В прошлой жизни «Мастер и Маргарита» была любимой книгой Олега Степанова. Ещё со школы.

— А судьба — она есть. Она существует. Пойми. Он хотел узнать и узнал. Убил Романова и узнал. Судьба. Фатум. Она свела их. Я верю.

— А если бы не узнал?

— Тогда бы он ходил. Он бы весь Крым облазил. В каждую дырку нос сунул. Он бы всю жизнь ходил и искал путь домой. Я когда со Звонарёвым мирился, он мне рассказал, что шеф уже через две недели из первого посёлка хотел уйти — выход искать. Вот так — сразу. Ведь многие хотели уйти искать. Но никто не ушёл. Ты многих таких, как Иван Андреевич знаешь?

Стас помедлил.

— Ни одного. Как думаешь. Эти. Там. Куда Босс собрался идти, смогут нас назад…

— Не знаю, братка. Не знаю. Но, думаю, все, что мы можем и должны сделать — так это зацепиться за Ивана и идти за ним. Он приведёт. Я верю. Я плечо своё ему всегда подставлю, а надо будет — и шею.

Стас разлил по-новой. Сказать в ответ на этот монолог друга ему было нечего. Он просто только что увидел другую, неизвестную ему сторону жизни Ивана Маляренко.

Лужин поднял бокал и мотнул головой в сторону рубки.

— За него.

Возвращение в порт, впервые на памяти Маляренко, прошло в такой торжественной обстановке. Подошедшую к Горловому форту лодку приветствовал караул в доспехах, стоявший по стойке смирно на верхней площадке. На новеньком флагштоке развивался российский триколор, а когда «Беда» проходила над опущенным тросом, караульные отдали честь проходившему мимо кораблю. Ошарашенный Ваня засмотрелся на эту картину и никак не среагировал, а вот весь остальной экипаж, включая немца, вытянулся во фрунт и отдал честь флагу.

— А… Э…

Маляренко спохватился, высунулся из рубки и просто помахал рукой. Панамка, которую он обычно носил в походах, где-то валялась.

У пирса собралась нехилая толпа, а впереди, во главе со старшим сержантом (как же его фамилия?!) Игорем, ровным строем стояло всё Севастопольское ополчение. При полном параде и прочих, так сказать регалиях.

— Чего это они?

— Суббота сегодня, сборы, вот Ермолаев и старается.

Было видно, что Степанов своим старшим сержантом очень гордится.

«Точно. Ермолаев его фамилия»

Иван лихорадочно приводил себя в порядок. Снизу из трюма раздавался приглушённый мат — экипаж спешно занимался тем же самым. Маляренко надел, наконец, камуфляж, зашнуровал ботинки и нацепил на голову пошитую из остатков старого камуфляжа панамку.

За строем стояла пёстрая толпа женщин и детей. И Маша. И Таня.

«Ух ты, даже принарядиться успели!»

— Равняйсь! Смирна! Равнение…

— Товарищ командующий…

— Вверенный мне…

— … Ермолаев!

«Орёл, лейтенант. Орёл!»

— Благодарю за службу!

Строй секунду помолчал, а потом рявкнул.

— Рады стараться!

«Это что за отсебятина?»

— Вольно. Разойдись!

Сияющие глаза жён. Поцелуи. Объятья. Маленькие слезинки счастья. Радостный гомон вокруг. Преданные глаза собаки.

У Ивана закружилась голова.

«Я дома, дома, дома!»

— Ермолаев, ко мне!

Старший сержант и правая рука Олега, кинул на непосредственного начальника встревоженный взгляд, но приказ выполнил, чётко промаршировав к столу за которым сидел Сам и Хозяйка.

— Поздравляю, лейтенант.

Иван крепко пожал руку ошалевшему от неожиданности Игорю и вручил ему новенькие погоны, которые всю ночь вышивала Таня.

Собрание началось с приятного. Новоиспечённый лейтенант получил премию в пять маленьких серебряных монеток, наградной кинжал и, сияя как самовар, вернулся на своё место.

Лужин-старший завистливо вздохнул. В его Бахчисарае подготовка ополчения была только начата, а уж до таких дел, как присвоение званий было как до Луны пешком.

