Колебания леди длились не более минуты, затем она переступила через порог и вошла в средневековую башню. Дверь прикрылась, оставив щель дюйма в два шириной.

Отшельник еще размышлял, разумно ли последовать за леди Элиссой в башню, когда услышал снаружи, у часовни, звук тяжелых шагов. Так мог шагать только мужчина. Но кто этот нежданный гость? Друг он или враг?

Сердце Отшельника застучало с удвоенной силой. Ему хотелось крикнуть, предупредить леди о том, что кто-то идет за ней следом. Но было уже слишком поздно. Дверь часовни отворилось, и внутрь вошел мужчина.

Отшельник сразу узнал его. Это он сидел в роскошном экипаже вместе с двумя богато одетыми дамами. У него было неприятное, грубое лицо и седые бакенбарды — именно он обругал тогда Отшельника на дороге и приказал кучеру ехать вперед, оставив его забрызганного с ног до головы грязью из-под колес. Этот человек обошелся с Отшельником, как с самым ничтожнейшим из ничтожных.

Прижимаясь спиной к стене, Отшельник одним глазом смотрел на дверь, куда ушла леди Элисса, а другим следил за вновь прибывшим мужчиной. Джентльмен извлек из кармана льняной платок, вытер рот и высморкался — у самого алтаря Он вел себя совсем не так, как подобает вести в священном месте.

Однако его присутствие в часовне было не случайным. Он явно что-то замышлял. Засунув смятый платок в карман, он извлек откуда-то обрывок бумаги, бормоча себе под нос:

— Согласно записям и плану часовни, она должна быть где-то возле алтаря.

Он обошел часовню, прошел мимо саксонской купели, сохранившейся с одиннадцатого века, мимо кресла святого Уилфрида, которое некогда стояло в святилище в долине, мимо средневековых резных панелей, мимо окон с их великолепными витражами.

Джентльмен обошел алтарь, исследовав каждый его угол, потом отошел, почесал в затылке и затем вновь взглянул на бумагу в руке.

— Гром и молния! Тут одному человеку не справиться, — с досадой пожаловался он. — Понадобится крепкий рычаг и несколько мужчин, чтобы сдвинуть с места эту чертову тяжесть! — Он снова достал платок и вытер лоб. Потный, он был похож на розового поросенка.

Отшельник не осмеливался даже дышать. Он молился, чтобы леди оставалась в башне еще пару минут, чтобы незваный гость так и не догадался о ее присутствии.

— Остается только прийти в другой раз, — пробормотал мужчина, направляясь к дверям часовни. — Не забывай, зачем ты торчишь здесь, Чабб. Игра стоит свеч, — казалось, последняя мысль его не удовлетворила. — Во всяком случае, она стоит огромных расходов.

— У леди были какие-нибудь неприятности в мое отсутствие, Блант?

— Никаких, милорд.

— А как поживает семейство Чабб?

— Сэр Элфрид проводит целые дни в библиотеке аббатства, поглощенный историческими трудами, в то время как его жена разъезжает по долине, разыгрывая щедрую леди. Она посещает все лавки подряд — где ухитряется просаживать немыслимые суммы — заезжает выпить чаю с местной знатью, и, независимо от погоды, ежедневно совершает прогулки вместе с мисс Чабб в своем роскошном экипаже. Вечерами семейство Чабб сплетничает и играет бесконечные партии в баккара. В десять часов вечера они удаляются в свои покои, — сообщил камердинер Майлса.

Майлс подошел к окну в Рыцарских покоях. День клонился к вечеру. Майлс был еще одет в дорожный костюм, в котором приехал из Лондона. В сущности, он примчался в аббатство прямо со станции в Экстере, даже не успев перекусить по дороге.

— Где леди Элисса?

— Пьет чай с сэром Хью в голубой гостиной.

Майлс обернулся и одарил камердинера скептическим взглядом.

— Я разминулся с сэром Хью Пьюрхартом у самого аббатства. Хотя юный баронет решительно спешил, он более чем любезно придержал свою лошадь посреди дороги, чтобы сообщить мне свежайшую новость.

Блант обернулся к хозяину.

— Что за свежайшая новость, милорд? — с недоумением спросил он.

— Значит, ты ничего не слышал?

— О чем, милорд?

Гортенс Горацио Блант был искусным актером, но на этот раз Майлс видел, что его изумление неподдельно.

