— Ладно, паскуда, пошли пробовать ещё раз.

Повторились стандартные мантры ИИ:

— Узел четыре, мир три, обнаружен маяк, выполняется синхронизация. Синхронизация выполнена.

На этот раз рамка портала не трепыхалась, а вполне устойчиво открылась в какую-то кромешную темноту. Я включил фонарь и посветил вперед. Хм. Что-то смутно мне напоминает. Особенно вот эти разноцветные пластиковые банки на полках и вон тот бочонок. Я, помнится, в таком рыжики солил. Это чей-то подвал или погреб, и, мне так хочется верить, что это именно то, о чём я подумал. Я, уже без всякого трепета, прокрался внутрь и провел лучом света по тёмному царству. Так и есть. Мой, личный подпол, шайтан его возьми, так и хочется закричать, затопать, засвистеть.

Я уже готов был сказать Ичилу, типа давай, затаскивай, кантуй, вира помалу, но вдруг услышал голоса, доносящиеся от крышки подпола. Я прокрался ближе и прислушался.

— Аня, ну давай же быстрее, пойдем уже! — это голос Ирины.

Тот самый голос, который заставлял трепетать моё существо, от пупка до самых коленей. Ичил с тревогой посмотрел на меня. Чёрт, мой дом оккупировали, пока я отсутствовал. Вот так всегда и бывает, не успеешь пропасть без вести, как тебя на порог даже не пустят. Однако в сенях хлопнула дверь и наступила тишина. Я сказал:

— Ну, Ичил, давай, начинаем затаскивать сюда своё имущество. А с теми, — я кивнул на потолок, — я сейчас разберусь.

Мы быстро перекидали свои ящики в подвал, а в последний раз посмотрел на базу и приказал ИИ:

— Всё, закрывай лавочку. Посторонних не пускать, гуманные методы к агрессорам не применять, стрелять на поражение.

Портал закрылся.

Я полез к крышке подпола, открыл её и мне в лоб упёрся ствол ружья. Я поднял взгляд.

— О, Михалыч, здорово, что это ты меня ружьём пугаешь?

— А, это ты. Привет. А то я думаю, что за шум в подполе, так может воры схоронились. Давай, вылазь.

— Да я не один, вообще-то, — сказал я.

Мне страсть, как не хотелось светить свои тайны, но тут уже ничего не попишешь. Пропалился, так пропалился. Михалыч спустил курки и поставил ружьё в угол.

Мы вылезли в кухню, тут и Афанасьевна оказалась.

— Здрассти вам, Мария Афанасьевна. А что это тут в моём доме народу, как на праздник?

— Это Иринка приехала, зашла в гости. А потом у меня прям в грудях затрясло. Ну, думаю, что-то случится. Вона, Михалыч ружьё взял, пошли смотреть.

Ичил стоял столбом посреди кухни и только переводил взгляд с меня на полки, с полок на стены. Потом пристально посмотрел на Марию Афанасьевну и, совершенно неожиданно, поклонился ей и сказал:

— Здравствуй, сестра!

Я перевел.

— И тебе здравствовать, — моя соседка усмехнулась, — братец.

— Почему ты своему мужчине не вылечила ногу? — с упреком произнес шаман, показывая пальцем на деревяшку Михалыча.

— Я что, господь бог, что ли? Чем я лечить-то буду?

Ичил поставил на стол склянку с раствором.

— Есть эликсир от травы аминай эм и правильная вода.

Афанасьевна где стояла, там и села. Табуретка жалобно скрипнула.

— Неужели у тебя есть заветная трава? — спросила она, прижав руки к груди, — Значит, не врала прабабка… про траву и про живую воду.

— Ну ладно, — засуетилась старушка, — я сейчас на стол спроворю, вы голодные, наверное, — и ушла.

Мы посидели, помолчали. Ичил спросил:

— Магеллан, здесь можно ходить, смотреть?

— Да конечно, Ичил. Мы теперь у меня дома, здесь всё можно.

Ичил вышел во двор, я посмотрел в окно, сердце моё дрогнуло. Вот тебе и шаман, вот в таком тихом болоте черти и водятся. Не ожидал я от него такой прыти. Это просто какой-то записной ловелас, казанова просто. И что он там втирает Ирине на помеси харкадарского и русского, я не знаю, но со двора, через открытое окно, слышен её смех, а Аня визжит и хлопает в ладоши. Пустил козла в огород. Горечь горькая.

Михалыч тем временем бубнит:

— Значицца, как ты пропал, Афанасьевна поворожила и грит: жив он. Я тогда машину-то перегнал тебе в гараж… А седни чего-то с утра и заладила, вот, дескать, Вольдемар идёт…

Я выпил полстакана водки, занюхал рукавом. Спросил:

— Слышь, Михалыч, ты не знаешь, где тут можно купить фикус в кадке?