С момента встречи с великолепной леди Элизабет он превратился в похотливого сына Осириса! Их знакомство длится меньше двух недель, а он уже совсем измучился от неутоленного желания. Конечно, надо признаться: у него давно не было женщины, но дело не только в этом. Его больше не устроит любая женщина. Ему нужна Элизабет — или никто.

— Хорошенькое дело! — раздраженно бросил Джек, поворачивая за угол. — Попался в собственную ловушку, идиот чертов!

Вспоминая о пирамиде Хеопса (это случалось часто, ведь он потом три ночи провел без сна, проклиная себя за невоздержанность), Джек снова и снова испытывал блаженство — Элизабет будто наяву страстно трепетала в его объятиях, под материей платья налились страстью ее соски и превращались в две дивные пуговички, — и всякий раз напоминал о себе его «недуг».

Дьявольщина!

Нет, ему не следовало сегодня дразнить Элизабет. Ему не следовало стоять и смотреть на то, как изменилось ее прелестное лицо, когда она наконец поняла, что за папирус они рассматривают. Он-то, конечно, понял это с первого взгляда. Понял и то, что ее это шокирует. Любая невинная девушка была бы шокирована, а в невинности Элизабет он не сомневался.

— Ты стал паскудным варваром, Уик!

Джек на секунду задумался, почему почти не чувствует раскаяния. Конечно, в этой стране мало кто испытывает угрызения совести. Вот в Англии… Но он давно перестал быть англичанином. Или по крайней мере так он себе говорил.

Джек знал, что ему надо сделать. Он должен найти Элизабет. Извиниться перед ней. Успокоить ее. Возможно, пару раз поцеловать. А потом отвести к остальным. И прежде всего ему следует вести себя так, как подобает джентльмену.

Джек шагал по коридору, открывая одну дверь за другой, но везде видел только пустые залы.

— Элизабет? Элизабет, где вы?

Ответа не было.

Ни звука.

Он прошел по следующему коридору и обследовал галереи по обе его стороны. Можно было подумать, что Элизабет растаяла в воздухе.

Черный Джек остановился в середине главного коридора, широко расставив ноги и невольно сжав руки в кулаки.

Ну где же она? Дьявол!

Может быть, девчонка ведет с ним игру? Решила ему отомстить? Ну так она об этом пожалеет. Он не из тех людей, с кем можно играть.

Если только эту игру не придумал он сам…

Когда прошло еще полчаса, а Джеку по-прежнему не удалось отыскать Элизабет, он по-настоящему встревожился. Внутренний голос подсказал ему, что она в опасности и что необходимо как можно быстрее найти ее: не для того, чтобы компания не подумала, будто они где-то уединились, и не для того чтобы «отшлепать» ее за капризы и своеволие. Девушку немедленно надо спасти! Она — на грани жизни и смерти.

Тревога заставляла его спешить. Он оказался в той части музея, по которой они не проходили в начале дня. Остановился, наклонил голову и прислушался.

Тук. Тук. Тук.

Он прислушался снова, но теперь кругом царила тишина. Джек на самом деле слышал какой-то стук или ему только показалось? Цовинуясь инстинкту, тому же инстинкту, который помогал ему ориентироваться в пустыне так, будто он был рожден среди этих горячих песков, Джек вошел в темный коридор и был вознагражден тем, что снова услышал стук, теперь уже более отчетливо.

— Элизабет? Господи, Элизабет, это вы?

Джек уже почти бежал. Он ворвался в хранилище и сразу увидел — соломенная шляпка на полу, две дорожки следов в пыли…

Стук доносился откуда-то из глубины помещения.

Гроб с мумией!

Он попробовал открыть его руками, но крышка не поддавалась.

— Элизабет?

Изнутри донесся глухой вскрик:

— Джек!

Он стал отчаянно озираться, стараясь найти что-то, что можно было бы использовать как рычаг. В углу оказалось копье с металлическим наконечником. Он схватил его, засунул кончик в щель под крышкой — и она открылась.

— Отец небесный! — воскликнул Джек, когда Элизабет упала в его объятия.

Он подхватил ее.

