Идет Линский прямо на этого жлоба – и тот невольно пятится, хоть и строит боевые гримасы одна другой страшнее. Но Линский идет себе спокойненько прямо на него, и на парня ноль внимания.

– Евгений Максимыч? – парню за спину заглядывает. – Скупцов?

А Евгений Максимович этот оборачивается судорожно, и так странно на нас смотрит… Не то изумленно, не то испуганно. Но до ужаса внимательно. Взглядом в наши шеи прямо-таки впивается, почище упырей из старинных фильмов. Сглатывает с трудом, и едва говорить может.

– Мальчики, – двум своим жлобам сипло бормочет. – Погуляйте немного.

Переглядываются мальчики его хмуро. И понять их можно – они ведь на совесть работают, в буквальном смысле своей шкурой за этого Евгения Максимовича отвечают – ведь на них его ошейники! Если со Скупцовым что-то случится, а коды их ошейников где-то затеряются – мальчики только до конца суток и жильцы.

Но и спорить с хозяином им нельзя – а то еще быстрее голов лишатся. Окатывают они нас железобетонными взглядами, словно по стенки собрались размазать этими взглядами – но послушно идут из комнаты.

– Вы кто? – министр нам говорит испуганно. – Откуда?

А сам все на наши шеи коситься, словно своим глазам не верит. Очень его удивляет, что мы без ошейников.

Тут уже Дымок вперед Линского лезет.

Вот для чего ему Линский нужен был, оказывается! Как харизматик главного калибра, чтобы всяких шестерок таранить. Предусмотрительный у меня братишка…

А Дымок, похоже, от увиденного на арене более-менее оправился.

– Евгений Максимович, – начинает спокойно так. – Очень рады встретить вас.

Размеренно так говорит, и даже правой рукой на уровне груди тихонько помахивает, будто бы невзначай – все по науке делает, чтобы собеседника успокоить. И вдруг – как вломит со всей дури!

– Нам нужно бежать в Конфедерацию, – говорит.

Это он, психолог доморощенный, решил на неожиданности сыграть! Чтобы сразу узнать, шпион министр или нет. Проверил, блин! Министр только за сердце схватился – и по креслу сползает, по-рыбьи воздух глотая.

Линский к нему тут же подскакивает, галстук рвет. А Скупцов все до кармана дотянуться пытается. Сообразил Линский. Вытащил пластинку таблеток из кармана у министра, выдавил парочку капсул, сунул министру в рот.

Отдышался Скупцов кое-как.

– Кто вас прислал? – выдавливает. – Янг?… Или Фейнман?… Или…

Тут министр запнулся и краснеет так, словно вот-вот второй удар его хватит.

– Или вас император подослал?…

– Нет-нет, что вы! – Дымок ручками всплескивает. – Успокойтесь! Мы не исбисты.

Исбисты – это местный аналог особистов, что ли? Хоть я в Империи и двух часов не провел, но на что хотите спорю: от какой-нибудь Имперской Службы Безопасности это словечко образовано. Такой ужас, как на лице у министра, только профессиональные доброжелатели на гособеспечении вызывать умеют.

– Тогда откуда вы? – министр затравленно шепчет. – Что вам надо?

Рассказал ему Дымок, что у нас в Ангарске случилось. Да и вообще… Все рассказал, что нужно. Братишка только тогда выпендривается, когда время позволяет. А когда приспичит, умеет говорить четко и быстро – еще лучше, чем по клавиатуре стучит.

Выслушал его министр внимательно. Даже уточнять что-то начинает.

Сначала-то по делу все спрашивает, а потом… Чувствую, дурака валять начинает Евгений Максимович. Вопросы его какие-то странные стали, а сам куда-то в угол косится… Явно разговор в сторону уводит.

Пора его приструнить.

Хватаю я его за грудки, чтобы ему доступнее было, вытряхиваю из кресла.

– Мужик! – говорю ему, и снова встряхиваю тихонько, чтобы слова легче в голову проскальзывали. – Кончай дохлым бараном прикидываться! Спрашивай по делу, некогда философию разводить!

Но вижу – он не боится. Как узнал, что мы не исбисты – все, никакого к нам уважения… Даже не дрожит. Вытаскивает аккуратненько свою рубашку у меня из руки, складочку за складочкой.

