Садовник кивнул и отступил.

— Как вам будет угодно, миледи.

— А пока приглядывайте, чтобы в саду не было посторонних.

— Да, миледи.

Элисса подбодрила лошадь прищелкиванием языка.

— Вперед, Красотка.

Некоторое время они ехали молча, а затем Майлс предложил:

— Пенни за ваши мысли.

— Всего пенни? Прошлой ночью, если мне память не изменяет, цена за них составляла десять фунтов, — Элисса поправила юбку амазонки. — В таком случае я ничего вам не скажу.

Майлс терпеливо ждал.

— Я задавала себе вопрос, было ли это простым совпадением, или причина кроется в чем-то совершенно другом, — со вздохом произнесла она.

— Причина чего?

— Того, что меньше чем за один день все четыре части моего фамильного герба чудесным образом материализовались.

— Пожалуйста, продолжайте, — попросил Майлс.

— В первом квадрате герба, как я объясняла сэру Элфриду вчера вечером, изображен стоящий лев, подобный льву на гербе Ричарда Львиное Сердце.

— Вероятно, это геральдический символ преданного рыцаря, который последовал за своим королем в Святую землю.

— Возможно, — Элисса придержала кобылу, пустив ее медленным шагом, Майлс последовал ее примеру. — Во втором квадрате — белый цветок, который считался исчезнувшим.

— Послушайте, да ведь один из помощников Голсуорси обнаружил белую розу, расцветшую на мертвой лозе — этой лозе, должно быть, уже сотни лет, она могла существовать и во времена крестоносцев!

— В третьей части герба изображен крест, упомянутый в книге моего деда, а в четвертой — наш фамильный девиз «Vincit omnia veritas».

— Или это простое совпадение, или нечто совсем иное, — согласился Майлс.

— Это какая-то загадка.

— Да, пожалуй, слишком много странностей случилось в эти дни.

Элисса покачала головой.

— Но я совсем позабыла о цели нашей поездки. Мы находимся на дороге, ведущей к аббатству, и именно здесь, как мне говорили, конюх увидел призрачного рыцаря.

Майлс внимательно осмотрел указанное место, особенно деревья по обе стороны дороги. Они представляли собой естественное и надежное укрытие для всадника и коня. Майлс спешился, опустился на колени и принялся разглядывать землю. Она оказалась рыхлой и мягкой после недавнего дождя. Видимо, по дороге ездили часто, поэтому, если здесь и были какие-нибудь следы, они уже давно исчезли.

Он выпрямился.

— Есть ли здесь тропа через лес?

— Да.

— Только одна?

Элисса покачала головой.

— Более десятка, причем во всех направлениях.

— Значит, при необходимости здесь можно быстро скрыться, — он прищурился. — Где находится коттедж Мак-Джилликадди?

— Неподалеку, за холмом.

— Теперь мы отправимся к нему, — объявил Майлс, садясь в седло.

Возле коттеджа Майлс обнаружил то же самое — его окружали деревья, во всех направлениях разбегались тропы. Если бы кому-то захотелось появиться и быстро исчезнуть, лучшего места трудно было бы подыскать.

Пока всадники не торопясь двигались по аллее азимовых деревьев, Майлс обдумывал все возможные варианты объяснений. Вдалеке виднелась садовая беседка в виде греческого храма, парк, пещеры, и позади них — лес.

— Может быть, вы помните этот старый лес? — спросила Элисса, поднимая руку и указывая на густую массу старых деревьев.

— Прямо на опушке находится Пещера монаха, верно?

— Да. У вас великолепная память.

— Пожалуй, — старый лес и Пещера монаха были двумя местами, которые Майлс часто исследовал во время того памятного лета. — Я вижу, у входа пещеры поднимается дым. Должно быть, это ваш отшельник.

— Наверное.

Продолжая прогулку, они не переставали обмениваться впечатлениями. Элисса показывала спутнику любопытные места — охотничий домик, где любили останавливаться три первых Георга, искусственные пруды, сооруженные Брауном, большое озеро, водопад и, наконец, грот.

— Этот грот был построен по приказу десятой графини Грейстоун. Она любила собирать морские раковины на берегу. Не хотите ли взглянуть? — спросила Элисса.

— Да, пожалуй.

Они спешились, обмотали поводья Булл-Рока и Красотки вокруг столба, покрытого искусной резьбой, напоминающей переплетенные стебли морских водорослей, и прошли к удивительному строению.

