Рядом с этим в Клубе якобинцев изобличения жирондистов производились совершенно регулярно. „В Риме один оратор ежедневно повторял: надо разрушить Карфаген. Пусть же кто-нибудь из якобинцев каждый день с трибуны произносит: надо уничтожить интриганов. Да и кто может устоять против нас? Мы сражаемся против преступления и эфемерной власти богатства; за нас истина, справедливость, бедность, добродетель… Располагая таким оружием, якобинцам вскоре можно будет сказать: мы только прошли мимо, а они, наши противники, уже перестали существовать“. Марат, значительно более смелый и решительный, чем Робеспьер, ненависть и планы которого всегда были более или менее прикрыты, был покровителем всех доносчиков и всех анархистов. Многие из монтаньяров ставили ему в вину, что он компрометирует их партию и их задачи запальчивостью Своих советов и не знающими удержу крайностями; все же якобинцы из простого народа поддерживали его даже против Робеспьера, редко одерживавшего верх в разногласиях с Маратом. Разграбление имущества некоторых купцов, к которому в феврале месяце призывал „Друг народа“(Ami du peuple) и которое должно было служить примером, было осуществлено на деле; на Марата был сделан Конвенту донос, и Конвент после бурного заседания постановил предать его суду. Декрет этот, однако, не был приведен в исполнение, так как обыкновенные суды не имели ровно никакого авторитета и власти. Эта двойная проверка силы одной стороны и слабости другой стороны произошла в течение февраля. В скором времени события еще более решительного характера привели жирондистов к окончательной гибели.
Военное положение Франции до этих пор было более или менее удовлетворительное. Дюмурье только что закончил блестящую Аргонскую кампанию завоеванием Бельгии. После отступления пруссаков он явился в Париж, чтобы подготовить вторжение в австрийские Нидерланды. Возвратившись назад к армии 20 октября 1792 г., он начал наступление 28-го числа того же месяца. План, который был испробован так некстати с такими незначительными силами и таким малым успехом в начале войны, был возобновлен и приведен в исполнение с гораздо большими силами и средствами. Дюмурье во главе Бельгийской армии из 40 000 человек двинулся из Валансьена к Монсу, упираясь справа на Арденскую армию из 16 000 человек, под начальством генерала Валанса, шедшую из Живе на Намюр, а слева на Северную армию из 18 000 человек, двигавшуюся под начальством генерала Лабурдонне из Лилля к Турне. Австрийская армия, расположенная перед Монсом, ожидала боя в траншеях. Дюмурье разбил ее совершенно; сражение при Жемапе открыло французам путь в Бельгию и было началом нового преобладания в Европе силы французского оружия. После победы 6 ноября Дюмурье 7-го вошел в Монс, 14-го в Брюссель, а 28-го в Льеж; Баланс тем временем занял Намюр, Лабурдонне завладел Антверпеном, и к середине декабря завоевание австрийских Нидерландов было совершенно закончено. Французская армия, обеспечив себе полное господство на Маасе и Шельде и отбросив австрийцев за Роэр, хотя смело могла бы прогнать их и за Рейн, расположилась на зимовку.
С этих пор начались враждебные отношения между Дюмурье и якобинцами. 15 декабря Конвент особым декретом отменил законы, действовавшие в завоеванных странах, и везде ввел в них демократическое устройство. Якобинцы со своей стороны послали в Бельгию особых агентов для пропагандирования там революции и для учреждения клубов наподобие якобинского; фламандцы приняли сначала французов с восторгом, но затем довольно быстро охладели к ним вследствие тех реквизиций, которые войска там производили, повсеместного грабежа и той невыносимой анархии, которую за собой внесли якобинцы. Вся партия, сражавшаяся против австрийского владычества и надеявшаяся стать свободной под протекторатом Франции, нашла слишком тяжелым французское господство и стала сожалеть о том, что призвала на помощь и поддерживала французов. Дюмурье, у которого были свои проекты независимости для фламандцев и удовлетворения честолюбия для себя, отправился в Париж с жалобой на подобный не политический образ действия по отношению к завоеванной стране. Он изменил свой образ действия, бывший до тех пор двусмысленным. Ранее он не пренебрегал ничем, чтобы удержаться, ладил с обеими партиями и не примкнул ни к одной из них, надеясь управлять правой при помощи своего друга Жансонне, Горой при посредстве Дантона и Лакруа и внушить уважение обеим сторонам своими победами. Теперь, во время своей второй поездки в Париж, он сделал попытку остановить действия якобинцев и спасти Людовика XVI, но не успел в этом и, возвратясь к армии, начал свою вторую кампанию, весьма недовольный результатами поездки и приняв решение воспользоваться своими новыми победами, чтобы приостановить ход революции и переменить ее правительство.
