На проведенных третьего ноября демократических выборах народ одержал крупную победу. В выборах участвовало 97,99 процента всех избирателей. Такие результаты до сих пор были возможны только в Советском Союзе. Выборы в Северной Корее продемонстрировали перед всем миром единодушие, сплоченность корейского народа.

Куак Ба Ви был избран в депутаты. Трудно передать словами, какое волнение охватило его, когда он узнал об этом. Правда, кое-кто проголосовал против его кандидатуры. Но это ничтожное меньшинство не могло повлиять на исход выборов. Тайные злопыхатели только разоблачили себя как злобные враги народной власти.

Успешное завершение выборов бэлмаырцы решили отметить самоотверженным трудом.

В деревне развернулась работа по ликвидации неграмотности. Бэлмаырцы посещали по вечерам школу для взрослых, курсы корейского языка. Сели за букварь и мать Сун И, и жена Пак Чем Ди. Вместе с дочерьми и сыновьями пожилые крестьяне учили наизусть тексты, старательно выписывали новые слова. Они многого не знали прежде, и это не раз заставляло их смущаться.

С особенным усердием принялась за учебу мать Сун И.

Однажды, с месяц назад, она отправилась в город Ендон за рыбой. На базаре рыбы было много. Мать Сун И переходила от одной бочки с рыбой к другой и не заметила, как на базаре появилось несколько работниц женского союза с повязками на руках. У каждой из них был букварь. Они подходили к крестьянам, пришедшим за рыбой, спрашивали их о чем-то и делали какие-то пометки в тетрадях.

Мать Сун И сначала не придала этому особенного значения: мало ли кто приходит на рынок! Она продолжала спокойно и неторопливо бродить по рыбным рядам. Но потом прислушалась к разговорам, и сердце у нее екнуло. Женщины, оказывается, записывали тех, кто был неграмотным. А что, если эти женщины подойдут сейчас к ней, к матери Сун И? Она с тревогой оглянулась вокруг. Переписчицы задержались в это время возле одной из крестьянок. Та, видимо, тоже, как и мать Сун И, была неграмотной и смущенно отвечала на вопросы.

Забыв о рыбе, мать Сун И бросилась наутек. Она бежала так, как будто за ней кто-нибудь гнался. Но вскоре ей пришлось остановиться: у нее перехватило дыхание. Сердце сильно колотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди.

Мать Сун И пришла, наконец, в себя. И рассмеялась тихонько. Чего это она бежать вздумала? Что она — преступник какой, что ли?

Но тревога не проходила. Сомненья одолевали мать Сун И. Она дожила уже до сорока лет, а до сих пор не знает грамоты. Не знает того, что известно каждому школьнику!

Прежде она высмеивала «грамотеев», особенно тех, кто вышел из бедных семей. «Видать, грамота и довела его до нищеты!» — зло подшучивала мать Сун И. Больше всего в жизни она ценила деньги. Без грамоты обойтись можно, а вот без денег — не проживешь!

А сейчас мать Сун И с завистью смотрела на грамотных, «ученых» людей.

Да, времена стали другие. Жизнь идет вперед, а она, мать Сун И, цепляется за старое.

В годы японского господства закоренелые преступники и злодеи умели отлично устраиваться в жизни! И никто не ставил этим негодяям в вину, что они неграмотны. А люди образованные не только не пользовались расположением японцев, но подвергались преследованиям за «свободомыслие». И мать Сун И простодушно верила, что знания не приносят счастья.

Сейчас же, когда все большее значение приобретала грамота «кунмун»[78] людям, не знающим родного языка, трудно было идти в ногу с временем.

Неграмотность подобна слепоте. Не зная грамоты, не сумеешь разобраться в происходящих вокруг событиях. Жизнь неграмотного, как и слепого, — это жизнь во мраке.

А мать Сун И ничего и не подозревала о своем недуге! Другие учились, а она оставалась невеждой. Она сейчас горько раскаивалась в этом.

Летом, после ссоры с Сун Ок, Мать Сун И словно прозрела: она поняла, что вся ее прошлая жизнь была пустой и никчемной. И она с жадностью потянулась к новому.

