– Как бы ваша доброта хуже тяпкинского шкурничества не оказалась… – говорю. – Коготок увяз, всей птичке пропасть. Так?

– Серж, это все софизмы! – Линский заводится. – Добра и зла нет! Есть только цели и методы их достижения! Для одних людей добро заключается в одном, для других – в другом. Все зависит от точки зрения.

– Вот это уж точно софизмы! – говорю. – Цели целями, а вот с методами у вас явно перебор, папаша! Польза еще в проекте, а вот кулаки у вашего добра уже тут как тут, и нехилые!

– Но добра без кулаков не бывает, Серж.

– Да ну?

– Честно, Серж, – Линский говорит очень серьезно. – Добро без кулаков – это просто ленивый пособник зла.

Выкрутился…

Или в самом деле так думает?…

Хотя еще неизвестно, что для нашего Ангарска страшнее…

– Ладно… папаша, – говорю. – И что вы собрались делать с Шутемковым, когда от Тяпкина избавитесь?

Тут уж Линский не выдержал, отводит взгляд и пульт пристально изучает.

– То же, что и с командой Тяпкина. Разве у меня есть выбор?

– Насчет выбора не знаю, – говорю. – Но кулаки у вашего добра… Не хотел бы я с ним в коммуникационных туннелях повстречаться, папаша.

– Серж, не играй словами! – Линский глаза вскидывает. – Не играй словами так!

С Шутемковым мы встретились там, где и в первый раз. Только Евочки на этот раз нет.

Уже темнеет. И холодновато. Кислорода все двадцать процентов, даже голова кружится – но чертовски холодно. Мы-то всю жизнь в городе – двести девяносто кельвинов плюс-минус две десятых. А снаружи кондиционеров нет. И с непривычки даже куртка не спасает!

Ребята Шутемкова костер разводят.

Только мы из флаера, Шутемков уже тут как тут.

– Устанавливать связь, господин президент? – Линскому лопочет почтительно.

– Давай, Герман, – Линский говорит. – Только не забывай план.

– Я не забуду, – Шутемков криво ухмыляется.

– Но и не переигрывай! – Линский как бы невзначай руку на пояс кладет.

Как раз туда, где у него на поясе передатчик от ошейников висит. Сейчас между этим передатчиком и ошейником на Шутемкове никаких преград нет. И радиосигнал ничто не остановит. Если Линский захочет, Шутемков или любой из его парней в один миг головы лишатся.

– У вас все готово?

– Готово, готово, – Шутемков на костер кивает.

Перед ним на треноге видеофон с большим экраном и хорошей камерой, возле них радиопередатчик.

– Серж? – Линский на меня косится.

Да… Тот еще у Линского план… Ну да что поделать, другого-то нет.

– Да все нормально, папаша, – говорю. – Не подведу.

Шутемков уже с передатчиком возится, связь устанавливает. К нам двое его рябят подваливают. И видно, доходчиво Шутемков им объяснял, кто теперь для них царь и бог. Жмутся эти два амбала нерешительно, словно малолетки перед первой случкой, и друг друга шепотом подбадривают.

– Эта… – бормочут. – Типа извиняемся, господин президент, но… Шеф сказал, чтобы все почти как в натуре… так мы это…

– Все в порядке, – Линский их успокаивает. – Просто не злоупотребляйте вашими ролями, и все будет просто замечательно.

– Связь! – Шутемков зовет.

Экран ожил, на нем заспанная рожа в мундире родного Ангарска глазами хлопает.

– Генерал Шутемков?… – бормочет изумленно. – Здрасьте…

– Ну-ка оторвал задницу и тащи ко мне Тяпкина! – Шутемков вальяжно командует.

– Сейчас… минутку, – офицер с экрана исчезает.

Тут ребята Шутемкова наконец-то до роли своей дозрели. Хватают нас с Линским за шкирки и к Шутемкову тащат.

На экране уже Тяпкин. Глянул на Шутемкова – и ошалел. Словно призрака увидел.

– Генерал?… – облизывается неуверенно. – А ты разве уже не… Мне тут наши шептали, что у тебя… м-м… проблемы с императором возникли. Что-то вы с его клоном не поделили, и…

– Че, серьезно? – Шутемков натурально так изумляется. – Врут, засранцы, – отмахивается. – Уваляй на хер этих дармоедов.

А Тяпкин уже снова глазами хлопает. Это он нас с Линским заметил.

– А, Олечка! – ухмыляется нехорошо. – Как делишки? Говорил, в Империи тебе понравилось? Ну и как? До сих пор?

