— Да вот, поговорить решил. Наконец, — без понятия о чем. И без понятия как.

Ванька захлопывает журнал и быстро направляется мимо меня.

— Я пообещал сегодня раньше вернуться домой, — практически себе под нос.

Ну уж нет. Закипаю. Раз я сюда сам пришел, то проигнорировать меня на этот раз не получится. Останавливаю его, с силой упираясь рукой в грудь, когда он ровняется со мной. Ваня примораживается к месту, непонимающе переводя взгляд с моей руки на мое лицо. Не ожидал такой наглости.

— Как насчет спарринга? — мой взгляд натыкается на перчатки и ничего лучше мне в голову не приходит.

— Не понял, — в голосе оттенок угрозы. Но меня этим не возьмешь.

— Предлагаю бой, — спокойно глядя в глаза. — Если я тебя уложу, поговоришь со мной и выслушаешь все, что я хочу тебе сказать. А там найдется, что послушать, поверь.

— Да пошел ты… — с силой отталкивает мою руку, направляясь к выходу.

— Что, боишься, что твой младший брат гей сделает тебя на ринге? — с вызовом в спину.

Ванька останавливается. Застывает на пару секунд. Есть. Прямо в цель. Отшвыривает журнал в сторону и снимает с крючка две пары перчаток. Швыряет одну из них мне вместе с бинтами. Ловлю их, замечая яростный блеск в его глазах и понимая, это именно то, что ему было нужно. И мне тоже. Ну давай. Выпустим пар. Сначала поговорим по-твоему, а потом по-моему. Если от меня что-нибудь останется.

— Я сделаю тебя за пару минут, — выплевывает.

— Посмотрим, — снимаю рубашку, оставаясь в брюках и белой майке. Не совсем подходящая одежда для боя, но чтобы набить рожу брату и заставить выслушать меня, сойдет. Ну или же получить от мастера спорта по роже самому. Что намного вероятнее, учитывая, что последний раз в спортзале я был практически год назад, а он отсюда не вылезает. Очевидно, нужно все-таки было сначала записаться на прием к Арсению.

Наматываю бинты, фиксируя суставы. Еще не забыл, как это делается. Вижу, как Ванька чуть нервно делает то же самое. Нет, он не переживает из-за того, что я могу выиграть этот бой, он уверен, что победа будет за ним. Но его нервирую я. И то, что он не может перешагнуть свой личный барьер в отношении меня.

Надевает перчатки, снимает обувь, надавливая на задники, и пролезает между упругими канатами ринга на невысоком помосте. Через несколько минут повторяю его действия. Становится в стойку и этот взгляд не предвещает мне ничего хорошего. Сколько же там всего накопилось, представить страшно. Судя по всему, здесь предстоит избиение младенца, и в его роли буду я. Но я знаю все его излюбленные маневры и тактики. Ванька боксер ближней и средней дистанции боя и любитель загонять в углы и прижимать к канатам. Не получится, братик. У меня тоже есть к тебе пара претензий. И уверен, они тоже ясно читаются в моем взгляде.

Пружиня на ногах и слегка покачиваясь, Ванька начинает атаковать первым, пытаясь сразу войти со мной в ближний бой, но я мгновенно разрываю нашу дистанцию и отвечаю сильными сдвоенными ударами. Вижу, злится. С каждой секундой все сильнее. И это ему мешает. Не только на мою манеру ведения боя, а на все сразу. Ему нужен был этот выплеск. Один на один. Пыхтит, заводясь все больше. Некоторое время мне удается разрушать подготовку его атак одиночными сильными ударами, но пару раз пропускаю удар сам. Приводит в чувство отлично. Прямо, можно сказать, бодрит. Встряхиваю головой, приходя в себя.

Чувствую, как по венам бежит адреналин. Очищает, высвобождая ярость и превращая ее в четкую работу мозга, рисующего схему боя и вспоминая все, что я когда-то знал. Пусть и занимался не боксом, но здесь у меня практика была тоже. Выматываю его, маневрируя и не задерживаясь вблизи. Перемежаю атаки, уклонами и нырками, моментально отходя на дальнюю дистанцию после ударов.

