Сначала Ваня засомневался.

— Так он же еле-еле «Беду» тянет, семь-восемь километров в час. Да и то — только при малой волне.

Бельгиец замахал руками, мол, там всё сделано неправильно и мой кораблик будет не только больше, но и даже быстрей.

— Интересно. Дальше.

Дальше начались минусы. Дерево, которое он, Герд, видел на лесопилке, всё было неважного качества.

— Сырое?

— Нет. Мягкое слишком. Не как это, — бельгиец щёлкнул ногтем по обшивке «Беды», — не такое крепкое. Можно попробовать морить, но это долго.

Про древесину Маляренко как-то не подумал. Он то считал, что достаточно, чтобы она была сухая и без сучков.

— Нельзя строить?

Герд пожал плечами.

— Можно. Только корабль такой долго не проходит. Разве что…

— Что?

— Высушить до звона и в масло заложить, пропитываться. На неделю или две. А потом снова высушить. И потом постоянно корпус смолить придётся.

Франц, перевёл предложения мастера и вслух задумался.

— Это ж сколько масла нужно будет?

Растительное масло, стараниями агронома, у них было. Правда, совсем в небольшом количестве. Старик выжимал его из какой-то травы на самодельном прессе в свободное от основной работы время и продавал его всем желающим за небольшую плату. Небольшую оттого, что, несмотря на то, что продукт это был страшно дефицитный, вкус этого маслица был довольно мерзким. Как ни старался Агрономыч его процедить, очистить или просто дать ему отстояться, а потом добавить чего-нибудь ароматного, ничего у него не получилось. Вкус и запах его продукта был неприятным.

Маляренко покачал головой.

— Нет. Масла у нас столько нет.

— Как нет? А оливы?

В ответ на недоумённый взгляд Ивана Герд поведал историю о том, что там, где он жил раньше, в глубине острова была громадная долина, полностью заросшая оливами.

— Мелкие и зелёные, но маслянистые. Мы их ели. Маслины и рыбу. Как греки какие-то.

— Нет, здесь мне оливы не попадались…

Маляренко сел в тенёк у борта вытащенной на берег «Беды» и задумчиво посмотрел на бельгийца.

— Слушай, Герд. Как думаешь, а с теми, кто там остался, договориться можно будет?

Через неделю, жарким июньским утром, «Беда» ушла в новый рейс. На её борту был спешно изготовленный маслопресс и, собранные Иваном по всем домам, фляги, вёдра и бочонки.

К середине июня боль в груди прошла, но Ваня всё равно не рисковал торчать на солнце, боясь перегреться. Вот и сейчас он сидел в беседке за своим домом с детьми, с удовольствием наблюдая как загорает старшая.

— Осенью снова Олега с Виталиком туда отправлю. Если литров триста масла выйдет, то будет просто здорово!

Жена потянулась на песочке.

— Хорошо. Что взамен отдать думаешь?

— Авансом топор и две лопаты отправил. А там видно будет.

Маленькой Анютке надоело возиться с братиком и она, весело завизжав, побежала к матери. Маша подскочила и озорно смеясь, побежала к воде.

— Папа, а ну пойдём купаться! Бери Ванечку и вперёд!

До октября «Беда» сделала четыре рейса к Керченскому острову и привезла оттуда больше двух тонн отличного душистого оливкового масла.

Из последнего в этом году рейса к Керчи «Беда» вернулась в самом конце сентября. Командовавший всеми торговыми экспедициями Олег, отчаянно переглядываясь с Виталиком, рвался уйти «ещё разок» и всячески убеждал Ваню разрешить этот выход в море.

— Андреич, — на правах старожила и правой руки Степанов иногда так позволял себе обращаться к Ивану, — море спокойное, ты смотри, какая жара стоит. Даже ветра нет.

Море действительно было спокойным, а жара стояла июльская. Иван утёр пот и поманил этих двух гарных хлопцев пальцем.

— Пойдёмте, мужчины, пообщаемся.

«Походу спелись»

Альянс рецидивиста и образцового милиционера удивлял и настораживал. Поняв, что их переглядывания не остались незамеченными оба, понурив головы, пошли за Боссом.

