведем.
В глубокой задумчивости Салтан принялся ходить взад-вперед. Лебедь с нетерпением ожидала его решения. Наконец Салтан перестал метаться и тоном заправского прокурора изрек:
— Значит, так. Повели привести в центральную залу Бабариху, Ткачиху… и еще Ивана-пытаря, гостя заморского. Заодно уж и с ним разберемся, ибо не оправдал он нашего доверия. Пытал, пытал преступника, да всё без толку: драгоценности не найдены, а сам преступник деру дал. Хорошо хоть, богатырь твой не растерялся, подстрелил его в последний момент. Вот кому бы премию выписать! А еще сказать тебе хочу, иду я на риск такой токмо из душевного расположения к тебе. Будь моя воля, я б это колдовское отребье прям сейчас по кольям рассажал.
Лебедь нежно обняла Салтана, прильнув к его широкой груди:
— Ты настоящий мужчина. О таком я грезила в девичьих снах…
Блаженствуя, Салтан прикрыл глаза, готовый окончательно растаять, но Лебедушка уже выскользнула из его объятий. Ее звонкий голос донесся из дольнего конца коридора:
— Встретимся в тронной зале!
Первым в зале появился Птенчиков, за ним, в сопровождении стражи, подтянулись Ткачиха с Бабарихой. Рассевшись на куцей скамеечке, стоящей возле стены, они замерли в тревожном ожидании.
— Вста-ать! — писклявым голоском возвестил юный служка-писарь. — Государыня-матушка идет.
Богатыри дружно вытянулись в струнку, остальные присутствующие, напротив, повалились на пол. В зал вплыла царица Лебедь, следом за ней прошествовал Салтан.
Самодержцы расположились на возвышении. Лебедь плавно махнула рукой собравшимся (распрямляйтесь, мол) и проговорила:
— Странные дела творятся на земле моей. Полагаю, пришло время во всём разобраться. Я попросила дорогого гостя, любезного Салтана, оказать мне содействие в этом вопросе.
Молоденький писарь, ощущая важность момента, выпятил грудь и пронзительно завопил:
— Первой для опросу вызывается баба, известная под прозвищем Бабариха.
Лебедушка поморщилась, прижав изящные пальчики к вискам, а старуха, услыхав свое имя, подскочила на лавчонке, будто кто-то ткнул ее шилом, и, преданно глядя на Салтана расширенными от ужаса глазами, затряслась мелкой дрожью.
Государь чинно почесал окладистую бороду и приказал:
— Подойди поближе, теща.
Старуха послушно затрусила по направлению к трону.
— Нам стало доподлинно известно о твоих порочных связях с колдовскими элементами. Что ты на это скажешь?
Бабариха замерла на мгновенье, затем рухнула на колени и отчаянно заголосила:
— Ой, оговорили меня недруги! Прости, царь-батюшка, ежели что не так. А токмо про колдовство знать ничего не знаю и ведать не ведаю. Всё енти девки глупые, оборотнем из колыбельки украденные. Жили они у колдуньи, там всему и научилися. — Высказавшись таким манером, Бабариха принялась методично биться лбом об пол и тихонько поскуливать. Лебедь пихнула Салтана локотком в бок:
— Про полеты спросить не забудь.
Государь с пониманием кивнул и сурово уставился на Бабариху:
— Ну-ка, встань немедля и отвечай на вопросы. — Старушенция лишь мотнула головой и вернулась к своему занятию.
— Слышь, бабка, довольно пол сотрясать. Ты ж так себе последние мозги отшибешь.
Но Бабариха впала в исступление и на разговоры отвлекаться не собиралась.
Салтан беспомощно развел руками и оглянулся на царицу, ища у нее поддержки. Птенчиков понял, что настал его звездный час. Поднявшись со скамьи, он негромко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, и вежливо начал:
— Дозволь, государь, слово молвить!
Однако государь уже был сильно не в духе и едко произнес:
— А ты бы помолчал, гость заморский. Погоди, и до тебя очередь дойдет. Подумай покамест, как свои грехи объяснять станешь.