– Да подожди ты! – Шутемков его останавливает. – Я ведь к тебе по делу. Говорят, ты в Империю захотел? Так прилетай, мы тут пикничок соображаем. Посидим, с девками пошалим, делишки обсудим.

– Император согласился? – Тяпкин мигом переключился.

– А чего бы ему не согласится? – Шутемков говорит. – Или ты уже передумал?

– Нет, что ты! – Тяпкин даже ручками всплескивает. – Подожди… а где вы? – щурится. Это он на мониторе перед собой пытается рассмотреть, что у нас за спинами. – Вы что, на открытом воздухе?…

– А чего такого? – Шутемков ухмыляется. – Дикие роботы-то теперь тю-тю. Или ты еще не в курсе?

– Так ведь только слухи… – Тяпкин хмурится. – Слушай, а куда они подевались, эти дикие роботы?

– Ладно, президент, не грузи! – Тяпкин отмахивается. – Лучше давай сюда подруливай быстрее, тут и поговорим. Радиомаяк мы тебе выставим. А я пойду, тут девок сейчас подвезут. Ну давай быстрее! Все!

– Подожди, генерал! – Тяпкин спохватывается. – А с этими что? – на нас с Линским пальцем тыкает.

– Эти? – Шутемков удивление изображает. – А, эти… Имп сказал, их тебе передать. Это ж ваши, вроде? В поставках товара они не учтены. А мы договоренности чтим. Так что считай, личный презент императора. Набьешь из этого конкурента чучело, в кабинете у себя поставишь на память. Или что ты там еще придумаешь… Ну, давай! Ждем!

Тяпкин поосторожничал.

Сам не сразу явился. Сначала сто первый «Скат» с тремя офицерами из нашего Ангарского свища прилетает. Разведчики, вроде как.

Но просто так в этом не признаются, конечно. Они, мол, закуску для пикника везли, и – совершенно случайно, ясное дело! – Тяпкина со всей его свитой обогнали.

Немножко… Часа на пол… Ну-ну.

Вытаскивают ребята коробки с едой и вином, а сами по сторонам озираются старательно.

Но тут уж ребята Шутемкова их в оборот взяли. Привязались к ним с травкой – а офицерам-то деваться некуда, не откажешься. Положено беззаботность изображать – и надо изображать. А что привычки нет, так никто не виноват…

Обратно в Ангарск «Скат» на автопилоте ушел.

Через сорок минут еще три сто первых «Ската» подлетают. На них и сам Тяпкин. С ним шесть человек охраны, и столько же разных высших чинуш из свища. Вся команда Тяпкина в сборе. Тепленькие. Пока…

Ручкаются они с Шутемковым, вежливостями обмениваются. А Тяпкин все на нас с Линским косится. Наконец не утерпел, идет к нам.

А мы с Линским на земле сидим и несчастных изображаем. У Линского это здорово получается – с его-то лицом, которое после нашего бегства в один сплошной синяк превратилось! Рядом два парня Шутемкова легкую травку смолят и нас под дулами пулеметов держат. Охраняют, типа.

– Ну что, Олечка? – Тяпкин скалится. – Не любят в Империи пацифистские заморочки? А где твой второй ребеночек, этот мозгляк-малолетка?

Линский яростный взгляд изображает и желваками играет.

Склабится Тяпкин довольно, еще что-то сказать хотел – но тут Шутемков его за локоть хватает.

– Да потом, потом! – к костру тянет. – Наговоришься с ними еще! Оба твои. Пошли, готово все уже!

И часа не прошло, как Шутемков Тяпкина до нужной кондиции довел. Охрана Тяпкина тоже набралась и насмолилась. Ребята Шутемкова, конечно, тоже пошатываются – но им привычно. Шататься шатаются, но голову не теряют.

Но нам этого часа вот так хватило! Шутемков-то с Тяпкиным у жаркого костра пищеводы спиртиком полируют – а мы на холодных камнях сидим! И воздух вокруг тоже не нагревается…

– Слушайте-ка, архаровцы! – Линский говорит тем двоим, что над нами стоят, охрану изображая. – Не знаю, как вы, а нам это надоело.

Ребятам это тоже надоело. Извелись уже. Сколько можно облизываться, в самом-то деле? Тащат они нас во флаер, будто бы чтобы к креслам приковать. Хотели к нашей «Гарпии» – но Линский на один из девяностых «Скатов» Шутемкова кивает. Ну, ребятам-то без разницы. В «Скат», так в «Скат», лишь бы быстрее. Запихивают нас туда и быстрее к костру, наверстывать.