Мы просидели на ринге до начала двенадцатого, пока не начал звонить его мобильный телефон и возмущенный Катин голос дал ясно понять, что мастера спорта по боксу дома будет ждать серия жестких нокаутов, если он сейчас же не притащит свою задницу домой. Несмотря на то, что Катя раза в два, а то и в три меньше Ваньки по габаритам, ее угрозы не пустой звук. Идем в душевые. Когда выходим на улицу, он закрывает входную дверь в клуб, и вдруг поворачивается ко мне.

— Мне тоже… — чуть нехотя замечает.

Вопросительно приподнимаю бровь. Захватывает меня за шею и трет кулаком макушку, пока я пытаюсь вырваться из его медвежьего захвата.

— … не хватало тебя, малой извращенец. Иногда, — отпускает и просто на несколько секунд обнимает. Удивленно застываю. Я ненормальный и все люди, которые есть в моей жизни, такие же. Абсолютно не логичные и не последовательные. С тараканами в голове. Отстраняется. — Придешь в субботу?

Согласно киваю. Знаю, за столько времени он уже смог свыкнуться с этой мыслью, но ему никогда не хватило бы сил сделать этот шаг первым. Возможно, именно это подпитывало его злость тоже. Слишком принципиальный. Вздыхаю. Рассаживаемся по машинам и разъезжаемся по домам.

Когда захожу в квартиру, на часах уже за полночь. Раздеваюсь, бросая одежду в стиральную машину запуская ежедневную стирку. Включаю ноутбук. Последний призрачный шанс. Я знаю, что ты не напишешь, но пока не могу пересилить себя. Заварной кофе закончился, придется пить растворимый. Ставлю чайник и застилаю диван. Около часа сижу за ноутбуком, запрещая себе открывать историю нашей переписки и глядя на показатель твоего отсутствия в сети. Захожу в меню. Удалить аккаунт. Пару минут колеблюсь. Прикрываю глаза. Нет, пока не могу. Выхожу, выключая компьютер и почистив зубы, ложусь спать.

Утром чуть опаздываю на работу из-за того, что проспал. Очевидно, из-за слишком большого количества эмоций вчера, мой мозг дал сбой и отказался просыпаться вовремя. Захожу в холл, здороваюсь с Иришей. Она сдержано кивает, а сама сейчас напоминает бледную поганку.

— Саш, я отойду… — выдавливает из себя. И не успеваю я кивнуть, как она уже пулей выскакивает из-за стойки и исчезает.

Возвращается минут через десять. Вроде все нормально, если не считать отсутствие помады на губах, что совсем не похоже на Иришу и из чего можно сделать только один вывод — она явно ходила обниматься с унитазом. И это тоже еще ничего, если бы за последнюю неделю подобное не повторялось уже в третий раз. Как известно, раз случайность, два случайность, три — закономерность.

— Арсений знает? — спустя несколько минут интересуюсь.

— М? — делает вид, что не понимает о чем я.

— Я спрашиваю, Арсений знает, что скоро будет папой? — поворачиваюсь к Ирише.

— Нет, — наконец произносит. — И если ты ему скажешь, я тебя убью.

Хмыкаю и качаю головой. Я, наверное, никогда не пойму женщин в этом плане, хоть и говорят, что у геев психология похожа на женскую.

— А почему сама не скажешь? Он имеет к этому самое непосредственное отношение и имеет право знать.

Ириша тяжело вздыхает.

— Потому что он ясно дал понять, что не хочет детей. Ему и Сони хватает. А мне уже двадцать шесть, Саш. Когда рожать-то, если не сейчас? Мы живем вместе, но ни о какой свадьбе даже речи и не идет…

— Кстати, ты должна мне желание, — встреваю.

— Пари аннулировано, — корчит рожицу, — ты говорил, что у нас вообще все ограничится одноразовым сексом. Так что ни мне, ни тебе. А рассказать не могу… Уверена, он либо заставит делать аборт, либо уйдет. А я не хочу потерять его и не хочу, чтобы он подумал, что я пытаюсь его привязать к себе. Я просто хочу этого ребенка. От него, — отворачивается и, качая головой, грустно добавляет. — С ума сойти. Бабы беременеют специально, что б мужиков возле себя удержать, а у меня все наоборот.

— Удержать? — автоматически переспрашиваю.

