— Видимо, мы где-то повернули не туда. Это хранилище.

Элизабет мгновенно ободрилась:

— Ну конечно! Тогда все понятно.

— Одни только груды мусора, — повторил Хилберт Матиас Уинтерз, пока все возвращались к тому месту, где они оставили свой экипаж.

В этот момент рядом с их экипажем остановился еще один, и из него вышли два джентльмена. Оба сняли шляпы, а тот, что был одет более элегантно, подошел к ним.

— Дорогая миссис Уинтерз! Полковник Уинтерз! Мы снова встретились — да так скоро и неожиданно!

— Граф Полонски, как приятно вас видеть! — Амелия Уинтерз вдруг стала очаровательно кокетливой.

Джентльмен склонился к ее ручке. Казалось, женщину немного смутила эта демонстрация «неанглийской» любезности, так что прошло несколько мгновений, прежде чем она вспомнила о правилах поведения.

— Извините. Могу я представить нашу подопечную, леди Элизабет Гест, и еще одного участника нашей экспедиции, лорда Джонатана Уика?

— Андре Полонски к вашим услугам, миледи, — пробормотал он, отвешивая Элизабет быстрый поклон.

— Граф Андре Полонски, — уточнила миссис Уинтерз.

Джентльмен пожал плечами, и на его красивом лице появилась скромная улыбка.

— Это не имеет значения. Все, у кого в моей стране были титулы и поместья, стали изгнанниками — или во время революции, или сразу после нее. — С этими словами он повернулся и пожал руку Джеку так, словно они были неплохо знакомы. — Уик.

Джек кивнул и без всякого выражения откликнулся:

— Полонски.

— Вы что, знакомы? — поинтересовался полковник Уинтерз.

— Мы несколько раз встречались в обществе, — ответил граф. — Жалею, что прежде не имел удовольствия видеть вас, полковник. А я-то считал, что знаком со всеми эмигрантами, которые обосновались здесь!

— Г-хм, да! — недовольно пробурчал полковник, постукивая своей внушительной тростью по голенищу сапога.

Амелия Уинтерз поспешила вступить в разговор:

— Мы жили в Судане, пока мой муж не ушел со службы в армии ее величества.

— Чертовски грязное дело, этот Судан, — мрачно произнес отставной полковник.

Его хорошенькая жена никак не отреагировала на это и продолжила:

— Кроме того, мы только что приехали в эти места из Англии. Мы сопровождаем леди Элизабет как опекуны по просьбе ее отца, лорда Стенхоупа.

В глазах Андре Полонски зажегся новый интерес:

— Ну конечно же! Ваш отец — знаменитый археолог!

Амелия Уинтерз сообщила Элизабет:

— Мы познакомились с графом Полонски вчера за ленчем. Он тоже был гостем леди Шарлотты.

— Леди Шарлотта — такая необычная женщина! — воскликнула Элизабет. — Я несколько раз читала ее книгу «Письма из Египта»!

— Я тоже читал эту книгу. — Элегантный джентльмен с интересом разглядывал Элизабет. — Вы впервые в Египте, леди Элизабет?

— Впервые, сэр.

— И сегодня вы осматриваете Музей древностей.

— Да. Вернее, пытаемся. Мы свернули не туда и оказались в каком-то хранилище.

Граф рассмеялся. Его смех оказался настолько веселым и заразительным, что вскоре к нему присоединилась вся компания. Все, кроме Джонатана Уика. Элизабет краем глаза заметила, что Джек стоит немного в стороне от остальных.

Что он задумал?

Казалось, Джек внимательно изучает их всех по очереди, как будто они кусочки загадочной картинки, которые ему надо сложить в правильном порядке.

Ей хотелось бы обдумать это получше, но Андре Полонски снова завладел ее вниманием:

— Я знаком с директором музея, леди Элизабет. Уверен, что он будет рад найти кого-то, кто покажет вам, где находятся самые интересные экспонаты.

— Мы были бы очень благодарны, сударь. Наш проводник сегодня нездоров, он остался на корабле.

— Да, вы так любезны, граф Полонски, — проворковала Амелия Уинтерэ и, подойдя к нему, положила руку на его локоть.

— Тогда позвольте пригласить вас пройти со мной. Сюда, пожалуйста, — предложил их новый знакомый, жестом показывая, в какую сторону им следует направиться.

