- Она... - тут девушка замялась. - Она смотрит в ваш холодильник и говорит... ну, разные нехорошие слова.
- О том, что у сраных гетманов нечего жрать?
- Откуда вы знаете? - покраснев до корней волос, улыбнулась Алёнка.
- Чувствую, - вздохнул гетман. - Чувствую, что пора на Голгофу... Пожелай мне удачи, малыш.
- Удачи вам, батюшка! - прошептала девчонка. - Можно, я вас поцелую?
- Нужно, милая!
И губы их нашли себе подобные.
И снова мир исчез.
И снова взвился белый конь над ковылями.
И снова отставали пули, стреѓлы, молнии...
Они неслись на край земли.
За край её.
В иные измерения.
Надолго.
Навсегда.
Вдвоем.
Только вдвоем...
...Недра гетманского холодильника заслоняла розово-пижамная костѓлявая спина, возмущённо чревовещавшая:
- ...до целых, блин, полковников... нет ума - считай, калека... всякого, блин, дерьма в холодильник насуют... хоть подыхай прямо со сранья...
- Кхе-кхе, - деликатно подал знать о себе гетман, выпроваживая девушку в приёмную.
- О, здоров, убогий! - тут же обернулась Нинка. - Слушай, как мы вчера так набухались?! Нич-чегошеньки не помню! - она одернула свою пижаѓму. - Мы, что, сексом тут занимались?
- Увы, Нинуля, такого счастья нам не перепало, - вздохнул гетман и мысленно перекрестился: чур меня! - Всё было гораздо прозаичѓнее...
Он коротко поведал фармакологине о событиях прошедшей ночи. О своей роли, правда, скромно умолчал.
- Как Витёк?! - неожиданно спросила Нина Юрьевна.
И гетман поразился: в матерщиннице и обжоре Язве таятся чеѓловеческие чувства! А главное, к кому?! К какому-то, блин, мужу! Понятно, если бы к таблеточке или настою, а то...
- Лёвушка его пользовал, говорит, будет жив-здоров, не беспокойся.
- Слава тебе... - начала в сердцах Нинка, но вовремя опомнилась. - Ой, прямо, жив-здоров! Да на фиг он мне сдался?!
'Ну-ну, прикладывайся дальше!' - усмехнулся гетман.
- Слушай, Саня, а на кой я понадобилась этим лыцарям?
- Ты, Ниночка Юрьевна, самый ценный член нашей общины...
- Сам ты член!
- Я не шучу, мать. А вот зачем ты им понадобилась, могу только догадываться. Их организация называется орденом Бессмертия, и гроссмейстер ордена, который называет себя Командором, обещал рыцарям продление срока жизни каждого в несколько раз при сохранении железного физиѓческого и нравственного здоровья.
- Заманчиво!
- Еще бы! Думаю, это как-то связано с твоими фармакологическими наработками из прошлой жизни.
- Да какие наработки, Саня?! Понты, блин!
- За понтами, Ниночка, серьёзные люди не охотились бы в течение двенадцати лет упадочной эпохи Новатерры, затрачивая кучу средств и человеческих жизней. Вероятно, что-то у тебя было и перспективное.
- Что-то, конечно, было, - задумчиво проговорила Нинка. - А что-то и сейчас имеется...
- Так давай обсудим твои ноу-хау, попытаемся определиться. Ей-богу, я не стану тебе конкурентом и секреты за рубеж не продам!
- Ага, где уж тебе?! Со своим холодильником разобраться не спосоѓбен... Знаешь, Саня, дай мне бумагу и карандаш, я попробую систематиѓзировать, так лучше выйдет. И закушу слегка, а то моришь гоѓлодом слабую отравленную женщину.
- Лапа моя - хм, правая, - холодильник и кладовка в полном твоём распоряжении!
Гетман поднялся, ибо, в отсутствие 'Беломорканала', начал дуреть уже от выкуренных Нинкой собственных сигарет.
- А я пока с оперативным дежурным переговорю...
В приёмной он застал любимых дам за кофе в компании Натальи Хуѓторской. Помощница довольно бережно и целомудренно обняла гетмана.
- Сильно тебя, Саня?
