- Ты бы застрелил его, ублюдка, - зевнул лохматый ангел. - Нам-то оно не надобно, а сатане прибыток...
- Ага, легко сказать! - воскликнул гетман, отвечая пёсику-хранителю.
- Что легко сказать? - не поняв сути его слов, насторожился Командор.
- Что?.. А-а! Взяли бы да спросили у тёщи, как они это делали! Я-то почём знаю!
Отчаянно жестикулируя, он умудрился взвести револьвер. А почему не сделать это много раньше?! Идиот!
- Её уже не спросишь, - усмехнулся Командор. - Если ты забыл, она погибла точно за год до Чумы в автомобильной катастрофе. И бабка - вместе с нею. Девяностолетняя прабабка средь бела дня пропала без вести. А прапрабабка задохнулась угарным газом в возрасте без малого ста десяти лет. Теперь ты понял?!
- Понял. Что искренне рад за них... Но я-то чем могу помочь!?!
Очередным движением он расстегнул кожаный реѓмешок открытой кобуры, удерживавший револьвер.
- Совсем дурак, да?! Кипр - вот что всех их объединяло, помимо родства! Где ты был вместе с женой 15 июля 2... года, в день её рождения?!
- Где был? - на миг задумался гетман. И похолодел. - На Кипре, блин!
- Вот то-то и оно, дурачина! Жена твоя погибла, дочь погибла. Я допускаю, что малышка инстинктивно знала Место и само Действо, но её уже не спроѓсишь. Я перерыл все материалы из вашего семейного архива ещё до Чуѓмы, облазал этот остров вдоль и поперёк, знаю все его легенды и предания, выучил турецкий и греческий языки, знаком со всеми стариками и старухами, что турками, что греками, даже после Чумы туда мотался. Ничего! Ты, щенок, остался один! Ты был с нею Там, видел, что она ела, что пила, где заѓгорала и купалась, оправлялась, наконец. Покажи мне Место, и я озолочу тебя! Встать! Сдать Брату оружие! Пошли!
Всё, - понял, вставая с бревна, гетман, - медлить далее смерти подобно. Задача: изобразив аффект, мгновенно выхватить револьвер и завалить Брата. Лучше - в грудь. В голову можно промазать. Мощная 9,65 миллиметров 'тупоголовая' пуля опрокинет его навзничь, ответная стрельба - пальцы-то будут рефлекторно сокращаться - уйдёт по воробьям... Вперёд! За ВДВ! Готовься, Командор, готовься, Старший Брат, комбат идёт на вы!!!
- Озолотишь, да?! Предатель х@ев! Ты не подумал, что мне плевать и на твоё золото, и на твоё долголетие!? Ты не подумал, что на твоей совести десятки смертей?! Не подумал, что мне претит сотѓрудничать с таким упырём, как ты?! Не подумал, что у меня есть семья, есть обязательства перед товарищами?! Бросить всё это ради твоей химеры?!...
Отчаянно жестикулируя, он с перекошенным лицом всё приближался к Командору. Рассчитывал поймать его на удушающий захват, прикрыться им от Брата. И умолял Всевышнего: если тот выстрелит до взятия заложника-щита - только не в руку!
И совершилось чудо: Братуха - идиот! - переместился. Главное - куда?! За Командора! За его левое плечо! Правша! Кретин! Сейчас я буду с правой бить в тебя, а ты - в своего шефа!
Всё, стоп, комбат! Довольно! Ус-по-ка-и-ва-ем-ся...
- ...Называешь меня недоумком, а сам, параноик, взял да развязал войну безо всяких причин и повода. Самолюбие у него, мать-перемать! Сел бы под лай-детектор да подтвердил свою правоту, вместе кучу денег сэкономили бы, на две экспедиции могло хватить. А сейчас... В какое ты меня положение перед людьми поставил?! Пусть даже наше, - специально подчеркнул гетман, - дело выгорит, я ведь всё равно вернусь к ним, они очень дороги мне. А ты живи, как и сколько хочешь, мне по барабану! А то заложником он взял! Разве так дела делаются в цивилизованном обществе?! Тем более - такие дела...
Гетману показалось, что Командор задумался. Чего он, собственно, и добивался беспредметным, по глубинной сути, лепетом.
- Надо же! На ком женат был! Кто бы мог подумать?!.. Ладно, упырь, но у меня к тебе тоже будут условия...
Гетман упёр руки в бока. Поближе к кобуре. Пальчикам тоже нужно успокоиться. И самому - унять дыхание...
- Другой разговор, - противник, начав было отступать, остановился, вытер пот на лбу, расслабился. - Ради общего дела я даже готов заѓбыть оскорбления. Чего же ты хочешь?
- Во-первых, я требую...
Но тут Артамонов что-то заподозрил. И заорал Старшему Брату:
- Бей!!!
Гетман мигом прыгнул влево. В ту же секунду пуля колыхнула рукав, а вслед за тем раздался выстрел. Он вырвал свой кургузый реѓвольвер, левой рукой хватая Артамонова за горло - не упади, партнёр! Поѓслужи напоследок вечности!
Но 'щит' внезапно вырвало у гетмана из рук и бросило в траву. Сзади раздался слитный грохот выстрелов. Голова Брата дёрнуѓлась, ствол, изрыгая пламя, заплясал в руке... Кому там не фиг было делать?! Сказал же, мать вашу, не выходить!
Он выстрелил врагу в живот - согнуть гада! Ствол в землю!
И вдруг будто кувалдой с маху дали по груди.
Мелькнул кусочек неба...
Частокол листвы...
Проѓпали звуки...
Звёзды - тоже...
Всё пропало...
Всё пропало!!!
Только яркий свет. В конѓце тоннеля...
Алина, милая!.. Алёнка, девочка!.. Прощайте!.. И простите... Сегодняшнее Завтра наступило не для всех...
Среди ночи грудь заныла, среди ночи.
Слышен крик: 'Пошто ж ты, милый, саблю точишь?'
Шесть годов с тех пор минуло, семь раз ранен,
Градом било, ветром дуло, что с ним станет?!...
Среди ночи он проснулся, среди ночи,
На икону обернулся, как на дочерь.
Снял шинель с печи, накинул, дверью хлопнул
И к коню во двор как сгинул, будто проклял...
(А.Я. Розенбаум)
Когда я вернусь...
Специалистами доказано, что слоны топчут кур гораздо эффективнее, чем петуѓхи...
Никто не знает, сколько дух его в кромешной тьме носился над пустынной бездной, но, видно, Богу это надоело. И произнес Господь: да будет свет! И стал свет... Не слишком яркий. Приглушённый. В самый раз. Из симпатичѓной бра. В родной, желанной и до трещинки знакомой спальне...
Потом Господь сказал: да будет запах! И стало так. Довольно медикаментозно, резко и противно...
А после сотворил Господь из праха, глины да иной случайной дряни человека. Не очень-то удачно. Без ребра... Нет, видимо, без двух! А судя по туѓпой и нудной боли, без пяти...
Что - 'без пяти'?.. Ого, без пяти одиннадцать! Утра? Вечера? Дня? Какого, собственно?
Э, нет, пардон, речь-то велась о рёбрах! Взял Бог у Человека два ребра и сделал ему женщин. Красивых. Милых. Дорогих. Любимых. Одну - чернявую, которая о чём-то напряжённо думала, расположившись рядом на полу. Другую - помоложе, златовласую, и теперь она здесь же, на диване, плакала в его плечо. Причём, наверное, давно, если суѓдить по океану на постели и заболоченной повязке на груди... Спасибо, Господи, Ты рёбра удалил и Сам же наложил бинты! У Вас хоть медицина Там бесплатная?..
Затем сказал Господь: подъём! И стал подъём. Обеих женщин. Со слезами. Криками. Укорами. И неподдельной радостью, замешанной на поцелуях... И вот тогда сказал Господь, что это хорошо весьма. И вышёл...