Маляренко зашёл в лодочный сарай и снова оттёр пот. Жара, действительно… уфф!

— Виталик, постой ка там, у входа.

Улыбка у Вани стала особенно задушевной. Виталик, сам того не ожидая, поклонился и бегом рванул к выходу. Степанов сглотнул — сидевший перед ним усталый человек с чёрными кругами под глазами, его почему то до жути пугал.

— Как здоровье, Ваня?

Виталик уже не мог их слышать.

Ваня улыбнулся ещё шире, а глаза его при этом странно закатились.

— Садись. Рассказывай. Всё рассказывай.

Ноги у двухметрового громилы сами собой подогнулись, и Степанов упал на пятую точку рядом с шефом.

«Да что это со мной?»

Оказалось, что наведя мосты «любви и дружбы» с керченскими аборигенами и заключив взаимовыгодный торговый договор с новым тамошним бугром, которого они, недолго думая, окрестили Васей, Олег и Виталик пришли к выводу, что со сбором оливок там могут справиться и женщины, а на маслопресс достаточно и трёх мужчин. Опасных животных на этом острове не водилось, да и двуногих врагов тоже не было, так что…

— Вася железно пообещал через две недели ещё бочку масла и… — Степанов замялся, — мы хотели СЕБЕ рабочих на зиму привезти.

— Себе?

— Себе. — Вид у Олега был убитый. Капитан прекрасно отдавал себе отчёт в том, что он человек ГОСУДАРСТВЕННЫЙ и на службе и что такая самодеятельность может завести его совсем «не туда». Оставлять службу Степанов не хотел, но дети… на оклад в пятьдесят копеек в месяц плюс продпаёк, хорошего приданого дочерям было не собрать.

— А зачем?

— Виталик дом каменный хочет. А я… я со Звонарёвым договорился и с Гердом… уже. Эти негры лес валят и на лесопилке… и Герду дом помогут, а он МНЕ, после тебя, шеф! Мне лодку, типа «Беды». Я тоже торговать хочу. Не сам, конечно, — Капитан поспешил расставить все точки над «ё», — экипаж и без меня обойдётся. Я ж на службе!

Последняя фраза у громилы сама собой получилась немного вопросительной и заискивающей.

«На службе, на службе…»

— Виталик!

Зек прискакал торопливой трусцой и замер в полупоклоне, нависая над Иваном.

— Ты с ним в доле? По лодке?

Тот отвёл глаза и кивнул.

— Начальник, жить то надо. Надька беременная, а условий никаких. В землянке живём. Подниматься надо. Но я, — зек тщательно подбирал слова, — клянусь, что против… вас… никогда.

Выдав такую сложную для него фразу, он облегчённо выдохнул и автоматом выдал.

— Падлой буду.

На самом деле Иван вовсе не расстроился от такой самодеятельности мужчин. Он даже обрадовался — инициативный и предприимчивый человек стоил дорого. Особенно здесь.

«Уже и Серого с Гердом приплели, ну умельцы!»

— Сейчас в море выходить запрещаю. Пойдём весной. Вместе. Посмотрю я на этого вашего Васю. Кстати, как вы с ним общаетесь?

Олег заулыбался и пожал плечами.

— Да на пальцах. Чего там сложного!

— Вы молодцы, парни. И о деле думаете и о себе. Просто о приоритетах не забывайте, ясно?

Степанов радостно кивнул, а лоб Виталика покрылся морщинами.

— Олег, объясни ему, что такое приоритет.

Решение Маляренко не отпускать дельцов в пятый рейс, а перенести всё на весну оправдало себя уже через два дня — горизонт затянуло тучами и, хотя пока не пролилось ни капли дождя, все были уверены — вот-вот. Потом потянул ветер, а потом загромыхал горизонт.

Всю ночь из окна Ваня наблюдал за тем, как далеко в степи сверкают молнии. Ветер, дувший оттуда, был сух, горяч и никакими признаками влаги не обладал.

— Ванюша, иди спать.

Смуглое тело жены во мраке комнаты было не разглядеть. Иван вдохнул полной грудью.

— Аххххх…

Здесь, на берегу моря, этот сухой и тёплый ветер, с запахом сухой травы был большой редкостью.