- Ох-ох-ох! - вздохнул он. - Нашему брату-десантнику всегда достаётся по первое число.
- Первое апреля, - уточнила Алина. - День Дурака... Скажи спасибо, что хоть не измордовали, лицо в порядке осталось.
- Я ловко уклонялся.
Да, фасад головы и впрямь сохранился в 'первобытном' состоянии, но гетман помалкивал о том, что противник в какой-то момент подловил его, обрушив на череп за ухом страшный spinning back fist - удар ребром ладони, усиленный инерцией полного разворота корпуса. Потерпевшему так понравился этот приём, что он дал себе слово отработать его индивидуальным порядком и когда-нибудь на ринге оглоушить Богачёва...
- Молодец, поддержал гетманский имидж и реноме воздушно-десантных войск! - похвалила Наталья. - Кофе тебе заварить?
Алина в это время чуть слышно бормотала, что с целью сокращения числа ежегодных праздников логично было бы объединить Первое апреля и Второе августа в комплексный День дурака-десантника...
- Пирожки есть, - заметила она, мечтательно глядя в потолок. - Если, конечно, Наталья Ивановна не пожмотничает...
- Как не стыдно, Алина Анатольевна?! Любимому шефу да пожмотничать! - Хуторская развернула бумажный пакет. - Угощайтесь, ваш-бродь, эти с творогом, эти с капустой.
- Хорошее дело! - гетман только сейчас почувствовал, как дьявольѓски проголодался. - А то в холодильнике пусто...
- Иди ты! - возмутилась Хуторская. - Только вчера его собственноручно под заѓвязку набила.
- Там Нина Юрьевна завтракают-с...
- Ох, прости, я совсем забыла!
- Я, кстати, тоже кое о чём забыл. Прозвони тыловикам, пусть срочно доставят каѓмуфляж и кроссовки её размера, а то в пижаме слишком пикантно...
Отдав распоряжения, Хуторская спросила:
- Что, Саня, вправду ночью такие страсти разгорелись?
- Нет, солнышко, что ты, ерунда! Ну, подумаешь, зарезали десяток человек, да бабы новых наѓрожают, так что людишков хватит.
- Дурак ты, царь-батюшка, хоть и седьмой! - поморщилась Алина.
- Чего-чего, какой 'седьмой'? - не понял гетман.
- Ещё и тёмный, ни разу не образованный. Книжки читать надо! Так один писатель-классик о царе высказался. Того охранники промеж соѓбой 'седьмым' для конспирации называли, а 'первым' - какого-то второстепенного министра.
- Наверняка из оппозиции... Эрудитка ты моя! - гетман пригладил смоляные волосы жены. - Один пиѓсатель, одного царя, какого-то министра... А я, между прочим, тоже отѓсебятину не гнал, это фраза из 'Петра Первого' Толстого. С ней к имѓператору обратился... обратился... короче, один полководец.
- Ну, ты, полковник, замутил! - хохотали дамы, а громче всех Алёнка.
Гетману показалось, что с юмором, пусть незатейливым, у деѓвушки всё в норме.
- По какому поводу веселье? - выглянула из кабинета Сибирская Язва. - Привет, девчонки!.. О, пирожки!
Она кинулась к столу и шустро сцапала два самых крупных 'хуторских' творения.
- Саня, я закончила, - бросила Нинка, удаляясь вновь в апартамент, и гетман, поспешая за нею, плотно прикрыл дверь - негоже потерпевшей слыѓшать новые раскаты хохота. В её же потерпевший адрес. - Короче, слушай...
Слушал гетман минут сорок. И, по совести сказать, мало что понял. Он не был человеком скудоумным, не считался таковым даже среди недоброжелателей, наоборот, часто являл способность быстро вникнуть в незнакомую проблему. Но терпеть не мог эзотерической - понятной лишь посвящёнѓным - мовы учёных мужей, которые через слово обзывались 'рекреациями', 'парадигмами', 'суггестиями', а то и, Боже сохрани, 'экзистенциализмом'. На счастье гетмана, поддавши, алхимичка всё чаще скатывалась на обычный мат, понятный, близкий, дорогой, вполне экзотерический и даже лапидарный ('сжатый, ясный' по-ханты-мансийски). С помощью мата кое-как разобрались.
