24. Чинш (cens), добавочный чинш (surcens) и ренты, платимые за разного рода недвижимости, — как то дома, поля, луга и пр., — находящиеся во владениях сеньора.
В имении Бле к этой категории принадлежат 810 арпанов земли, разделенные на 511 участков и состоящие в пользовании 120 чиншевиков; общая ежегодная сумма получаемого с них чинша состоит из 137 франков деньгами, из 67 четвериков пшеницы, 3 четвериков ржи, 159 четвериков овса, 16 пулярдок, 130 куриц и 6 петухов и каплунов; все это оценяется в 575 франков.
В имении Бросс сюда принадлежат 85 арпанов, разделенные на 112 участков и находящиеся в руках 20 чиншевиков; общая сумма годового чинша состоит тут из 14 франков деньгами, из 17 четвериков пшеницы, 32 четвериков ржи, 26 пулярдок, 3 кур и 1 каплуна. Все это ценится в 126 франков.
25. Право на общинные земли (124 арпана в имении Бле и 164 арпана в имении Бросс).
Вассалы имеют по отношению к общинным землям только право пользования. „Почти все земли, на которых они пользуются правом выгона, принадлежат в собственность сеньорам, которые обязаны терпеть одно только это право пользования их собственностью со стороны вассалов; да и то это право пользования дается не всем, а некоторым лицам“.
26. Право на лены (fiefs), зависящие (mouvants) от баронии Бле.
Некоторые из этих ленов, а именно 19, находятся в Бурбоннэ. В Бурбоннэ лены (fiefs), даже находящиеся во владении простолюдинов (roturiers), обязаны по отношению к сеньору, при каждом переходе из одних рук в другие, только выполнением некоторых почетных формальностей. В старину сеньоры Бле взимали при этом случае некоторый налог, взамен своего права выкупа (droit de rachat); но впоследствии они дозволили этому выйти из употребления.
Другие лены находятся в Берри, где существует еще право выкупа. В Берри у сеньора Бле имеется только один лен, а именно — Кормес, находящийся во владении архиепископа Буржского. Он состоит из 85 арпанов, кроме того, в число его доходов нужно включить некоторые десятины; всего же он приносит в год 2100 ливров. Принимая один переход из рук в руки в течение каждых 20 лет, этот лен дает ежегодно сеньору Бле 105 ливров.
Кроме вышеисчисленных обязательств, лежащих на поместье Бле, на нем лежат еще следующие другие обязательства:
1. Жалованье священнику Бле (portion congrue). На основании королевского указа 1686 г. оно должно равняться 300 ливрам. Вследствие сделки, заключенной в 1692 г., священник, желая обеспечить себе правильную уплату этого жалованья, уступил сеньору все десятины, сборы с новин (novales) и пр. — Когда указом 1768 г. священническое жалованье было определено в 500 ливров, священник потребовал себе этой суммы официальным путем.
2. Содержание стражника. Кроме помещения и отопления, ему дается в пользование 3 арпана залежи и 200 ливров.
3. Управляющему за хранение архивов, за надзор за починками и исправлениями и за взимание штрафов полагается 432 ливра и, кроме того, ему дается в пользование 10 арпанов залежи.
4. Уплата королю „двадцатин“ (vingtièmes). В прежнее время Бле и Бросс вносили 810 ливров, в качестве „двух двадцатин“, и затем по 2 су с ливра. Со времени же установления „третьей двадцатины“ они платят 1216 ливров.
22 Вот кое-какие подробности о некоторых привилегиях из уничтоженных Собранием и о которых Минье нашел нужным упомянуть отдельно.
Право охоты принадлежало исключительно дворянству. Нарушение этого права преследовалось с беспощадностью. Генрих IV, например, издал указ, по которому подвергается смертной казни всякий, кто несколько раз будет застигнут за охотой на крупную дичь в королевских лесах. В связи с правом охоты находится и право на голубятни, причем законодательство различает droit des fuies et droit des colombiers; и colombiers, и fuies — голубятни, но первые значительно большего размера, чем вторые. Сеньоры пользовались исключительным правом иметь голубятни и помещать их среди крестьянских полей, чтобы птица могла питаться зерном с них. Право охот и право на голубятни являлись настоящим бичом крестьянского землевладения.
