- Рамс попутал! - рассмеялась 'ма'.

      - Ну и смейтесь! - надула губки Алёна, вскочила, показала им язык. - А я пока приготовлю вам чего-нибудь пообжираться! Вставайѓте, сони! - и пулей унеслась в кухню.

      - Э-эх, - сладко потянулся Александр, - сейчас бы..!

      - Довольно, вашество, - обняла его Алина, - ночью измучил до бессознательного состояния.

      - Значит, могём еще!

      - 'Ещё немного, ещё чуть-чуть'... - игриво пропела она, однако тут же уточнила. - 'Эх, раз, ещё раз, да ещё много-много раз'... А ребёнок глазастый, не находишь?

      - Ну и что, мать? Мы же не однополой любовью занимались и Дэна третьим не звали. Всё естественно.

      - Фи, бесстыдник! Такие речи при юной непорочной деве!.. Лапы поѓхотливые убрал! Да не так скоро, скромный ты наш...

      ...Архимандрит явился посвежевшей пастве точно в полдень. Вот до чего доводит воинская дисциплина! Гетман хотел было съязвить, но придержал язык - союзник выглядел на букву 'х'. И далеко не хорошо, совсем наоборот.

      - Как ты относишься к Блоку, Макс? - странным, на первый взгляд, вопросом встретил его гетман.

      - Смотря какой блок ты имеешь в виду, - отрешённо проговорил архимандрит. - Если такую хрень с колёсиком, на которой воду из колодца поднимают...

      - Нет, я имею в виду своего знаменитого тёзку. В его поэме 'Двенадцать' есть слова: 'Что нынче невесёлый, товарищ поп?'.. Что нынче невесёлый, а, твоё высокопреподобие?

      - Невесёлый почему? Да так вот сразу и не скажешь... Саня, ты как-то хвалился, что кабинет дома оборудовал. Покаѓжешь? По сигаретке выкурим.

      - Ты же не куришь!

      - Просто посижу, на тебя полюбуюсь... а сам просто посижу, да.

      Всё, началось, - подумал гетман. Накаркали проблему! Сейчас узнаем, что там за промашка вышла!

      Ни разу не весёлый поп расположился в кресле. В неестественной, донельзя напряженной позе. Хозяин плотно запер дверь.

      - Что случилось, Макс? Кто посмел обидеть моего друга и гостя?!

      - Не с их, врагов, здоровьем, - ещё сильнее подобрался Максимиѓлиан и показал крепкий кулак, - не с их здоровьем... да, не с их здоровьем...

      Совсем никудышный признак, - думал гетман. Злой или озабоченный, Анахорет мог повторять слова и выражения, но троекратно их произноѓсить - впервые. Что-то будет!.. Нет, что-то уже есть. А что? Пассия умерла, не выдержав его ребячьей страсти? Сгорел молельный дом? Господь велел от водки отказаться? Дружина службу завалила? Самогон прокис?

      - Мозги не компостируй, Макс, говори прямо!

      - Прямо? Прямо... Ладно, прямо! Ты помнишь, я ввёл у себя дежурѓную службу?

      - Ну?!

      - Ну, пользуясь случаем, зашёл к твоим, так сказать, опытом обменяться. А там плаѓкат висит, типа, 'разыскивается'...

      - Стоп, Макс!

      Гетман вскочил и бросился из кабинета вон. Он уже понял, что сейчас услышит. И в чём была его промашка - посѓланец Никоненко разминулся с Максимилианом. По его, гетмана, сугубо личной дурости! Стояло авиационное имущество двенадцать лет, и чёрт его не взял. Ну, постояло бы ещё каких-то полчаса, пока лётчик передаст пакет архимандриту!

      Он разыскал в прихожей свой планшет и подал другу розыскную ориентировку вместе с отдельной фотографией.

      - Этот?

      - Он самый, сын мой, он самый... Он самый!

      - Личность знакома?

      - Более чем... более чем... Да, более чем.

      - Да не томи ты!

      - Ох, прости! Короче, месяца два тому прибились к моей общине двое иноков-пилигримов, этот вот, брат Аристарх, и ещё один, чуть постарше, противный какой-то, брат Артемий. Сказали, что направляются в уральские скиты, старцу-чудодею поклониться хотят, да брат Артеѓмий захворал в пути... Как братьям во Христе не помочь?! Поселились в одной келье, хоть было полно свободных. Я подумал грешным делом, уж не педерасты ли?! Не понимаю я таких, вокруг полно красивых баб, а они...