— Ну, знаешь, когда чувствуют, что могут потерять его и думают, что ребенок заставит остаться рядом…

Знаю. Точно так же было у матери Арсения с Соней. Только ничего из этого не получилось. И знаю, что Ира права, Сеня именно так и может воспринять эту ситуацию. А еще понимаю. Я вдруг действительно понимаю, почему твоя жена не признавалась тебе, что беременна. По тем же причинам. Очевидно, она не могла не заподозрить, что у тебя кто-то появился, и надеялась так избавиться от неизвестной соперницы, не догадываясь, что на самом деле нет никакой соперницы. Ты все равно не развелся бы с ней. Но в отличие от матери Сени, своего она добилась. Болезненный ядовитый укол.

— Ты все равно не сможешь это долго скрывать, Ириш.

— Я знаю. И сама еще не решила, что делать дальше. Ты ведь не расскажешь ему? — уже с надеждой и отчаянием. — Пожалуйста. Я даже готова на желание.

— Ладно, Ириш, замяли эту тему. Можешь не волноваться, я не скажу, но ты сама должна. Потом может быть еще хуже, чем сразу. Тем более, через пару недель у Сони начнутся каникулы, и если Сеня не заметил до сих пор, не значит, что она этого тоже не заметит.

Ира согласно кивает и вновь тяжело вздыхает.

— Кстати, как она там? — меняю тему. Ира улыбается.

— У нас есть бой-френд.

— Серьезно? — со смесью удивления и облегчения.

— Да. Арсений, правда, тоже пока не в курсе, слава Богу…

Боже, бедный мой друг. Даже не подозревает, сколько вокруг него заговоров и сколько ему не известно о его женщинах. Хмыкаю.

— … но вроде неплохой мальчик. Во всяком случае, Сонька перестала о тебе расспрашивать, когда звонит мне. Так что можешь расслабиться. Конечно, она тебя вряд ли забыла. Первая любовь не забывается, но на то она и есть первая. Как первый блин. Комом.

Ира что-то еще продолжает говорить, но я уже почти не слышу, мысленно возвращаясь к тебе. Да. Комом. А как быть, если я не могу тебя отпустить до сих пор? Никем не могу перебить воспоминания о тебе и чувства. Может, пора действительно повзрослеть, наконец? Избавиться от этого наваждения и этой болезненной любви. Другого выбора у меня просто нет. Мне нужно забыть тебя. Отчаянно. Сколько раз мы не пробовали, у нас ничего не получается.

До конца рабочего дня мы больше не касаемся этой темы, да и некогда. Вернувшись домой, включаю компьютер. Тебя нет. Ты в оффлайне. Не только в сети, но и в моей жизни. Вечный оффлайн. И пока я буду продолжать смотреть на это, цепляться за слабые надежды, подпитывать их этим мазохизмом, я не смогу жить дальше. Я отпускаю тебя, Винс. Освобождаю нас. Не давая себе времени передумать и не обращая внимания на запекающуюся боль внутри, захожу в меню аськи. Удаляю историю нашей переписки, добавляю тебя в «Черный список», а затем удаляю контакт. Захожу в настройки своего почтового ящика на яндексе, выбираю «Удалить». Отрубаю все концы. Одним разом. Чтобы не было соблазна. Это мой единственный выход.

Принимаю душ и, переодевшись, выхожу из квартиры, направляясь в клуб. Мне нужно напиться и секс. Не с тобой. Механический. Просто трах. Это будут последние поминки наших неудавшихся отношений.

Накачиваюсь коньяком, сидя за барной стойкой. Понимаю, что я сделал. Жаль только, что у мозга и памяти нет функции «удалить». Там ты останешься воспоминанием. Болезненным. Мучительным. Единственным по-настоящему важным из всего, что было со мной за всю жизнь. Прочным переплетением агонии и экстаза. Ты слишком для меня. Во всем. И это все закончилось. Рядом за стойку усаживается высокий парень.

— Можно?

Бросаю на него взгляд и согласно киваю. Нужно. Через полтора часа мы уже у меня дома и мне делают минет. А я уже знаю эту разницу. Я все это уже однажды проходил. Стеклянный коридор лабиринта исхоженного вдоль и поперек. Но теперь я здесь не один. Где-то в этом же лабиринте заблудился и ты, только найти друг друга не представляется возможным. Болим. Вдвоем. Но уже не вместе.

Первый толчок в чужое тело.

Прощай, Винс.