Первой ответила женщина:
— Я видела и слышала многое. И теперь у меня не оставалось никаких сомнений. Я всем сердцем надеюсь, что твои предположения ошибочны. Среди мертвых Зверолюдей находился один, заметно отличающийся от них. И если судьба будет против нас, то тогда подобные существа будут снова рождаться среди них — снова и снова. И знания у него будут обширнее, так что он окажется самой страшной угрозой для нас и всего человечества. И поскольку все это может повториться, я говорю, что люди должны стать плечом к плечу и направить объединенный меч против этих тварей, порожденных древней нечестью, уничтоженных Древними…
— Да, это правда, что мутанты могут возникать и среди мутантов. — Белый Плащ заговорил после нее почти против своей воли. — У этих Зверолюдей был вожак, который вел и приказывал им, как никогда раньше. И стоило только их странному вожаку погибнуть, как они тут же были сломлены, словно все их знания были перечеркнуты этой одной смертью. И если среди них появляются такие, как он, то они могут оказаться силой, с которой нам придется считаться. Мы почти ничего не знаем об этих существах и о том, какова может быть их мощь. Откуда нам сейчас ведать, с чем нам придется столкнуться через год, десять лет, поколение? Это обширная земля, и здесь может скрываться много такого, что может представлять угрозу для нашей породы…
— Эта земля обширна, — повторил Форс. — Что ты и твое племя ищете здесь, Ланар?
— Родину. Мы ищем место, чтобы построить дома, засеять поля, пасти на пастбищах овец и жить в мире. После того как горящие горы и трясущаяся земля вынудили нас покинуть долину наших отцов — священное место, где спустились с неба их летающие машины в конце войны Древних, — мы скитаемся уже множество лет. Теперь в этих широких полях, тянущихся вдоль реки, мы обнаружили то, что столь долго искали. И ни люди, ни животные не прогонят нас с нее! — Когда он закончил, его рука покоилась на рукояти меча, и он горящими глазами пробежался по рядам степняков.
Форс теперь повернулся к Мерфи:
— И что ищет твой народ, Мерфи из степей?
Хранитель Анналов поднял взгляд от земли, где сломанные стебельки травы, по всей видимости, приковывали его внимание.
— Еще со времен Древних мы, степняки, были скитающимся народом. Сначала мы были такими из–за носившейся в воздухе многих районов земли ужасной смерти, так что человеку приходилось постоянно двигаться, чтобы избежать тех мест, где его поджидали смертоносные эпидемии и голубые огни. Теперь мы охотники, бродяги, пастухи, воины, не смеющие привязываться ни к одному постоянному лагерю. В нас сидит стремление путешествовать далеко, искать новые места и новые холмы, возносящиеся высоко в небо…
— Так. — Форс уронил одно это слово в молчание израненных войной рядов.
Лишь через некоторое время он снова заговорил.
— Вы, — он указал на Ланара, — хотите поселиться где–нибудь и строить свое поселение. Такова ваша натура и образ жизни. Вы же, — теперь он повернулся к Мерфи, — передвигаетесь с места на место, пасете стада и охотитесь. Ну а эти, — он с гримасой боли согнул онемевшую руку, чтобы указать на вершину холма, на ту неровную кучку земли и камней, под которыми лежали тела Зверолюдей, — живут для того, чтобы уничтожить, если смогут, вас обоих. И эта земля обширна…
Ланар прочистил горло — звук был резким и громким.
— Мы будем жить в мире со всеми, кто не поднимет меча против нас. В мире возникает торговля, а торговля пойдет на пользу всем нам. Когда настанет зима, а урожай окажется скудным, то обмен может спасти племени жизнь!
— Вы воины и мужчины, — вступила в разговор женщина–вождь темнокожего народа. Ее голова была высоко поднята, и глядела она прямо, меряя взглядом стоявших перед ней чужаков. — Да, война — это мясо и питье на столе мужчин… но именно она–то и уничтожила Древних! И снова война, мужчины, и вы снова уничтожите всех нас, и мы будем сожраны ею и забыты так, словно человека никогда и не было и он не ходил по этим полям… и мир останется во власти этих! — Она указала на захоронение Зверолюдей. — Если теперь мы обнажим мечи друг против друга, то в своем безрассудстве мы снова изберем злую участь, и лучше нам умереть быстро и очистить эту землю от себя!
