«Господь благословил этот поход», – думал Эль-Миэдо. С тех пор как Пегасус нашел следы лошадей, ветры все время доносили их запах. Лошади были ключом к империи, о которой он беспрестанно грезил. Вначале он нервничал, когда Койот посещал его во снах. Он считал его дьяволом! Но теперь-то он знал, что лис прерий – это его благословление, как и жеребец.

– Я дважды благословенный, – говорил Эль-Миэдо сам себе.

Когда у него будут эти новые лошади, он воплотит в жизнь стратегию, которую обдумывал на протяжении месяцев. Он планировал повернуть на юго-запад, чтобы встретиться с Искателем, а затем победить его и его ничтожных последователей. У Искателя гораздо меньше лошадей, чем у Эль-Миэдо, и беспорядочное стадо людей, отбросов испанского войска. Половина из них – простые крестьяне или бездельники, которых он подобрал по кабакам в маленьких северных деревушках Старого Света. У них нет никакой дисциплины. Они не разбираются в лошадях так, как он. У Эль-Миэдо были свои разведчики. Они обо всем сообщали ему. Когда он поймает этих лошадей, он наверняка сможет быстро расправиться с Искателем и сделает Новый Свет своим. Ветер подул сильнее. Резкий запах лошадиного пота ударил Эль-Миэдо в ноздри. «И с этим ветром, – подумал он, – я благословен трижды. Да, даже ветер на моей стороне. На моей стороне Господь и ветер!»

Если бы ветер дул в другую сторону, табун бы почуял их запах. Эль-Миэдо оставил позади свои повозки и мулов и пустился по следу со своими лучшими людьми на лучших конях. Это был его элитный отряд, Легион Ее Величества Королевы. Перед закатом на второй день погони они заметили на горизонте облако пыли. Лошади!

Эль-Миэдо подал сигнал двум своим главным помощникам. Пришло время осуществить заранее составленный план. Он назвал его «Мешок». Отряд построился и поскакал быстрее. «Сейчас мы затянем завязки на этом мешке», – тихонько сказал Эль-Миэдо Пегасусу.

Конечно, лошади будут сопротивляться, но против Эль-Миэдо они бессильны. Он поймает их всех и заставит служить себе, подчинит, как подчиняет все, что оказывается у него на пути.

Лошади первого табуна бродили за пределами обычных границ их зимней стоянки. Последние несколько дней были теплыми, сугробы растаяли, так что они отправились подкрепиться травой. Ветер поменялся. Они учуяли новый запах – не свежий запах весенней зелени и солнца, а вонь от пота, пота с подушечек лап койота. Как зловещий поток, запах распространялся по округе, отравляя зеленую реку травы. Эсперо перестал пастись и вздернул голову.

– Что случилось? – спросил Тихо. Он сидел на спине жеребца, погруженный в свои мысли.

– Койот! – ответил Эсперо. – У койотов потеют лапы, как у собак. Здесь прошел койот.

– Койот? Ты уверен? – Эсперо почувствовал, как Тихо напрягся и обхватил его бока.

Буквально через несколько секунд Эстрелла коротко фыркнула.

– Я что-то чую! Койот! Давайте уйдем отсюда. Я вчера нашла хорошую траву к западу от стоянки.

– Я согласен, – поддержал ее Эсперо. – От койотов не стоит ждать ничего хорошего.

Эстрелла передернулась. Ей-то это было известно лучше, чем кому-либо из табуна.

Они повернули в другую сторону, и Эстрелла стала подгонять табун. Они перешли с ленивой рысцы на галоп, двигаясь не на предельной скорости, однако быстро, плотной группой.

Прошло немного времени, и они снова уловили запах. «Странно, – подумала Эстрелла. – Как койот мог пройти такое расстояние так быстро?» Это был тот же самый койот. В этом она была уверена. Она точно определила это по запаху. Она снова подала остальным сигнал поворачивать, резко фыркнув два раза. И снова запах преследовал их. Но тут ветер сменился, и они почувствовали другой ужасный запах. Он отдавал солью, но не был похож на свежий соленый запах моря. И это был не пот, выступающий на подушечках лап койота. Это была гнилостная солоноватая вонь человеческого пота.

– Люди! – отчаянным высоким голосом заржала Эстрелла. – Люди верхом!

