Во главе живописцев венецианского Кватроченто стоят две семьи художников — Виварини и Беллини. Антонио Виварини (1420-ок. 1484), оставаясь приверженцем цветущей готики, тем не менее начинает делать реалистические зарисовки и робко использовать перспективу. Его сын Альвизе (ок. 1445–1505) порывает с отцовской традицией и следует за новыми мастерами, а именно за Беллини.

Якопо Беллини (ок. 1400–70) — глава семьи, несколько поколений которой подарили Венеции замечательных живописцев, чье творчество стало определяющим для второй половины венецианского Кватроченто. Он возглавляет самую крупную живописную мастерскую в городе, где обучаются ремеслу его сыновья Джентиле и Джованни. Поездки Беллини во Флоренцию, Феррару и Падую, встречи с иноземными мастерами в самой Венеции позволяют художнику познакомиться со всеми художественными направлениями того времени.

После смерти отца Джентиле (ок. 1429–1507) и Джованни (ок. 1430–1516) совместно руководят семейной мастерской. Джентиле отвечает за исполнение ответственных заказов, исходящих от крупных благотворительных ассоциаций, именуемых Скуоле гранди (Scuole Grandi, букв. — Большие школы). Официальный художник Республики, он является превосходным портретистом (портреты дожа Франческо Фоскари и султана Мехмеда II), мастером сюжетных полотен («Чудо Святого Креста») и создателем живописной истории святого Марка, еще раз напоминающей о двух ликах Венеции, один из которых повернут к Востоку, а другой — к Западу, и славящей город с его улицами и площадями, его историю и его институты.

В творчестве Джованни Беллини присутствуют преимущественно два сюжета — Дева Мария и Распятие, — которые он изображает с присущей ему точностью линий и мастерской передачей рассеянного света. Постепенно источником вдохновения для Джованни становится созерцание природы, внимание его переносится с города в лагуне на Терраферму, ее города и деревни (картины «Преображение», «Умиление святого Франциска»).

Карпаччо (ок. 1460–1525 или 1526), натура сложная и богато одаренная, начал свою карьеру с цикла картин «Сцены из жизни св. Урсулы», заказанных семьей Лоредан. Бретань, родина святой, и Англия, родина ее жениха, кистью мастера были преобразованы в Венецию, невероятную и загадочную, наполовину готическую, наполовину ренессансную. С 1496 г. Карпаччо вместе с Джованни Беллини работает над воплощением цикла «Чудо Святого Креста»; трактуя религиозные события как сцены современной венецианской жизни, он изображает множество бытовых деталей, подчеркивая тем самым богатство города и царящий в нем дух космополитизма. Особое место в творчестве художника занимает загадочная картина «Две куртизанки» (ок. 1510); до сих пор неизвестно, изображены ли на ней действительно куртизанки или же эти две дамы — аристократки. С уходом Карпаччо завершается период расцвета венецианской живописи. И хотя жизнь Джорджоне практически вся прошла в веке XV, его искусство принадлежит эпохе Чинквеченто, о чем пойдет речь ниже.

Полотно Джентиле Беллини «Процессия на площади Сан-Марко» представляет подробнейшую картину одного из многочисленных праздников и увеселений, являвшихся важной составной частью общей культуры венецианцев. На полотне перед взорами знатных сановников и толпы зевак возле собора шествуют делегации различных корпораций, приходов и религиозных орденов, тысячи мужчин и молодых людей, одетых сообразно их положению.

Такое зрелище сравнимо лишь с религиозными празднествами, в частности с торжественными церемониями, которые устраивают в честь святого покровителя Республики: по случаю годовщины его мученичества, перевоза его мощей из Александрии в Венецию, его явления и освящения построенного в его честь собора.

Столь же многочисленны и гражданские празднества: обручение дожа с морем; военные парады, ярким примером которых явился парад на площади Сан-Марко в 1458 г. под командованием кондотьера Бартоломео Коллеони; торжественные приемы иностранных государей (например, встреча Фридриха III в 1452 г., которая, по словам хрониста Дольфина, «была столь пышной, что ни одно перо не могло ее описать; она превзошла даже триумфы римлян»); турниры на земле и на воде, а также разнообразные регаты, устраиваемые Сенатом.