      - Ерунда это, Максим! - нетерпеливо перебил гетман.

      - Да, Саня, конечно, ерунда. Хотя... Ну, короче говоря, пожили они малость, недели две назад в путь засобирались, вроде как брату Артемию получше стало. А третьего дня возвратились - занемог опять в дороге.

      Гетман мерил кабинет аршинными шагами. Дурная кровь его бурлила, как вода над сливом ванны с хорошо прочищенной трубой.

      - И где они сейчас?!

      - Да где им быть? В келье сидят.

      - Тьфу! Скажи, Макс, если в твое отсутствие придёт пакет, его моѓнахи вскроют?

      - Пусть попробуют!

      - Тьфу, мать... мать... мать!

      - Погоди плеваться, сын мой. Кто это такие? Что происходит?

      В сердцах гетман треснул себя по лбу. За пьянкой и гулянкой он словом не обмолвился союзнику ни о враге, ни об его злоѓдейских устремлениях.

      Конечно, наверстал упущенное.

      А сам терзался мыслью - поздно!..

      - Вот, значит, как, да? - пробормотал, дослушав, Максимилиан. - То-то я думаю, отчего ты на рыцарские ордена окрысился?!.. Слушай, давай позвоѓним дежурному, их тут же схватят!

      Возможно, это был и выход, но у гетмана уже горели пятки и чесались руки. Больше того, он видел - у архимандрита тоже.

      - Нет, Макс, эти гады вооружены и держатся начеку. Бог знает, скоѓлько людей положат. Давай-ка, братец, погуляем! Заодно посовещаемся...

      'Совет в Филях' - гетман, его гость Анахорет, Ходжаев, Док, Богачёв и Елиѓзаров - заседал на теннисной площадке. Коллегиально было решено брать Командора собственными силами. Группой захвата 'Елизаров-Богачёв'. Вместе с Кучинским в качестве садиста-ката. Старший команды - гетман Твердохлеб. Обеспечение - архимандрит Сутягин. Для маскировки взять с собой обеих Алек, Таньку Богачёву и инокиню Марину. Прости, брат Костик, сваѓдьба переносится - война! Последний бой её. Самый последний... Взвод каѓзаков хорунжего Кульчицкого прямо сейчас обкладывает монастырь. В общине объявляется тревога. Ходжаев по бетонке ракетчиков выводит войска на рубежи развёртывания в десяти километрах от монастыря с задачей при необходимости блокировать врага или вести его преследование в лесах. Приказы Главковерха выполняются беспрекословно! Всё, по коням! Вернее, по катерам. Отдать швартовые концы!..

      Окаменевшие женщины ожидали их в прихожей. На лицах явственно читался страх.

      - Накаркали... - упавшим голосом проговорила Алина.

      - Командор обнаружился, - бросил гетман. - У Макса, гад, скрыѓвается. Едем брать.

      - Ты не поедешь! Ты ранен.

      - Хорошо, - тут же согласился он, чем удивил супругу несказанно. - Тогда, соответственно, и ты остаёшься дома.

      Вопрос был, разумеется, улажен без лишних споров, пожеланий и упрёков. Архимандрит напыжился, будто средневековый рыцарь перед боем. Правда, вертел в руках не меч, не булаву, не шестопёр, а страшный свой американский револьвер.

      - Ты гляди, какую змею на груди пригрел!

      - Полегче, батюшка! - гетман отобрал у него оружие и сунул в кобуру. - Это счастье, что ты её пригрел, иначе искали бы до Втоѓрого Пришествия... Девчонки, быстро собирайтесь! Форма одежды походѓная, яркая, легкомысленная, но не шокирующая - всё же в святую обиѓтель направляемся.

      - В пути могли бы пошокировать, - пожал плечами Максимилиан.

      - Батюшка, - засуетившаяся Алина укоризненно взглянула на него, - я тебе самолично канкан исполню, однако - после того, как...

      - Ша, дочь моя, - в одесском стиле отвечал 'землячке' поп, - счиѓтай, договорились! Соловей-соловей, пташечка! Взвейтесь, соколы, ор-ла-а-а-ами, полно горе горевать!

      - Дрожи, буржуй, настал последний бой, и на борьбу архимандрит поднялся, - вторила ему Алина.