Он в упор взглянул на компаньона.

— Сэр Хью сообщил мне, что не женится на леди Элиссе.

Блант иронически улыбнулся.

— Тогда это уже не новость, милорд. Леди Элисса не хочет выходить замуж за сэра Хью и никогда не хотела. В сущности, за последние шесть месяцев она трижды отвергла предложение этого джентльмена. Мои сведения исходят из самого достоверного источника.

— От мисс Пиббл?

— Да, от мисс Пиббл, — решительно кивнул Блант.

Майлс удовлетворенно продолжал:

— Я знаю об этом, ты знаешь, очевидно, знает и мисс Пиббл. Однако причина отказа леди Элиссы, которую сегодня назвал мне сэр Хью, стала неожиданностью даже для меня.

Блант заморгал.

— Осмелюсь заметить, что причина очевидна: леди терпеть не может этого джентльмена.

Вряд ли причина состояла в этом — половина знакомых Майлсу светских дам с трудом выносили собственных мужей.

С плохо скрытым нетерпением он продолжал:

— Хью Пьюрхарт сообщил мне, что леди Элисса не выйдет — и, в сущности, не может выйти — за него замуж, поскольку она намерена превратить аббатство Грейстоун в монастырь.

— Мне казалось, что оно, в своем роде, и так уже монастырь, милорд.

Майлс пропустил это замечание мимо ушей.

— Более того: баронет заявляет, что у леди Элиссы есть иное предназначение.

— Какое предназначение, милорд?

— По-видимому, к тихой, созерцательной, затворнической жизни, — Майлс запустил пальцы в шевелюру и еле слышно пробормотал: — По моим представлениям, именно такой жизнью она и жила последние двадцать один год. Во всяком случае, прежде чем они расстались сегодня днем, леди Элисса настоятельно посоветовала сэру Хью подыскать себе достойную невесту.

— Мисс Чабб.

— Так и мне подумалось.

— Вероятно, это просто хитрый умысел леди, рассчитанный на то, чтобы избавиться от неприятного поклонника, — заметил Блант после некоторого размышления.

— Может быть, — Майлс скрестил руки на груди. — Если так, здесь есть одна загвоздка.

— Какая же?

Майлс расцепил руки и уронил их вдоль тела.

— По-видимому, сэр Хью не до конца убежден, что леди Элисса знает, чего хочет.

— Значит, сэр Хью плохо знает леди, милорд, — поспешно ответил Блант.

Майлс был полностью согласен с камердинером. Хью Пьюрхарт был весьма ограниченным человеком. Он понимал все только в буквальном смысле, причем в доступных ему самому понятиях.

— Тем не менее, прежде, чем мы разъехались, сэр Хью с надменным смехом заверил меня… — в сущности, Майлс еле поборол в себе искушение вышвырнуть дерзкого юнца из его экипажа и преподать ему урок вежливых манер, — … что не пройдет и месяца, как леди Элисса будет умолять его жениться на ней.

Блант застыл над открытым и наполовину распакованным дорожным саквояжем.

— На месте сэра Хью я не стал бы держать об этом пари, — заметил он с быстро промелькнувшей усмешкой. — Леди Элисса — настоящая монахиня.

Майлс прибег к спасительному чувству юмора.

— Не ты ли говорил совсем недавно, что эта леди — ангел, святая и сокровище?

— Я, милорд. Но, откровенно говоря, в то время я был убежден, что она станет отличной маркизой.

— Как по-твоему, где может быть леди Элисса сейчас? — Майлс закашлялся и некоторое время был полностью поглощен этим занятием.

— Если чаепитие завершено, то, несомненно, она погрузилась в молитвы, — последовал ответ.

— В часовне Богоматери?

— Обычно сначала она приходит на могилу своих родителей, милорд.

— Я иду на кладбище, Блант, — решительно заявил Майлс.

Взбираясь на холм по тропе, ведущей к фамильному кладбищу Греев, Майлс вспомнил, что никаких следов его родителей не было обнаружено после бурного шторма на море, унесшего большую часть пассажиров и экипажа той роковой ночью более пятнадцати лет назад. Хотя дед Майлса настоял, чтобы были соблюдены все обряды, в том числе и воздвижение двух величественных надгробий в замке Корк, древнем фамильном поместье, никто на самом деле не был похоронен под тяжелыми плитами с именами отца и матери Майлса.