К простонародным развлечениям относится охота на быка, выпускаемого на городские улицы (calli); «геркулесовы силачи», или живые пирамиды, сооружаемые на площадях и на палубах судов жителями сестьере; кулачные бои, в которых на мосту сходятся две городские команды. И, разумеется, карнавал, продолжающийся со дня Св. Стефана до самого Поста; во время карнавала, когда все надевают маски, уравнивающие богача и бедняка, проходимца и аристократа, городским властям приходится сталкиваться с проявлениями как необузданной радости, так и невероятной жестокости; самую активную подготовку к карнавалу проводит корпорация ремесленников, изготовляющих карнавальные маски.

Празднества — характерная черта венецианской культуры, и организуют их не только городские власти, но и частные лица. Так, например, сообщества молодых патрициев, получившие название «Делла Кальца» (Compagnie della Calza) из-за эмблем, прикрепляемых к шоссам (calze) и капюшонам плащей, устраивали различные увеселения, а в XVI в. начали ставить комедии.

1492–94 годы стали поворотным периодом в мировой истории, в истории Италии и истории Венеции. Открытие в 1492 г. Нового Света вскоре отразится на экономике всех государств мира; в 1494 г. французский король Карл VIII вторгся в Италию, положив начало долгой череде военных конфликтов, в результате которых Италия, бывшая прежде активным субъектом европейской политики, превратилась в пассивный объект, в театр военных действий, где сталкивались такие мощные национальные державы, как Испания и Франция. Испания, одержав верх, навязала свою опеку целому ряду мелких итальянских государств.

Только Венеции по-прежнему удается сохранять свою независимость. «Пожалуй, никогда еще вниманию человечества не предлагали столь удивительный пример исторической несообразности, какой явила нам Венеция конца XV — начала XVI в. Эта держава, в сущности такая же, как и прочие современные ей государства, упорно стремится идти против времени и отчаянно изо всех сил пытается сохранить безвозвратно уходящее прошлое. Она выигрывает в борьбе, казавшейся изначально безнадежной, и продолжает свое вневременное существование вплоть до конца XVIII столетия» (Р. Романо).

Вторжение Карла VIII в Италию и его победоносное шествие до самого Неаполя, более всего напоминавшее военный парад, напрямую Республику не затронули. Как пишет в 1494 г. Филипп де Комин, венецианцы были скорее склонны «помогать» его суверену, нежели «препятствовать» ему. Действительно, Венеция старается сохранить нейтралитет, опасаясь в случае, если крестовый поход, задуманный французским королем, окончится неудачей, утратить свои позиции на Средиземном море, но еще более страшась, что в случае военных успехов этого короля на континенте она приобретет чересчур могущественного соседа: «опасно заключать союз со столь великим монархом, — пишет Доменико Малипьеро, — ибо при нашей поддержке как бы он не стал нашим соседом».

Таким образом, в 1495 г. Республика, повинуясь логике событий, примыкает к сложившейся антифранцузской коалиции. В битве при Форново союзные войска, большую часть которых составляли венецианцы, одержали победу, однако препятствовать возвращению войск неприятеля во Францию они не намеревались. Пользуясь ситуацией, венецианцы захватывают Бриндизи, Трани и Отранто. Заключив союз с восставшими пизанцами, они помогают им обороняться от Флоренции, соперничество которой на Средиземном море становится для Республики опасным. Сражения продолжаются до 1498 г., однако без особых результатов.

Людовик XII, преемник Карла VIII, также стремится ввязаться в итальянскую авантюру; с ним Республика в апреле 1499 г. подписывает Блуаский договор. В случае победы король Франции оставляет за собой давно желанное герцогство Миланское, а венецианцам обещает Кремону и территории, расположенные к востоку от реки Адды до ее слияния с По. В сентябре Республика захватывает Кремону и извещает весь мир о своей победе, укрепляя тем самым свою «репутацию». В этом акте в полной мере проявилась страсть, которую Макиавелли называл «страстью к господству». В самом деле, воспользовавшись падением Чезаре Борджиа, случившимся вскоре после смерти его отца, папы Александра VI, венецианцы, не теряя времени, берут ряд городов в Романье[7]: Фаэнцу, Римини и Фано.