Все границы Франции должны были быть атакованы одновременно европейскими державами. Военные успехи революции и катастрофа 21 января заставили войти в коалицию против Франции большую часть правительств, до того времени колебавшихся или нейтральных.
При известии о смерти Людовика XVI Сент-Джеймский кабинет выслал из Англии французского посла Шовелена, которого он уже отказался признавать и раньше, с 10 августа, дня свержения Людовика с престола. Конвент, увидя, что Англия присоединяется к коалиции и что, следовательно, все ее обещания относительно сохранения нейтралитета обманчивы и ложны, 1 февраля 1783 г. объявил войну королю великобританскому, равно, как и голландскому штатгальтеру, который, начиная с 1780 г., был вполне подчинен Сент-Джеймскому кабинету. Англия, которая до той поры сохраняла по крайней мере мирную по отношению к Франции внешность, теперь воспользовалась представившимся случаем, чтобы выступить на театре военных действий. Будучи давно готовым к разрыву, Питт, напрягая все свои силы, заключил в течение шести месяцев семь союзных договоров и шесть договоров о субсидиях. Вот эти договоры: 4 марта договорные статьи между Англией и Ганновером; 25 марта Лондонский дружеский договор между Англией и Россией; 10 апреля договор о субсидиях с ландграфом Гессен-Кассельским, 25 апреля договор о субсидиях с Сардинией; 25 мая Мадридский договор о союзе с обеими Сицилиями, 14 июля союзный договор с Пруссией, заключенный в лагере перед Майнцем; 30 августа Лондонский союзный договор с австрийским императором; 21 сентября договор о субсидиях с маркграфом Баденским; 26 сентября Лондонский союзный договор с Португалией. По всем этим договорам, в особенности же по договорам с Пруссией и Австрией, Англия обязалась выдать значительные субсидии. Англия в конце концов стала душой коалиции против Франции; флот ее всякую минуту готов был распустить паруса, министерство получило в свое распоряжение на необычайные расходы 80 миллионов, и Питт стремился воспользоваться революцией, чтобы укрепить за Англией преобладание, подобно тому, как в 1650 г. Ришелье и Мазарини воспользовались кризисом в Англии, чтобы распространить влияние Франции в Европе. Сент-Джеймский кабинет руководствовался главным образом интересами чисто английскими; он желал достичь во что бы то ни стало упрочения аристократической власти в его собственной стране и приобретения исключительного господства Англии в обеих Индиях и на море.
Сент-Джеймский кабинет произвел и второй набор держав в коалицию. В Испании только что произошла перемена министерств: пресловутый Годой, герцог д'Алькудиа, а впоследствии князь де ля Пэ, был при помощи интриг и происков Англии и эмигрантов поставлен во главе министерства. Испания тогда прервала сношения с Французской Республикой, предварительно тщетно ходатайствуя за Людовика XVI и обещая сохранять нейтралитет, если королю будет пощажена жизнь. Германская империя вся присоединилась к державам, ведущим войну; Неаполь последовал примеру правительства папской области, высказавшегося против Франции; во всей Европе нейтралитет продолжали сохранять только Венгрия, Швейцария, Швеция, Дания и Турция. Россия все еще была занята вторым разделом Польши.