— Я не успела застать в живых мою бабушку — она умерла за год до моего рождения, — объяснила Элисса. — Но я понимаю, как она любила море. Эту любовь она сохранила здесь, в аббатстве Грейстоун, — она потянула за ручку в форме дельфина. — Если вы не откажетесь придержать дверь, я попробую найти свечу.

Они вошли в грот и сразу почувствовали сырой холодный воздух. Элисса нашла свечу и зажгла последнюю из оставшихся спичку. Вскоре горели уже все десять свечей по периметру грота, их мерцание придавало помещению мрачный вид пещеры.

Стены грота были выложены радужными раковинами, полудрагоценными камнями и перламутром. Здесь были огромные рыбы, страшные морские чудовища и всевозможные существа. Посейдон, греческий бог моря, покровитель моряков и рыбаков, был изображен в короне на голове и с трезубцем в руке. Он величественно восседал в колеснице, влекомой гигантскими конями, чьи пышные гривы напоминали океанские волны. Фонтаны всех размеров и видов изливали струи воды, их журчание эхом отдавалось от каменных стен.

— Впечатляющее зрелище, — заметил Майлс.

— Здесь прохладно и приятно, особенно жаркими летними днями, но, разумеется, в остальное время здесь никто не бывает.

Майлс понимал, почему — грот был великолепен, но холод в нем пробирал до костей.

Элисса уже дрожала.

— Вы замерзли, — сказал Майлс, быстро снимая сюртук. — Это вас согреет, — и он набросил еще хранящий тепло его тела сюртук на плечи Элиссы.

— Спасибо, — пробормотала она, с благодарностью кутаясь в него.

Майлс подошел поближе. Внезапно он почувствовал, что вновь готов поцеловать ее. В сущности, желание и потребность сделать это терзали его со вчерашней ночи.

— Что вы скажете о вчерашней ночи? — Он понизил голос до шепота, но его слова эхом разнеслись по гроту.

Ее внимательные серые глаза остановились на его лице.

— Вы обещали, что она останется нашей тайной.

— Она и есть наша тайна. И навсегда останется ею.

Элисса облегченно вздохнула и поплотнее завернулась в сюртук.

Потянувшись, Майлс поправил воротник.

— Разве вам не любопытно узнать?

— О чем?

— О нас.

Прошло несколько мгновений.

— Да, пожалуй, — наконец дрогнувшим голосом призналась она.

Он склонился к Элиссе.

— Вы задавали себе вопрос об этом?

— Вопрос? О чем? — с трудом спросила Элисса.

— Что послужило причиной — лунный свет, летняя ночь? Аромат роз? Или просто мы вдвоем — вы и я?

— Да, я думала об этом. — Она нервно облизнула губы.

— И я тоже. — Майлс дотронулся до ее подбородка. Кожа Элиссы была нежной и неожиданно теплой. — Вы понимаете, что я хочу узнать? — настойчиво спросил он.

Ее глаза слегка расширились.

— Понимаю.

Он не собирался повторять дважды одну и ту же ошибку. Больше не будет ни вежливых, но холодных поцелуев в щеку, ни скользящего прикосновения губ, ни вялых объятий. Бог свидетель, если он хочет поцеловать эту леди, он сделает это, как подобает!

Майлс склонился и впился губами в губы Элиссы, наполняя легкие ее дыханием, с наслаждением втягивая аромат ее кожи, лаская руками податливое тело.

Виной всему был не лунный свет, не сад с его таинственными ароматами, ни какой-то особый час дня или время года. Виной всему была сама Элисса. Она напоминала хорошее шампанское, которое ударяет в голову.

Целуя, Майлс обнял ее за талию. В следующий момент он сбросил с ее плеч сюртук и принялся ласкать ее, пробираясь под одежду. Он скорее почувствовал, чем услышал, удивленное восклицание Элиссы, но это его не остановило. Он расстегивал пуговицы ее жакета, пока не добрался до тела. Тогда он скользнул рукой внутрь лифа и ощутил ее сосок.

Боже милостивый, никогда еще он не испытывал такого возбуждения, раздевая женщину. Ему хотелось отбросить прочь тонкую рубашку и прижаться лицом к этой молочно-белой груди. Он жаждал ощутить, вкусить ее, прикоснуться к ней губами, зубами и языком, пока девушка сама не начнет умолять овладеть ею прямо здесь, на холодном каменном полу грота.