Сколько бы это еще продолжалось, неизвестно, но в какой-то момент, понимаю, что начинаю уставать без подготовки. И все бы ничего, если бы Ванька не понимал этого тоже. С нас градом катится пот, и мы уже пару раз не хило врезали друг другу. Но еще несколько атак и он меня уложит. Нет, у меня другие планы. Я хочу с ним поговорить. Действительно хочу. Извини, Вань. Я не обещал честный исключительно боксерский бой. Делаю подсечку, подбивая подошвой ноги ногу Ваньки, и он от неожиданности теряет равновесие, падая на колени. Быстрый удар и мой старший брат заваливается на бок.

Несколько секунд стою, тяжело дыша и наблюдая за ним. Его плечи чуть вздрагивают, и я не могу понять. То ли он плачет, то ли смеется. В любом случае хоть какая-то эмоция, направленная на меня, это уже само по себе лучше игнорирования.

— Сучонок мелкий, — но уже без злости. Вдруг захватывает мои ноги своими в «ножницы», и я, не удержавшись, валюсь рядом. Он переворачивается и чуть отползает, усаживаясь в углу и опираясь спиной о столбик. Тоже тяжело дышит. — Я бы тебя за это навсегда дисквалифицировал из спорта, засранец…

— Ты и так уже меня дисквалифицировал. Из своей жизни. Будешь продолжать игнорировать или все-таки поговорим? — все еще пытаясь отдышаться, усаживаюсь и зубами пытаюсь поддеть перчатку, чтобы стащить с руки.

— И ты спровоцировал меня на бой только для того, чтобы просто поговорить? — Ванька уже снял перчатки и разматывает бинты.

— Отчасти. И еще показать, что я никак не поменялся и все так же могу надрать тебе задницу, если захочу.

Ванька фыркает, но уголки губ чуть приподнимаются в едва заметной улыбке.

— Немного подрастерял форму, — вдруг замечает, вытирая пот с лица тыльной стороной ладони. — Раньше был выносливее.

— Не с кем было тренироваться, — бросаю на него взгляд, разматывая бинты.

Несколько секунд молчим.

— Ну, и чего ты хотел мне сказать? — наконец, сдается.

— Что я по-прежнему твой младший брат. Все тот же. И… мне тебя не хватает, — это действительно правда. Но поспешно добавляю. — Иногда.

Хмыкает, но ничего не отвечает, уставившись в пол. Жду реакции, и она неожиданно следует.

— И давно ты…

— Давно, — вздыхаю. Одни и те же вопросы. — Почему ты думаешь, я так сильно хотел бросить секцию Вадима в пятнадцать?

— И ты все это время…?

— Спал с парнями. Ты это хотел спросить?

Ванька рефлекторно передергивает плечами, но следующей реплики я точно не ожидал.

— И кто ты? — непонимающе смотрю на него. — Ну, в смысле… Блядь, только не говори, что телка.

— Вань, — не сразу нахожусь с ответом на такой вопрос, чтобы не травмировать слабую психику своего брата, — я парень. И мне нравятся парни. И когда у нас получаются какие-нибудь… эм… отношения, — тщательно подбираю слова, — никаких «телок» у нас нет. Собственно, в этом и заключается смысл «быть геем» — отсутствие телок. Просто двое мужчин, которые…

— Так, ладно. Я понял. Все, больше мне ничего не рассказывай, — поспешно останавливает меня.

Не выдерживаю и смеюсь, глядя на его выражение лица. Он тяжело вздыхает, но через несколько секунд вновь интересуется:

— И у тебя сейчас… кто-то есть? В смысле…парень?

— Был, — киваю головой, чувствуя, как внутри просыпаются мои не зажившие раны и начинают ныть шрамы, когда я говорю о тебе в прошедшем времени.

Но понимаю, что должен свыкнуться с этой мыслью. Быть вместе мы не можем в силу множества обстоятельств, отношения на расстоянии вымотали нас обоих и все, что между нами было или еще есть, не имеет никаких шансов на перспективу. Еще немного и я найду в себе силы отпустить тебя. Зная, что на какой-то миг ты все-таки почувствовал ко мне то, что чувствую к тебе я. Несмотря на то, что это стало нашим последним пределом.

Ванька больше не развивает эту тему, начиная вдруг рассказывать о моей немного расхлябанной защите и контратаках, потом плавно переходит на Диану с Катей. О подготовке к юбилею, с которым Катя напару с мамой уже весь мозг ему прогрызли. Перескакивает с темы на тему нескончаемым потоком. Вся словесная лавина, наконец, прорывается. И всего-то нужно было предоставить ему возможность дать мне по роже пару раз. Про себя хмыкаю. Так… по-ваньковски. Интересуется, как у меня на работе, как там Арсений…