– Хорошо бы подтверждение какое… – говорит вкрадчиво, глазенки скосив в сторону. – Документик какой президентский…

Хлопает Линский себя по карманам – но только руками разводит. Оно и понятно: зачем президенту в своем городе президентское удостоверение? А уж после переворота?…

Хотел я уже объяснить Максимычу все совсем доступно – но тут про ту смартину вспомнил. Ту, что была в драйве ворот нашего ангарского склада тяжелых флаеров. Линский когда склад открывал, так и забыл ее в драйве ворот. А я ее тогда в карман сунул на всякий случай… Вот и пригодилась.

– Это тебе подойдет, Максимыч? – достаю ему смартину.

Осматривает Скупцов ее внимательно, ощупывает, разве что на зуб не пробует. Потом в драйв вгоняет. Глазами по экрану побегал, наконец обратно смартину протягивает. И первый раз улыбается.

– Вы уж простите старика, – говорит смущенно. – Но тут уж, понимаете… Специфика условий работы у меня такая.

Блин! Этот еще хуже Линского выражается, когда перья расправляет! Но делать нечего, это наш единственный шанс. А без плазменника и пулемет – боевой лазер.

Но Скупцов добряком прикидываться уже перестал.

– Рад бы вам помочь, господа, – говорит сухо, – но не могу.

Понятно, тут уж мы втроем за него взялись. Но он ни в какую.

– Хотел бы, – говорит, – да не могу. Позвольте мне все объяснить.

А мне всякие объяснения уже надоели – хуже некуда! Мне от всяких разъяснений и исторических справок паршивее, чем от речей нашего Тяпкина, чтоб ему двух верных приемников! Чем больше Дымок с Линским рассказывают, как мир устроен, тем хуже этот мир оказывается. И так уже, вроде, в тартарары катится… Куда хуже, казалось бы? Так нет! Теперь этот сердечник туда же, тоже объяснять что-то норовит!

Хотел я ему в ухо дать, чтобы он своими объяснениями мои последние надежды не испортил… Еле меня отговорили Дымок с Линским.

Только зря они отговорили! Этот министр такого наговорил… Да если бы я знал заранее, я бы ему не то что в ухо дал – челюсть бы сломал! Обе!!

Конечно, я все его речи старался мимо ушей пропускать и не особо врубаться. Он же, гад, нашу последнюю надежду на кусочки порвал и выбросил! Но даже так я слишком много услышал.

Во-первых, зря я на их императора наезжал. Он еще не самый паршивый правитель, какой у имперцев мог быть. Старый он, даже Конфликт еще застал, и потому весь из себя толерантный. Ну, по сравнению с остальными имперскими князьками, в смысле. Если в молодости и был отморозком, то весь вышел – отморозки до ста тридцати лет не доживают. Собственные подручные их раньше на тот свет отправляют.

Если бы не император, Империя бы уже давно с Конфедерацией перегрызлась. А в Конфедерации на два фронта драться – и с роботами, и с имперцами – сил не хватит.

И все бы ничего, да только собрался император помирать. А как помрет он, вся власть – главное, конечно, коды к ошейникам всех золотоворотничковых, а остальное уж к этим кодам приложится, – принцу перейдет.

А принц – спесивый отморозок. Сейчас ему старик-император по рукам бьет. А как папаша на тот свет отправится, так принц войну и развяжет. На два фронта воевать Империя тоже не сможет. Так что всех, кто в войне между Империей и Конфедерацией уцелеет, дикие роботы добьют – но до принца это, вроде, не доходит. Настолько отмороженный, что на все это ему начхать – лишь бы с конфедералами всласть погрызться.

Ну а как Империи и Конфедерации не станет, тут и очередь нейтральных городов придет – дикие роботы никого не пощадят. В общем, сколько император протянет – столько людям на Земле и осталось.

– Максимыч, а ты-то здесь на что? – я его спрашиваю. – Ты бы дурака не валял, а делом занялся! Выкрал бы у императора его смартины, на которых коды ошейников всех золотоворотничковых. И тогда никакой принц не страшен!

– Простите, но это никак невозможно, – Скупцов головой мотает. – Император хранит коды от воротничков своих приближенных в специальном тайнике, и похитить эти коды совершенно невозможно. Иначе другие золотоворотничковые уже давно похитили бы их, – улыбается грустно.