Прижимая девушку к себе, он мысленно поклялся, что впредь никогда ей не будет угрожать опасность. В эти минуты он понял, что Элизабет значит для него гораздо больше, чем он думал. Осознав, чем могло кончиться это странное «погребение» Элизабет, он почувствовал прилив ярости.

Сжав ее плечи, Джек заглянул в залитое слезами лицо:

— Какого черта вы там делали?

Ее глаза были распахнуты, зрачки расширились. С трудом она попыталась ответить ему:

— Кто-то… — У нее сорвался голос. Она сделала глубокий вдох. — Кто-то меня толкнул.

— Толкнул?

Элизабет кивнула, и от этого движения коса упала ей на спину.

— Он меня закрыл там.

— Кто? — спросил Джек.

Элизабет посмотрела на него так, будто он сошел с ума.

— Не знаю кто. Я его не видела. Он подошел сзади.

Джек сощурился:

— Тогда откуда вы узнали, что это был мужчина?

Девушка на секунду задумалась.

— Из-за руки, которая толкнула меня в спину. Она была слишком большая и сильная. И потом, голос тоже был мужской…

Джек насторожился:

— Голос? Этот человек с вами говорил?

— Да.

— Что он сказал?

Элизабет бессильно покачнулась и еле вымолвила:

— Он прошептал: убирайся, англичанка. Возвращайся туда, откуда приехала, пока с тобой не случилось беды.

— И все?

Она кивнула:

— Все.

Этого было больше чем достаточно.

Глядя на Джека полными слез глазами, Элизабет испуганно спросила:

— Кто-то хочет меня убить?

Джек нахмурился.

— Я не сказал бы, что кто-то хочет вас убить. Но видимо, ему хотелось немного вас напугать.

Элизабет невесело рассмеялась:

— Ну, у него это получилось. Я очень испугалась.

— Не надо тревожиться, Элизабет. Теперь я рядом. С вами ничего плохого не случится.

Черный Джек с изумлением услышал собственные слова и осознал, что в тот момент он говорил совершенно искренне. Впервые со дня смерти матери у него появилась потребность оберегать женщину, заботиться о ней. И он понял еще одну вещь: его матери, герцогине, понравилась бы Элизабет Гест. Она доброжелательно отнеслась бы к этой девушке.

— Я, должно быть, выгляжу просто ужасно, — сказала Элизабет. Она завела руки за спину и попыталась привести в порядок прическу.

Джек нетерпеливо отвел ее руки.

— Ну-ка давайте я.

Он умело распределил пряди шелковистых волос между пальцами и начал их переплетать.

— Где вы научились заплетать женщинам косы? — спросила она тихо.

Джек пожал плечами:

— Когда-то я заплетал их матери. — Он быстро сделал косу и, свернув ее на голове, заколол шпилькой. — Но это было очень давно. — Нагнувшись, он поднял с пола се соломенную шляпку. Тулья немного помялась, лента наполовину оторвалась. — К сожалению, она немного пострадала.

— Как это похоже на то, что вы говорили мне в тот первый день, на базаре! — пробормотала Элизабет, принимая у него свою шляпку. — Помните?

— Да.

У нее дрогнул голос:

— Почему вы шли за мной в тот день?

Несколько секунд Джек напряженно всматривался в ее лицо. Он не привык, чтобы его побуждения или поступки ставились под сомнение, тем более, чтобы это делала девушка, молоденькая-премолоденькая барышня.

И он не собирался рассказывать ей о священной клятве, которую дал принцу Рамсесу.

Джек иронично улыбнулся.

— По улицам Александрии разнесся слух: на базарах покупки делает красивая девушка. Говорили, что она похожа не редкую английскую розу. — Его лицо приняло несколько жесткое выражение. — Я давно не видел англичанок. Мне любопытно было проверить, действительно ли эта девица так прекрасна, как говорили сплетники.

— И что оказалось?

— Оказалось, что она даже красивее, чем утверждали.

Элизабет небрежно отряхнула платье — с таким видом, словно привыкла оказываться внутри саркофагов и выслушивать комплименты от решительных джентльменов. Но голос все же выдал ее волнение:

— Милорд, это происшествие должно остаться тайной.

Он утвердительно кивнул головой: