Достойно было удивления, что к сорока двум годам гетман не нажил ни геморроя, ни кариеса, ни язвы, ни одышки, ни даже лишних седин. Кто знает, почему так получилось?! Может, сыграло свою роль то обстоятельство, что он был абсолютно счастлив в личной - и семейной! - жизни, дома отдыхал от служебно-боевых проблем душой и телом, эффективно релаксировал. Может, такова порода. Может, Бог имел на него Свои виды. Может... Ну, короче говоря, что есть, то есть! Вот и сейчас, разглядывая себя в зеркале, скрытом от посторонних в гардеробе за раздвижной стеновой перегородкой, он обнаружил в пышной каштановой шевелюре всего несколько малозаметных нитей серебра. Явно заплутавших, сбившихся с маршрута! Он, казалось, вообще не изменился за двенадцать лет - тот же по всем статьям средний мужчина. Таким удобно заполнять анкеты - всё у них стандартно: 42/180/80/42, не был, не состоял, не принимал, не привлекался, не участвовал и даже не сочувствовал... Хотя, если быть честным перед самим собой, поучаствовать пришлось во всяком, и потому несколько изменилось лицо. Довольно привлекательный анфас - в котором на удивление органично сочетались природная мягкость интеллигента, благородство потомственного дворянина, ироничный нрав лукавца, самодовольство позёра - сделался со временем резче очерченным, чуть грубоватым, истинно по-мужски жёстким. Но, скажите, разве это повод горевать?!

      Зато вот что у гетмана менялось чуть ли не день ото дня, было чертовски неустойчивым и Бог весть почему таким лабильным, это цвет глаз. Обычно они выглядели карими, в радости и объятиях умиротворения становились по-кошачьи зелёными, перед лицом угрозы блестели холодной серостью легированной стали, в минуты гнева наливались ледяным ультрамарином, а тяжёлые заботы и раздумья чернили их погуще, чем Малевич - свой '... квадрат'. Сейчас глаза были серо-стальными, и гетман понял - пора переодеваться!

      Зачем, спросите, переодеваться? Тому есть простое объяснение. Казачье войско Новороссии по принципу своего комплектования было иррегулярным - пахари становились воинами только по субботам, когда с ними проводились занятия, на общих сборах, в наряде и по боевой тревоге. Лишь несколько человек считались кадровыми офицерами. К ним относились те, чья профессиональная деятельность целиком и полностью была связана с военной службой. Например, генеральный дозорный Костя Елизаров, отвечавший за спецоперации, войсковую разведку и охрану границы. А также гетман Александр Твердохлеб - в ипостаси верховного главнокомандующего. И ему, и другу Костику, согласно утвержденному самими же порядку, предписывалось в служебное время носить воинское обмундирование (по-казачьи 'справу'), иметь при себе оружие и средства экстренной связи. Но гетман был 'верховным', оттого позволял себе порой расслабиться. Как, например, сегодня, когда, отягощенный завтраком, он приоделся в лёгкие темно-серые брюки, голубую рубашку с коротким рукавом, и, дабы не выглядеть 'белым воротничком', эдаким менеджером среднего звена, дополнил наряд легкомысленным галстуком, по жёлто-салатовому полю которого разбегались забавные маленькие кенгуру. Впрочем, о каком легкомыслии речь?! Гетман, если помните, к австралийской фауне относился очень серьёзно, даже трепетно...

      Увы, обстановка не располагала к думам о животном мире - наоборот, располагала к думам о войне, - и он споро переоблачился в куда более привычный камуфляж. Ввалившегося в кабинет войскового атамана Ходжаева - кстати, ещё одного кадрового офицера, - тощего, жилистого, длинного, как колодезный журавль, чернявого молодца, природного узбека, уроженца Харькова, в прошлой жизни капитана славной российской пехоты, буркнувшего на пороге 'разрешите?', гетман встречал уже при полном параде.

      - Заходи-заходи, вестник беды! - пригласил он министра станичной обороны, не отрываясь от увлекательного процесса чистки и перезарядки чешского короткоствольного револьвера класса 'бульдог'.

      - Э! - визитёр запнулся о порог. - Откуда знаешь про беду?!

      - Наталья! - крикнул гетман в приотворенную дверь. - Где наш жиденький чай и мой пафосный бутерброд?!.. Присаживайся, Алишер Садыкович, я, так и быть, открою тебе тайну собственной осведомленности.

      Атаман еле сдерживался, но для победы в очередной войне пауза в несколько минут не имела решающего значения, потому что - гетман знал по опыту - он уже отдал все необходимые распоряжения. Пусть теперь просто посидит, немного успокоится, расслабится, попьёт чайку. Чай для узбека - всё равно что первоисточники марксизма-ленинизма для Геннадия Зюганова...

      - Саня... - не унимался гость.

      - Сядь! - резко бросил гетман, улыбнулся и добавил много более спокойным голосом. - Посиди и послушай. Тайна в том, что у вашего царя-батюшки, то бишь у меня, превосходный слух и достаточно высокий коэффициент интеллекта. Во всяком случае, так утверждает генеральный врач.

      - Грубая лесть! - отмахнулся атаман, и впрямь чуть поумеривший пыл.

      - Твоя правда, дружище Алик, уж таков удел всех великих государей - им никогда не узнать правды о самих себе. Подданные трусливо льстят, союзники заискивают ради собственной выгоды, враги бесстыдно клевещут.

      - Ну, ты велик, тебе виднее...

      - А то нет! - напыжился гетман. - У тебя коэффициент интеллекта, конечно, пониже моего, как и предусмотрено Уставами для занимаемой тобою незначительной должности рядового министра обороны, поэтому, так и быть, объясню, при чём тут слух и этот самый IQ...

      - Это у государя от жары, - шепнула атаману Хуторская, как раз доставившая чай. - Сезонное обострение.

      Гетман, конечно, не услышал. Как бы. И совсем уж было не собрался поставить секретаря на место как за гнусные инсинуации, так и за отсутствовавший бутерброд. Типа... Но следовало перво-наперво вразумить 'неразумного' гостя.

      - ...Так вот, о слухе. Непревзойденный слух позволил мне известный промежуток времени тому назад чётко расслышать звук длинной пулемётной очереди.

      - А если от известного промежутка отнять ещё четверть часа, - перебил Ходжаев, - то не слышал ли великий государь в это время ещё и автоматной перестрелки?

      Значит, не слуховая галлюцинация! А жаль...

      Гетман поморщился.

      Теперь сомнений никаких - война!

      - Да, прошёл и такой слух, - признался он. - Я не стал озвучивать этот малозначительный факт, хотел лишний раз тебя проверить. Генерал-фельдмаршалы при великих государях, знаешь ли, обычно начинают с утаивания информации об обстановке на фронтах, а заканчивают военными переворотами. С вами ухо надо держать востро! А также иметь незатуманенную голову. И таковая в наличии, о чём зримо свидетельствует высочайший коэффициент интеллекта вашего любимого государя-императора!

      - Саня, может, хватит уже пиз..? - в свою очередь поморщился Ходжаев.

      - Уже заканчиваю, - гетман и впрямь, по своему болтливому обыкновению, увлёкся. - Так вот, бесконечно высокий IQ, помноженный на тысячелетний боевой опыт, позволил вашему главковерху сделать обоснованный вывод: что-то, блин, неладно вокруг нашего Датского королевства! Если, конечно, всё это не внутренний конфликт. А если оно так, что ж, я не возражаю, режьте друг дружку на здоровье, только, чур, без свержения с престола моего царского величества! - гетман лучезарно улыбнулся. - Вот теперь всё, спасибо за внимание!

      - Слава Богу, облегчился! - выдохнул атаман. - Теперь слушай меня...

      И стало так.

      'Государь' напряженно выслушал доклад.

      И, будучи счастливым обладателем запредельного коэффициента интеллекта, понял, что против них и впрямь развязана война, причём в самом паскудном своём варианте, - тайная, с неизвестным противником, использующим тактику специальных операций. Пару, кажется, веков назад один неглупый прусский милитарист резонно заметил: 'Господь Бог всегда на стороне больших батальонов'. Но это - там, на поле брани, где всё просто и ясно, враг перед тобой! Здесь же, когда супостат невидим и незнаем, подразделения Новоросского казачьего войска, как бы ни были слажены в единый боевой механизм, хорошо вооружены, прекрасно обучены и относительно многочисленны по нынешним временам, - бессильны, словно группа гимназистов на экскурсии в парке культуры имени отдыха, где средней степени нахальства хулиган запросто выгребет у них всю мелочь из карманов, а прекраснодушную учительницу (в лице, вон, атамана!) изнасилует в извращённой форме.