В XVIII в. секуляризация не коснулась западных губерний: Витебской, Гродненской, Могилевской, Виленской и Минской, Белостокского края, а также Подолии, Волыни и Киевщины. Она была проведена здесь указом от 25 декабря 1841 г. Сперва были конфискованы земли архиерейских домов и монастырей, а затем по указу от 10 мая 1843 г. также земли приходов [835]. В 1842 г. для 36 мужских и женских монастырей этих губерний были установлены штаты. Их имения и доходные промыслы перешли в собственность государства [836]. То же произошло согласно указу от 5 ноября 1852 г. в монастырях Грузии, хотя секуляризация была закончена здесь лишь в 1880 г. Таким образом, полное завершение секуляризации можно датировать именно этим годом [837].
К середине XIX в. монастыри уже снова обладали большим количеством пахотной земли и леса, а также располагали капиталами, вложенными в городскую земельную собственность. Интересные воспоминания настоятеля Николо–Угрешского монастыря Московской епархии архимандрита Пимена Мясникова свидетельствуют, что монастыри имели в своем распоряжении уже хорошо развитое сельское хозяйство и новые каменные здания на собственной земле. Автор рассказывает об основании новых монастырей, которые сразу после открытия получали от государства до 150 десятин пахоты [838]. Архиепископ Савва Тихомиров в своей «Хронике» также сообщает о многочисленных земельных пожертвованиях монастырям в управлявшихся им трех епархиях — Полоцкой (1866–1874), Харьковской (1874–1879) и Тверской (1879–1896) [839]. Свод законов 1857 г. санкционировал приобретение земель монастырями, так же как автоматический отвод земель государством, и установил определенные налоговые привилегии для земельной собственности монастырей [840].
На основе данных Центрального статистического комитета за 1890 г. можно составить следующую таблицу:
Земельная собственность приходских церквей в европейской части России:
| Пахотная земля | 1 164 273 десятины |
| Луга | 234 257 |
| Лес | 195 478 |
| Неразделенная промысловая земля | 92 550 |
| Непригодная земля, пустоши | 143 808 |
| Всего | 1 686 558 |
| На Кавказе всего | 78 893 |
| В азиатской части России | 104 492 |
| Итого | 1 896 943 |
| Из них непригодной земли, пустошей | 154 366 |
Эти церковные земли составились из наделов, которые отводило государство приходскому духовенству с 1764 г.
Земельная собственность монастырей и архиерейских домов в европейской части России:
| Пахотная земля | 122 382 десятины |
| Луга | 70 601 |
| Лес | 230 670 |
| Неразделенная промысловая земля | 28 308 |
| Непригодная земля, пустоши | 69 839 |
| Всего | 451 971 |
| На Кавказе всего | 24 297 |
| В азиатской части России всего | 20 040 |
| Итого | 496 308 |
| Из них непригодной земли, пустошей | 75 900 |
Общая площадь церковной земли равнялась 2 360 251 десятине, из них 230 266 десятин — непригодных пустошей. Для сравнения приведем аналогичную таблицу о прочих землях:
| Крестьянская земля выделенная | 98 452 000 десятин |
| Крестьянская земля в частной собственности | 5 005 000 |
| Дворянское землевладение | 73 163 700 |
| Купеческие земли | 9 794 000 |
| Государственные земли | 155 410 000 |
Во 2–й половине XIX в. многие крестьяне перешли в купеческое сословие. Среди государственных земель находилось большие площади непригодных пустошей.
Церковные земли оценивались в 116 195 000 руб., а сумма церковных доходов от сельскохозяйственного сектора выражалась в 9 030 000 руб. Соответствующие цифры для монастырских земель составляли 26 595 000 и 1 207 813 руб. [841] О последних трех десятилетиях до 1914 г. имеются лишь неполные данные. Официальная статистика 1905 г. зарегистрировала в 50 губерниях европейской части России 1 872 000 десятин земли, находившейся во владении приходов и 740 000 десятин — во владении архиерейских домов и монастырей.
В четвертом отделении Предсоборного Присутствия Н. Д. Кузнецов представил в 1906 г. доклад с предложением провести запланированную аграрную реформу без отчуждения церковной земельной собственности и оставить монастырям их земли, так как лишь в этом случае они смогут выполнять свои функции [842]. Автор доказывал, что канонические правила не запрещают иметь земельную собственность, и продолжал: «В настоящее время не только невозможно отчуждать недвижимые церковные имущества с какими бы то ни было целями, но эти имущества следовало бы увеличить в интересах более прочного доставления православной Церкви в России нужных средств для ее целей, в которых она терпит недостаток. До сих пор не все церкви наделены еще назначенным им по закону количеством земли, и потому должно позаботиться по крайней мере о пополнении недостающего количества… Церковные имущества в отношении их защиты на суде должны пользоваться правами имуществ казенных» [843]. Отделение выразило свое согласие с этим докладом.
В итоге правительственная политика в области церковных имений привела к следующему результату: после отчуждения церковной земельной собственности и принятия на себя обязательств по содержанию Церкви государство, как то уже бывало в Московской Руси, оказалось вынуждено за неимением достаточных денежных средств снова обратиться к своему земельному фонду и выделить часть его на содержание Церкви. Этот процесс начался уже в ходе земельной ревизии и значительных земельных пожалований приходскому духовенству при Екатерине II. Решение проблемы содержания приходского клира, которое могло бы освободить государство от необходимости пожалований, следовало бы искать в усовершенствовании церковно–общинных структур с их налоговым самообложением. Но деятельность в этом направлении была нежелательна Святейшему Синоду и не приветствовалась им.
В народном сознании монастырское землевладение не вызывало сомнений и протеста. Совершенно иначе смотрели на этот вопрос те, кто исходил из позиций Церкви и идеала монашества. Н. Д. Кузнецов в вышеупомянутом докладе пытался доказать, что канонические правила не запрещают монастырской собственности [844]. Однако практика монастырской жизни в XIX и XX вв. ясно показала, что хозяйственная деятельность монахов разлагающе действует на внутреннюю сторону их киновитской жизни. Лишь немногим монастырям удавалось органически включить сельскохозяйственную и торговую деятельность в распорядок монашеского быта.