Степняки притихли, а потом в рядах мужчин возникло бормотание, и оно достигло места, где собрались их женщины. И голоса женщин стали громче и сильнее. Из их рядов поднялась одна, которая, наверное, правила в шатре вождя: в волосах у нее был золотой обруч:
— Пусть не будет никакой войны между нами! Пусть не будет больше раздаваться вой песен скорби среди наших шатров! Повторите это громко, о мои сестры! — И ее призыв единым эхом был подхвачен всеми остальными женщинами, пока не превратился в песню, столь же берущую за живое, как и боевая песня.
— Больше никакой войны! Больше никакой войны между нами!
Вот так чаша братства по крови переходила от одного вождя к другому по всему полю, и ряды темнокожих и степняков слились в один, согласно этому ритуалу, так что никогда больше ни единый человек одного племени не поднимет оружие против человека из другого племени.
Форс опустился на плоский камень. Сила, что поддерживала его все это время, ушла. Он очень устал, и царившее вокруг него возбуждение больше не имело к нему никакого отношения. Глаза его уже не видели, как слились воедино два племенных ряда и как смешались кланы и народы.
— Это только начало! — Он узнал полный энтузиазма голос Мерфи и медленно, с мрачным выражением оглянулся.
Степняк разговаривал с Ярлом, жестикулируя, его глаза блестели. Но Капитан Звездных Людей, как обычно, оставался спокойным и уверенным.
— Да, начало, Мерфи. Но нам еще предстоит многим овладеть. Вот бы взглянуть на ваши записи о севере! Мы, Звездные Люди, не проникали так далеко…
— Конечно. И… — Мерфи, казалось, колебался, прежде чем самому обратиться с просьбой… эта клетка с крысами. Я велел принести ее в мой шатер. Три из них все еще живые, и от них мы можем узнать…
Форс содрогнулся. У него не было никакого желания снова видеть этих пленных животных.
— Ты считаешь их своим военным трофеем?
Мерфи рассмеялся.
— Да, я так считаю. И помимо этих хищников мы попросим у вас еще один трофей — гораздо больший дар. Твой собрат, скиталец…
Он нежно прикоснулся к согбенным плечам Форса. Горцу показалось, что на мгновение на лице Ярла мелькнуло удивление.
— У этого парня есть способность к языкам и пытливый ум. Он станет для нас проводником. — Слова Мерфи лились так, словно теперь он нашел родственную душу, которой мог излить мысли, их он больше не мог таить в себе. — И в свою очередь мы покажем ему незнакомые земли и далекие места. Потому что в нем есть жилка скитальца — как и в нас…
Пальцы Ярла теребили нижнюю губу:
— Да, он родился скитальцем, и в нем течет кровь степняков. Если он…
— Вы кое–что забыли. — Тут уж Форс не мог сдержать улыбки. — Ведь я мутант.
Но не успел хотя бы кто–нибудь из них ответить, как подошел еще один человек — Арскейн. На его лице все еще были следы сражения, и, двигаясь, он оберегал плечо. Но когда он заговорил, в его голосе звучала властность, которую, по его мнению, никто не должен был ставить под сомнение.
— Мы собираем лагерь и уходим в поход… Я пришел за моим братом!
Мерфи ощетинился.
— Он поскачет с нами!
В ответе Форса не было никакого юмора:
— Поскольку я не могу путешествовать пешком, то меня в любом случае придется нести…
— Мы запряжем пони в носилки, — ревниво начал Мерфи.
Ярл шевельнулся.
— Похоже, тебе–то и предстоит сделать выбор, — безразличным тоном сказал он Форсу. На какое–то мгновение молодому горцу показалось, что только они и присутствуют здесь. Ни Арскейн, ни Мерфи больше не настаивали на своих правах.
Все еще болевшая голова Форса покоилась на его здоровой руке. Да, это так: от его матери половина его Крови — от степняков. И дикая свободная жизнь скитающихся всадников звала его. Если он отправится с Мерфи, то теперь ни один секрет страны руин не укроется от Него — он многое узнает. Он сможет составлять такие карты, которые и не снились Звездным Людям, увидит забытые города и будет выискивать в них сокровища, и перед ним всегда будут простираться другие, еще не исследованные земли.