— Теперь о наших дальнейших делах.

Народ притих. Маляренко посмотрел на присутствующих. Была вся верхушка Севастополя, Юрьево и Бахчисарая. Все кто ЗНАЛ.

— План простой — освободить и привезти сюда того, кто построил вот это.

Иван указал на всё так же лежавший на песке катамаран налётчиков.

— Серый, пусть твои ребята приведут сюда негра. Он покажет путь.

— Что те сказали? На севере?

— Они пойдут. Не сейчас. Позже. Но тоже пойдут. Я попросил их отсрочить поход, до того момента, как мы построим корабль. Если построим. На «Беде» вокруг Европы я идти не рискну.

Серый, ты сможешь построить корабль сам?

Звонарёв от неожиданного вопроса поперхнулся и замотал головой.

— Я так и думал. Не знаю, получится у нас вытащить этого корабела, но… на всякий случай. Начинай уже сейчас отбирать лучшие доски и лучший брус, что у тебя есть. Без сучков и трещин, ясно? И закладывай его сушиться.

Прораб кивал и деловито чиркал свинцовой палочкой по бумаге.

— Подумай сам, что ещё может пригодиться для такой стройки. Запасай. Георгий Александрович, помогите ему с этим. Напрягите хуторян. Кстати, как там новосёлы?

Лужин пожал плечами.

— Расселили всех. Живут себе. Строятся. Теперь у нас все хутора в два — три дома будут. Нормально.

— Хорошо. Теперь об оружии. Стас, этот автомат — твой. Он для вашего посёлка.

Бахчисарайские от такого царского подарка едва не попадали с лавок, а Олег недоумённо воззрился на шефа. Он был абсолютно уверен, что всё оружие останется у него.

— Но не сейчас. На этот поход я его заберу с собой. Олег, ты с одним автоматом останешься здесь. В поход пойдут Станислав, Андрей, Франц, Игорь и я. Ещё пойдут двое опричников. Серый, сам решишь — кто. Выходим через неделю.

Ну что, хлопцы, по коням?

Снова мимо левого борта неторопливо проплывали Крымские горы, густо облепленные соснами и кипарисами. Май придавил всех невыносимой жарой, какая здесь обычно случалась лишь в конце июля и весь экипаж, кроме рулевого, валялся на палубе под натянутым тентом. Маляренко впихнул под брезент своё раскладное кресло, разложив его на манер шезлонга и лениво наблюдал за знакомыми местами.

«Здесь посёлок рыбаков был. Дымок. Надо же, кто-то снова живёт»

— Стас. Чего у вас там? Новый хутор?

— Угу. Соль выпаривают, да рыбу ловят.

Лужин даже не соизволил открыть глаза.

— Японец этот. С женой. Из твоих.

«Здесь я Таню подобрал. Надо бы остатки самолёта вывезти…»

«Дальше вроде бы, не ходили…»

На пятый день неторопливого плаванья «Беда» достигла той точки, за которую она ещё не ходила и встрепенувшийся капитан привёл кресло в вертикальное положение, а на приставленный столик лёг атлас и цейссовский сорокакратный монокуляр.

— Шеф, где мы сейчас?

Лужин купал изрядно вонявшего негра, макая того за борт.

— Где-то в районе Феодосии. Видишь горы ниже становятся. Ну ка, давай его сюда.

Связанный по рукам и ногам Сале, довольно отфыркиваясь, уселся у ног Вани.

— Ты про провал не соврал?

Маляренко снова начал размахивать руками и рисовать на бумажке.

— Там?

Негр закивал как китайский болванчик

— Тааам.

Из допросов, учинённых ещё после налёта, Иван узнал, что катамаран всё время шёл вдоль берега, высматривая поселения. И даже одно нашёл. Там-то они эту белую семью и захватили. А маленькие дети убежали. Отец и мать их защитили.

Маляренко думал найти это место и поискать детишек. Сале почти всё время торчал на палубе и смотрел на берег, но так ничего и не узнал. Он лишь пожимал плечами и показывал, что грёб веслом и ничего не видел.

А вот там, далеко (Сале махал руками как мельница) есть место, где земля лопнула. Вот за ней-то остров, где они живут и находится.