В то время, как сеньор и его люди ломали изгороди и топтали хлеб, охотясь для своего развлечения за дичью, крестьянин обязан был оказывать ему уважение. Под страхом штрафа, тюремного заключения и ссылки на галеры в случае рецидива, он должен был давать им опустошать свое поле, должен был поддерживать и в случае надобности насаждать на нем кусты терновника, в которых могла бы держаться птица. Он не мог ни полоть сорной травы, ни жать, ни пахать в удобное время, ни выпускать на волю свою собаку, разве искалечив ее или привесив к ее шее чурбан. Он не имел права убить вороны, а на его глазах сторож сеньора убивал кошку, защищавшую его гумно от полевых мышей и крыс. Убытки, которые причиняли крестьянину помещичьи дичь и голуби, были так велики, что жалобы на них почти всегда занимают первое место в крестьянских челобитных и иногда наполняют их с начала до конца.
23 Под именем случайных доходов духовенства (casuel des curés) Минье подразумевает побор за исполнение священниками тех или иных треб.
Аниатами назывался особый побор в пользу папского престола; в пользу папы поступали доходы первого года с каждого нового источника дохода во всем католическом мире, с каждого вновь учрежденного монастыря, с каждой епархии и т. д.
24 Декларация прав человека. Вот подлинный текст декларации:
I. Люди родятся свободными и равноправными и остаются таковыми на всю жизнь. Различия между ними в общественном отношении могут иметь основание свое исключительно в общем благосостоянии.
II. Всякий гражданский союз имеет своей целью охранять естественные и никогда не теряющие своего значения права человечества: свободу, собственность, безопасность и противодействие насилию.
III. Истинным первоисточником всякой верховной власти в силу самой ее сущности не может не быть нация. Ни одна корпорация, ни один частный человек не могут иметь независимой от нее власти.
IV. Свобода состоит в том, что каждый может делать все, что только не вредит никому другому; таким образом, пользование естественными правами каждого человека может быть стеснено лишь теми ограничениями, которые обеспечивают остальным членам общества пользование их естественными правами. Эти ограничения могут быть определены только законом.
V. Закон вправе воспретить только те поступки, которые вредны обществу. Никто не может делать каких бы то ни было препятствий тому, что законом не воспрещено, или принуждать кого бы то ни было делать то, чего закон не предписывает.
VI. Закон есть выражение общей воли. Все граждане имеют право принимать участие в выработке его лично или посредством своих уполномоченных. Как охраняющие, так и карающие законы должны быть одинаковы для всех. Так как в глазах закона все граждане равны, то все они должны пользоваться в одинаковой степени доступом ко всем общественным чинам, местам и должностям — без всяких различий, кроме тех, которые устанавливают между ними добродетель и таланты.
VII. Никто не может быть обвинен, задержан или взят под стражу, кроме тех случаев, которые определены законом, и с соблюдением законом же определенных форм. Всякий, кто добивается произвольных распоряжений, дает их, исполняет или позволяет исполнять, должен понести наказание, но всякий гражданин, которому будет предъявлено какое-либо требование на основании закона или который на основании закона же будет задержан, — немедленно должен повиноваться: всякое противодействие в этом случае наказуемо.
VIII. Закон не может налагать никаких иных наказаний, кроме тех, которые очевидны и в самом строгом смысле необходимы. Никто не может быть наказан иначе, как на основании закона, данного и обнародованного раньше соответствующего преступления и притом с самым строгим соблюдением всех его точных требований.
IX. Так как каждый должен считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не доказана, то если окажется неизбежным взять кого-либо под стражу, — законом должны быть строжайшим образом воспрещены все стеснения, не необходимые для его задержания.