Но ей мешала неграмотность; мать Сун И блуждала по жизни словно в потемках. И она твердо решила покончить со своей неграмотностью.

Сун И, дочка, не подучишь ли ты свою мать, а? Теперь все учатся. Пора, выходит, и мне сесть за парту.

— Вы не шутите, мама? — удивленно и недоверчиво спросила Сун И.

— До шуток ли тут! Без грамоты нынче не проживешь. Случится куда поехать, так из-за темноты своей не оберешься стыда!

И она рассказала дочери о том, что произошло на рынке. Сун И обрадовалась решению матери.

— Верно вы говорите, мама!

Встретившись как-то с женой Пак Чем Ди, мать Сун И предложила соседке:

— Поглядите-ка, сватья: все учатся! Старики и те стараются не отстать от молодежи! Давайте-ка и мы начнем учиться!

— Что ж, ученье — дело нужное. Только голова-то у меня теперь плохо варит.

— А мы в день по буковке! За год, глядишь, триста шестьдесят пять букв и выучим!

— Ха-ха! Ну, давайте попробуем. И чтоб не откладывать дела в долгий ящик, сразу же и приступим! Вы-то, сватья, в хвосте не останетесь! У вас такой характер!

И мать Сун И, преодолев смущение, начала вместе с женой Пак Чем Ди ходить к Сун Ок на занятия. Учились они прилежно; Сун Ок заметила это и усердно помогала им. Мать Сун И была особенно требовательна к себе. Она изо всех сил старалась не отстать от других. И труды ее не пропали даром: к зиме она уже умела хорошо читать, и где бы ни шла по улице, останавливалась возле каждого лозунга, каждой афиши. «Да здравствует национальный герой корейского народа, генерал Ким Ир Сен!» — читала мать Сун И, и трудно ей было удержать свою радость, свое волнение. Еще недавно она смотрела на лозунги непонимающим взглядом. А теперь она свободно, без запинки, могла прочесть все, что было написано не иероглифами, а простыми буквами.

«И ведь ничего сложного в нашей азбуке нет! Сколько лет я ходила с завязанными глазами! А теперь даже газету могу прочесть. Да, только теперь я начала жить, только теперь увидела мир, в котором живу!»

Куак Ба Ви, избранный депутатом, еще активней стал участвовать в жизни села.

Крестьянам по душе была его принципиальность, его честность и готовность помочь односельчанам, дать нужный совет.

Он искренне стремился защищать интересы народа и считал свое служение народу большой честью для себя. Куак Ба Ви понял: для того чтоб принести своей стране больше пользы, нужно много знать. И он упорно учился, аккуратно посещал партийные курсы, внимательно вчитывался в газеты и журналы. Каждый вечер к нему собирались крестьяне, и он беседовал с ними о международном положении, о том, как лучше поставить сельское хозяйство в горных районах, бедных посевными площадями. Нужда, говорят, — мать изобретений, и Куак Ба Ви настойчиво изучал возможности повышения урожайности.

В 1947 году демократическое строительство в Северной Корее развернулось еще шире. Восьмого февраля корейский народ отметил первую годовщину со дня образования Временного народного комитета Северной Кореи. Вечером седьмого февраля во всех городах Северной Кореи — и больших, и малых — состоялись торжественные собрания. Куак Ба Ви должен был поехать на волостное собрание.

Вместе с ним отправилась в волость и Сун Ок: она решила навестить свою мать. Ин Сук и мать Сун Ок сумели наладить свое хозяйство. Правда, Куак Ба Ви никогда не отказывал им в помощи, но они и сами немало сил положили для того, чтобы хозяйство у них было не хуже, чем у других.

Сун Ок казалось, что ее мать за последнее время очень состарилась. Но та еще бодрилась. Сун Ок не раз предлагала матери перебраться к ним в Бэлмаыр, но мать всегда отказывалась: ей хотелось прожить остаток жизни вместе с племянницей, Ин Сук.

Стройная, миловидная Ин Сук хорошела не по дням, а по часам. Не заметишь, как и замуж выйдет. Жить с зятем в согласии, заботиться о счастье Ин Сук — вот все, о чем мечтала мать Сун Ок.