Корасон и Анжела застыли, как вкопанные. Они посмотрели друг на друга, в глазах их было неверие. Неверие и отчаяние, как будто они были уже слишком стары для того, что могло их ждать, слишком устали для того, чтобы убегать. Воздух прорезали испуганные крики Вердада и Селесто. Первый табун понесся полным галопом по равнине, вытянув шеи вперед.

Эстрелла не осмеливалась обернуться. Она ощущала силу табуна позади себя, которая наполняла и поддерживала ее. Земля дрожала под их копытами. Их собственный пот летел за ними светлыми нитями в залитом солнцем воздухе. Облака как будто неподвижно повисли в небе, а земля под их ногами улетала прочь смазанным полотном. Но в этой скачке не было радости. Они неслись, спасая свои жизни.

Пегасус чувствовал, как напряжен Эль-Миэдо. А еще он чувствовал, как в его бока впиваются шпоры. «Если я бог, зачем он вонзает в меня шпоры?» Жеребец слегка оступился, и шпоры вонзились глубже. Думать было некогда, но он знал, что по его бокам потекла кровь. Он поднажал. Он должен показать человеку, который едет на нем, на что способен. Он быстро нагонял тех, кого они преследовали. Это были две пожилые кобылы, которые отстали от остального табуна.

– Эль-Нобле! Пегасус! – кричал Эль-Миэдо.

«Но нам нужна молодая кобыла. Не эти старухи!» – подумал Пегасус. Однако он почувствовал, как Эль-Миэдо снимает с седла аркан. Через несколько секунд веревка со свистом пролетела у него над головой. Она взмыла в воздух и начала ровным кругом опускаться на голову одной из кобыл, той, которую звали Корасон. Воздух разорвал дикий визг, но кричала не Корасон, а Анжела.

Тихо обернулся, и страх ледяным клинком пронзил ему сердце. Кобыла пыталась скакать дальше, но веревка уже затягивалась. Ее шея изогнулась под странным углом, и через несколько мгновений она лежала на земле.

Эстрелла подскакала к ним и понеслась рядом, удерживая одну скорость с Эсперо.

– Тихо, быстро садись на меня, – приказала она.

– Что случилось? – спросил Эсперо, почувствовав, как Тихо спрыгнул с его спины.

– Корасон. Ее поймали. Скачи дальше, – ответил Тихо, – а мы с Эстреллой вернемся за ней.

– Но ведь у них веревки! Если они поймали ее арканом, как вы ее вытащите?

Эстрелла твердо настроилась на то, что никто не должен остаться позади и попасть в руки испанцев. Это и значило быть вожаком – защищать каждого в своем табуне, даже рискуя собственной жизнью. Они и табун были едины и неразделимы.

Эль-Миэдо удивленно заморгал. Он увидел лошадь. Сильная молодая кобылка, запах которой он чуял до этого, неслась в их направлении со всадником на спине. «Если бы только у меня был второй аркан!» – подумал Эль-Миэдо. Но его уже догоняли его люди, у которых тоже были веревки. И тут он увидел нечто совершенно непостижимое. Кобыла со всадником неслись прямо к лежащей на земле лошади. Мальчик наклонился и одним стремительным движением перерезал веревку охотничьим ножом. Лошадь была свободна, вскочила на ноги и помчалась вперед.

Эстрелла слышала, как стучит сердце у пожилой кобылы, скакавшей рядом с ней.

– Ты сможешь, Корасон. Вспомни, какое большое у тебя сердце.

И Корасон знала, что она действительно сможет. «Я смогу! Я смогу! Я… Я…» И тут она услышала, как задохнулась на скаку Эстрелла, а Тихо вскрикнул:

– Нет!..

Перед ними возникло глубокое ущелье. Вот куда хотел заманить их койот. «Койот!» – подумала Эстрелла. Как же ему удалось обмануть их на этот раз? Она почувствовала, как что-то трепещет глубоко у нее внутри – или все-таки снаружи? Перед ее мысленным взором замерцал образ маленького звездного коня.

Это было совсем как во время пожара, когда маленькая звездная лошадка появилась перед ней из дыма и огня и помогла ей вывести всех из каньона. Но в тот раз маленькую лошадку видела только Эстрелла. А теперь она как будто предстала перед всем табуном, как самая первая звезда, всходящая в сумерках перед наступлением ночной тьмы.