* *
*
Литературный кружок «Арзамас» (1815—1818), тесно связанный с именами А.С.Пушкина, В.А.Жуковского, К.Н.Батюшкова, П.А.Вяземского и других, был организован С.С. Уваровым, который в зрелые годы резко переменился, сумел сделать карьеру, стал министром народного просвещения, одним из мракобеснейших реакционных деятелей.
В молодости, однако, он был совсем другим человеком и считался одним из самых «заводных» членов «Арзамаса». По обычаю этого литературного кружка, боровшегося против Шишкова и шишковистов, Уварову дана была шутливая кличка «Старушка». Пушкина называли «Сверчком».
Константин Батюшков, один из виднейших русских поэтов, оказавший своим творчеством влияние на Пушкина, прозывался среди арзамасцев «Ахиллом».
Был в «Арзамасе» еще один молодой литератор, тоже из «озорных» и тоже впоследствии ставший министром (юстиции) — это Д. В. Дашков, арзамасская кличка которого была «Чу».
Деятельность литературного кружка «Арзамас» достаточно изучена, и сейчас о нем вспоминается лишь постольку, поскольку три арзамасца — «Ахилл», «Старушка» и «Чу» — создали в 1820 году книжку, которая называется «О греческой антологии»11. Тираж книги был всего 70 экземпляров, тридцать из которых было разослано членам «Арзамаса» (тогда уже прекратившего свое существование), а остальные 40 поступили в продажу по 5 рублей. Вся выручка, без вычета расходов на печатание, пошла на благотворительные цели.
Книжке предпослано шутливое предисловие, характерное для «арзамасцев». Оно потом не повторялось в других изданиях и его стоит привести целиком:
«От издателя. Сию рукопись получили мы из Арзамаса следующим образом. За несколько лет перед сим жили там два приятеля, оба любящие страстно литературу. Во время свободное от хозяйственных занятий читали они вместе поэтов древних и новых, и нередко старались им подражать для собственного наслаждения; не для публики, которая их не знала и о коей они не помышляли. По стечению обстоятельств были они принуждены прекратить дружеские беседы свои; один из них был избран в земские заседатели; другой поступил во внутреннюю стражу, и бумаги их остались в руках арзамасского трактирщика, от которого мы оные получили.
В том числе находилась статья, которую мы решились напечатать. Она, конечно, не может удовлетворить совершенно справедливое требование знатоков: безделки двух беспечных провинциалов могут ли не оскорбить невольно утонченный вкус столицы? Впрочем, предаем мы их на общий суд без дальнейших объяснений».
Статья была подписана так: «Ст... и А...».
Надо ли объяснять, что «Ст...» — значит «Старушка», то есть поэт К. Н. Батюшков, «А...» — «Ахилл» — С. С. Уваров. В роли издателя этой книжки выступил «Чу» — арзамасец Д. В. Дашков.
С. С. Уварову принадлежит все прозаическое рассуждение о древнегреческой поэзии, сейчас, кстати, кажущееся старомодным и не очень верным. Зато стихотворные иллюстрации этого «рассуждения», сделанные К. Н. Батюшковым,— совершенно очаровательны. Они принадлежат к лучшим творениям поэта.
К книжке приложены переводы этих же стихотворений на французский язык. Это дело рук С. С. Уварова и Д. В. Дашкова.
В целом — это очень приятная и крайне редкая книжечка пушкинской поры, чудесная памятка о литературном кружке «Арзамас». Помимо будущих реакционеров, вроде Уварова, Блудо-ва и Кавелина, омрачивших потом славу арзамасцев, в этот кружок в 1817 году вступили и будущие декабристы: Н.И.Тургенев, М. Ф. Орлов, Никита Муравьев. Именно в «Арзамасе» с ними познакомился молодой «Сверчок» — Пушкин, и это знакомство сыграло не малую роль в формировании его свободолюбивого мировоззрения.
* *
*
Нарочито малыми тиражами печатал свои издания грозный временщик граф Аракчеев, наперсник Павла I, друг Александра «благословенного», самая мрачная фигура, затемнившая собой почти три царствования.
Организатор военных поселений, солдафон-диктатор, проливший реки человеческой крови, по-своему понимал искусство, пытаясь насадить его среди военных и собственных крепостных, с помощью кнутов и палок.