Они все пошли к входу, разбившись на небольшие группки: впереди шли миссис Уинтерз с графом, за ними — Элизабет с полковником, а потом остальные, включая лорда Джонатана и его слугу Карима.

Слегка повернув голову, Элизабет заметила, что Колетт разговаривает с человеком, который подъехал вместе с графом Полонски. Наклонившись к своему спутнику, чтобы никто не услышал ее вопроса, она прошептала:

— А кто тот второй джентльмен?

Полковник по привычке начал поглаживать подбородок. Немного подумав, он ответил:

— Нищий родственник графа, насколько мы могли понять во время ленча у леди Шарлотты. Полагаю, он при графе как слуга, спутник и секретарь.

— Понимаю.

Элизабет подумала, как это ужасно — оказаться в таком странном положении. Это и не ад, и не рай. Не близкий родственник, но и не служащий.

— Насколько я понял, этот тип — французик. Кажется, его зовут Джордж… или как это там по-французски? — Жорж… Ваша мадемуазель Дюве будет рада. Так сказать, соотечественник.

Элизабет бросила на полковника осуждающий взгляд, но тот, как всегда, этого не заметил.

Однако он был прав: Жорж уже успел произвести на Колетт глубокое впечатление. Они стояли рядом и оживленно говорили о чем-то на своем родном языке. Элизабет увидела первую статую величиной в человеческий рост (потом оказалось, что в музее их множество), и все остальное просто перестало для нее существовать.

— Она великолепна! — благоговейным тоном проговорила девушка, приблизившись к шедевру древнего ваяния.

— Это фараон Хафре, — сказал граф Полонски, остановившись рядом с ней. — Он сын Хеопса и строитель второй по величине пирамиды в Гизе.

— Хафре… Его же считали и создателем великого сфинкса, — добавила Элизабет, разглядывая иероглифы, выбитые на темном диорите постамента.

— Я вижу, вы хорошо выучили историю Египта.

Несмотря на свои обширные знания, Элизабет ответила скромно:

— Немного.

Ей хотелось протянуть руку и прикоснуться к казавшемуся живым изваянию, однако она не позволила себе такую вольность. В конце концов, это ведь был фараон! Богоравный правитель. Хафре хотя и был человеком, но далеко не простым.

Граф тем временем добавил:

— Эта статуя относится примерно к 2500 году до нашей эры. Ее нашли рабочие, когда вели раскопки в долинном храме Гизы пятнадцать лет назад.

Элизабет стояла, глядя на изображение сидящего человека в традиционном уборе и с бородой, символами царского величия. По бокам трона были изображены два льва, олицетворяя власть и защиту, которой облечен фараон. Ей показалось, что взгляд Хафре устремлен куда-то вдаль, мимо простых смертных, которые будут смотреть на него.

Она невольно содрогнулась. Древние фараоны верили, что будут жить вечно. Возможно, в некотором смысле они добились именно этого: вечной жизни. Ведь она смотрела сейчас на человека, который жил более четырех тысячелетий назад.

— Ах, вот и наш проводник! — воскликнул Андре Полонски.

— Доброе утро, леди и джентльмены. Добро пожаловать в Музей Египта, — произнес их будущий экскурсовод на идеально правильном английском. — Я буду рад и счастлив показать вам самые замечательные экспонаты из собрания нашего музея.

— Вы очень любезны, сударь, — сказал граф.

— В первом зале, который мы посетим, хранятся сокровища царицы Аххотеп, найденные в 1859 году служащими Огюста Мариетта, основателя Службы древностей и этого музея. В числе сокровищ — золотые церемониальные топорик и кинжал, принадлежавшие фараону Ахмосу из восемнадцатой династии, золотая и серебряная барки, браслеты на запястья и лодыжки, подвески и ожерелья из золота и серебра с полудрагоценными камнями и золотой воротник фараона, который весит свыше 8640 граммов.

Все присутствующие изумленно ахнули. Экскурсовод широко улыбнулся. Видимо, то была обычная реакция на его слова, и она доставляла ему удовольствие.

— Будьте любезны следовать за мной.

Они все гуськом затрусили за проводником, переходя из зала в зал, из здания в здание. Элизабет пыталась запомнить все, что видела и слышала, но впечатлений оказалось великое множество… А ведь она столько читала об этих реликвиях и их прежних владельцах!