Мартын.
Нужда! Опять денег?
Бертольд.
Да… не можешь ли одолжить полтораста гульденов?
Мартын.
Как не так – где мне их взять? Я ведь не клад.
Бертольд.
Пожалуй – не скупись. Ты знаешь, что эти деньги для тебя не пропадшие.
Мартын.
Как не пропадшие? Мало ли я тебе передавал денег? куда они делись?
Бертольд.
В дело пошли; но теперь прошу тебя уж в последний раз.
Мартын.
Об этих последних разах я слышу уж не в первый раз.
Бертольд.
Нет, право. Последний мой опыт не удался от безделицы – теперь уж я всё расчислил; опыт мой не может не удаться.
Мартын.
Эх, отец Бертольд! Коли бы ты не побросал в алхимический огонь всех денег, которые прошли через твои руки, то был бы богат. Ты сулишь мне сокровища, а сам приходишь ко мне за милостыней. Какой тут смысл?
Бертольд.
Золота мне не нужно, я ищу одной истины.
Мартын.
А мне чорт ли в истине, мне нужно золото.
Бертольд.
Так ты не хочешь поверить мне еще?
Мартын.
Не могу и не хочу.
Бертольд.
Так прощай же, сосед.
Мартын.
Прощай.
Бертольд.
Пойду к барону Раулю, авось даст он мне денег.
Мартын.
Барон Рауль? да где взять ему денег? Вассалы его разорены. – А, славу богу, нынче по большим дорогам не так-то легко наживаться.
Бертольд.
Я думаю, у него деньги есть, потому что у герцога затевается турнир, и барон туда отправляется. Прощай.
Мартын.
И ты думаешь, даст он тебе денег?
Бертольд.
Может быть и даст.
Мартын.
И ты употребишь их на последний опыт?
Бертольд.
Непременно.
Мартын.
А если опыт не удастся?
Бертольд.
Нечего будет делать. Если и этот опыт не удастся, то алхимия вздор.
Мартын.
А если удастся?
Бертольд.
Тогда… я возвращу тебе с лихвой и благодарностию все суммы, которые занял у тебя, а барону Раулю открою великую тайну.
Мартын.
Зачем барону, а не мне?
Бертольд.
И рад бы, да не могу: ты знаешь, что я обещался пресвятой богородице разделить мою тайну с тем, кто поможет мне при последнем и решительном моем опыте.
Мартын.
Эх, отец Бертольд, охота тебе разоряться! Куда ж ты? – постой! Ну, так и быть.
На этот раз дам тебе денег взаймы. Бог с тобою! Но смотри ж, сдержи свое слово. Пусть этот опыт будет последним и решительным.
Бертольд.
Не бойся. Другого уж не понадобится…
Мартын.
Погоди же здесь; сейчас тебе вынесу – сколько, бишь, тебе надобно?
Бертольд.
Полтораста гульденов.
Мартын.
Полтораста гульденов… Боже мой! и еще в какие крутые времена!
Бертольд и Франц.
Бертольд.
Здравствуй, Франц, о чем ты задумался?
Франц.
Как мне не задумываться? Сейчас отец грозился меня выгнать и лишить наследства.
Бертольд.
За что это?
Франц.
За то, что я знакомство веду с рыцарями.
Бертольд.
Он не совсем прав, да и не совсем виноват.
Франц.
Разве мещанин недостоин дышать одним воздухом с дворянином? Разве не все мы произошли от Адама?
Бертольд.
Правда, правда. Но видишь, Франц, уже этому давно: Каин и Авель были тоже братья, а Каин не мог дышать одним воздухом с Авелем – и они не были равны перед богом. В первом семействе уже мы видим неравенство и зависть.
Франц.
Виноват ли <я> в том, что <не> люблю своего состояния? что честь для меня дороже денег?
Бертольд.
Всякое состояние имеет свою честь и свою выгоду. Дворянин воюет и красуется. Мещанин трудится и богатеет. Почтен дворянин за решеткою своей башни – купец в своей лавке…
(Входит Мартын.)
Мартын.
Вот тебе полтораста гульденов – смотри же, тешу тебя в последний раз.
Бертольд.
Благодарен, очень благодарен. Увидишь, не будешь раскаиваться.
Мартын.
Постой! Ну, а если опыт твой тебе удастся, и у тебя будет и золота и славы вдоволь, будешь ли ты спокойно наслаждаться жизнию?
Бертольд.
Займусь еще одним исследованием: мне кажется, есть средство открыть perpetuum mobile…
Мартын.
Что такое perpetuum mobile?
Бертольд.
Perpetuum mobile, то есть вечное движение. Если найду вечное движение, то я не вижу границ творчеству человеческому… видишь ли, добрый мой Мартын: делать золото задача заманчивая, открытие, может быть, любопытное – но найти perpetuum mobile… o!..
Мартын.
Убирайся к чорту с твоим perpetuum mobile!.. Ей-богу, отец Бертольд, ты хоть кого из терпения выведешь. Ты требуешь денег на дело, а говоришь бог знает что. Невозможно. Экой он сумасброд!
Бертольд.
Экой он брюзга!
(Расходятся в разные стороны.)
Франц.
Чорт побери наше состояние! – Отец у меня богат – а мне какое дело?
Дворянин, у которого нет ничего, кроме зазубренного меча да заржавленного шлема, счастливее и почетнее отца моего. Отец мой сымает перед ним шляпу – а тот и не смотрит на него. – Деньги! потому что деньги достались ему не дешево, так он и думает, что в деньгах вся и сила – как не так! Если он так силен, попробуй отец ввести меня в баронский замок! Деньги! деньги рыцарю не нужны – на то есть мещане – как прижмет их, так и забрызжет кровь червонцами!.. Чорт побери наше состояние! – Да по мне лучше быть последним минстрелем – этого, по крайней мере, в замке принимают… Госпожа слушает его песни, наливает ему чашу и подносит из своих рук… Купец, сидя за своими книгами, считает, считает, клянется, хитрит перед всяким покупщиком:
«Ей-богу, сударь, самый лучший товар, дешевле нигде не найдете». – Врешь ты, жид.– «Никак нет, честию вас уверяю»…. Честию!.. Хороша честь! А рыцарь – он волен как сокол… он никогда не горбился над счетами, он идет прямо и гордо, он скажет слово, ему верят… Да разве это жизнь? – Чорт ее побери! – Пойду лучше в минстрели. Однако, что это сказал монах? Турнир в* и туда едет барон – ах, боже мой! там будет и Клотильда. Дамы обсядут кругом, трепеща за своих рыцарей – трубы затрубят – выступят герольды – рыцари объедут поле, преклоняя копья перед балконом своих красавиц… трубы опять затрубят – рыцари разъедутся – помчатся друг на друга… дамы ахнут… боже мой! и никогда не подыму я пыли на турнире, никогда герольды не возгласят моего имени, презренного мещанского имени, никогда Клотильда не ахнет… Деньги! кабы знал он, как рыцари презирают нас, несмотря на наши деньги…