При Штабе военных поселений он завел типографию, в которой печатал различного рода издания, никак, впрочем, не украсившие русскую литературу. Это были различные «правила поведения» для людей, загнанных в военные поселения, или книги, посвященные прославлению его змеиного гнезда —села Грузине
Одно из таких изданий—«Виды села Грузино» — можно назвать роскошным.— Это альбом из шести тетрадей, в которых помещено сорок литографий, исполненных крепостными художниками и литографами совсем не плохо. Альбом этот — редчайший, так как напечатан не для продажи и, вероятно, тоже в весьма малом количестве экземпляров.
Год его выпуска, примерно, 1823—1824.
Редкость всех изданий Аракчеева обусловливается еще тем обстоятельством, что всесильный временщик не только печатал
свои издания малыми тиражами, но и не считал для себя обязательными правила, установленные для всех типографий. Он печатал книги без цензуры и без предоставления каких бы то ни было обязательных экземпляров в Управление по делам печати. Неудивительно, что издания Аракчеева крайне редки даже и/ в государственных книгохранилищах.
У меня, помимо вышеназванного альбома, есть всего несколько его изданий, а именно:
В Грузине мера саду в разных местах и расстояние деревень. 1818 года. (Без места печати. 8°. 13 страниц).
Опись церковной утвари, имеющейся в грузинском соборе святого апостола Андрея Первозванного. Сделана и поверена в 1821 году. (Без места печати. 8 .172 стр. К книге три «Дополнения» 1823, 1824 и 1825 годов:—11, 24 и 15 страниц).
Указатель в селе Грузине для любопытных посетителей. Получать можно в оном селе у инвалида Синицы. Печатано в типографии Штаба военного поселения 1821 года. (8°. 9 стр.).
О военных поселениях. Спб. Печатано в типографии Штаба военных поселений. 1825 (4°. 32 страницы).
Список этот приводится исключительно для того, чтобы был яснее характер всех так называемых «аракчеевских изданий». В журнале «Русский библиофил» (1911, № 4) список их значительно обширней (22 номера), но и он не исчерпывающ.
К изданиям, напечатанным нарочито малым тиражом, относятся две аракчеевские книги, кстати сказать, наиболее интересные из всех. Первая носит следующее название: «Рескрипты и записки государя императора Павла Первого к графу Аракчееву». Книга издана без указания места и года печати, переплетена в темно-зеленый марокен с оттиснутым золотом на крышке гербом Аракчеева, с его знаменитым девизом: «Без лести предан». В книге 42 страницы, на которых напечатаны личные записки и распоряжения Павла I Аракчееву. Некоторые записки были написаны царем, очевидно, во время заседаний, вроде: «Кто старее: Давыдов или Каннабих?», или «О караулах в мое отсутствие».
Некоторые, хотя и весьма краткие распоряжения Павла I, собранные в этой интересной книге, живописуют его мрачную эпоху иногда лучше, чем многотомные труды. Есть, например, такая записка:
«Екзекуции быть завтре. Если покажется много двенадцать раз, то остановите настольки, чтобы смерть не приключилась, а если выдержит, то все двенадцать раз. Павел».
Книга особенно важна еще и потому, что проливает некоторый свет на гатчинское пребывание Павла, которое мало отражено в литературе.
Вторая книга Аракчеева называлась «Рескриптам и письма императора Александра Первого к графу Аракчееву с 1796 по 1825 годы». Книга значительно обширней первой и напечатана в 2-х частях.
Оба сборника писем и записок Павла и Александра, покровителей и друзей временщика, изданы, судя по архивным данным, примерно, в 1821 году12, когда дальновидный Аракчеев решил начать завоевывать личное к себе внимание двух предполагаемых наследников престола: Константина и Николая.
Для этого, по мнению Аракчеева, надо было документально подтвердить его интимную дружбу с их отцом Павлом и братом Александром.
«Рескрипты и записки» Павла I были напечатаны в количестве всего десяти экземпляров, а «Рескрипты и письма» Александра I — в тридцати. И то и другое печаталось в типографии военных поселений тайно, и Аракчеев, сам будучи в Грузине, писал своему фактотуму И. Ф. Самбургскому, чтобы «тщательно переплести книги в футляры», «черновые сжечь», а главное — «строго наблюдать, чтобы ни один экземпляр никому не был отдан»13.