— Так ведь я к тому и веду, — быстро заговорил Иван, боясь, что его снова перебьют. — Я, можно сказать, вину свою понимаю и хочу перед тобой, царь-батюшка, реабилитироваться.
— Чего хочешь?
— Ну, оправдаться, — пояснил Иван. — Берусь у Бабарихи выпытать всю правду по интересующим вас вопросам.
— Ах, выпытать, — ехидно прищурился Салтан. — Никак, предложишь старуху в башню волочь? А там ищи вас, свищи…
Иван смутился:
— Нет, батюшка, никуда никого волочь не придется. Готов всё выяснить прямо здесь, как говорится — пред ваши светлы очи.
— Ой, как интересно, — обрадовалась предстоящему зрелищу царица, — думаю, надо ему позволить. Ты как считаешь, Салташа? Вот только боюсь, перепачкает он всё мне здесь, кровушкой забрызгает, и пропала моя торжественная зала.
— Не волнуйся, царица, процедура эта бескровная, — успокоил Иван Лебедушку, которая от этой новости заметно поскучнела. — Есть у меня вещица занятная, индикатор правды называется.
С этими словами Иван осторожно извлек из кармана радиоуправляемого комара, сконструированного в ИИИ специально для этой процедуры.
— Ежели Бабариха, отвечая на ваши вопросы, солжет, комар ее мгновенно ужалит.
— А что же ты раньше своего комара не использовал? — с подозрением глянул на «пытаря» Салтан.
— Так ведь вещица больно дорогая да хрупкая, вот и берег для особого случая, — быстро нашелся Птенчиков, отметив, что делает заметные успехи в искусстве лжи.
— Ну, довольно вам препираться, — проявила нетерпение Лебедь. — Давайте уже начинать.
Несчастная Бабариха в ожидании страшной пытки даже перестала биться головой об пол и лишь беспомощно оглядывалась по сторонам в надежде просочиться в какую-нибудь щель и схорониться там на веки вечные.
— Так что, бабушка, — начал Иван, — говоришь, к колдовству ты не причастна?
— Не причастна, — эхом повторила Бабариха незнакомое слово.
Комар на это заявление никак не среагировал. Салтан нахмурился, а Лебедушка удивленно изогнула бровь.
— И не единой волшебной вещицы у тебя нет? — продолжил Птенчиков.
— Нетути, — осмелела Бабариха
И тут комар сорвался с места и, сердито жужжа, шарахнул старуху электрическим разрядом прямо в нос. Та завизжала от ужаса, а Иван торжествующе закричал:
— Вот, действует! Неправду она сказала!
Теперь уже удивился Салтан, а Лебедушка захлопала в ладоши и принялась азартно подпрыгивать на своем троне:
— Еще, еще! — выкрикивала она. — Спрашивай дальше!
«Вот ведь, стерва кровожадная», — изумилась Сонька, а Иван почтительно кивнул головой и продолжил:
— Значит, выяснили мы, что обладаешь ты волшебной вещью. И что это за вещь?
— Дык скатерка-самобранка. Всё берет, обратно не отдает. Только не моя она, а вот ентой вертихвостки. — Бабариха предательски ткнула скрюченным пальцем в сторону Соньки. — А в скатерке той крылья волшебные упрятаны, она сама мне говорила.
— Теперь Ткачиху комаром пытать! — вошла в раж Лебедушка, предвкушая скорое исполнение заветного желания.
— А чего меня пытать-то, — спокойно возразила Сонька, даже не встав со скамейки. — Эта карга старая скатерку у меня стащила да сама ее и припрятала.
Все снова уставились на цареву тещу.
— Давайте всё же проясним: где в данный момент находится скатерка? — обратился Иван к Бабарихе.
— Ой, милок, дык скляроз у меня, подчистую всё забыла!
На этот раз комар впился бабке в глаз, и она заголосила пуще прежнего:
