РОМАНС[43] Под вечер, осенью ненастной, В далеких дева шла местах И тайный плод любви несчастной Держала в трепетных руках. Всё было тихо — лес и горы, Всё спало в сумраке ночном; Она внимательные взоры Водила с ужасом кругом. И на невинное творенье, Вздохнув, остановила их… "Ты спишь, дитя, мое мученье, Не знаешь горестей моих Откроешь очи и тоскуя Ко груди не прильнешь моей, Не встретишь завтра поцелуя Несчастной матери твоей. Ее манить напрасно будешь!.. Стыд вечный мне вина моя Меня навеки ты забудешь; Тебя не позабуду я; Дадут покров тебе чужие И скажут: "Ты для нас чужой!" Ты спросишь: "Где ж мои родные?" И не найдешь семьи родной. Мой ангел будет грустной думой Томиться меж других детей! И до конца с душой угрюмой Взирать на ласки матерей; Повсюду странник одинокой, Предел неправедный кляня, Услышит он упрек жестокой… Прости, прости тогда меня… [44] Быть может, сирота унылый. Узнаешь, обоймешь отца. Увы! где он, предатель милый, Мой незабвенный до конца? Утешь тогда страдальца муки, Скажи "ее на свете нет Лаура не снесла разлуки И бросила пустынный свет". Но что сказала я?… быть может, Виновную ты встретишь мать Твой скорбный взор меня встревожит! Возможно ль сына не узнать? Ах, если б рок неумолимый Моею тронулся мольбой… Но, может быть, пройдешь ты мимо Навек рассталась я с тобой. Ты спишь — позволь себя, несчастный, К груди прижать в последний раз. Закон неправедный, ужасный К страданью присуждает нас. Пока лета не отогнали Беспечной радости твоей Спи, милый! горькие печали Не тронут детства тихих дней!" Но вдруг за рощей осветила Вблизи ей хижину луна… С волненьем сына ухватила И к ней приближилась она; Склонилась, тихо положила Младенца на порог чужой, Со страхом очи отвратила И скрылась в темноте ночной. ЛЕДА (КАНТАТА) Средь темной рощицы, под тенью лип душистых, В высоком тростнике, где частым жемчугом Вздувалась пена вод сребристых, Колеблясь тихим ветерком, Покров красавицы стыдливой, Небрежно кинутый, у берега лежал, И прелести ее поток волной игривой С весельем орошал. Житель рощи торопливый, Будь же скромен, о ручей! Тише, струйки говорливы! Изменить страшитесь ей! Леда робостью трепещет, Тихо дышит снежна грудь, Ни волна вокруг не плещет, Ни зефир не смеет дуть. В роще шорох утихает, Всё в прелестной тишине: Нимфа далее ступает, Робкой вверившись волне. Но что-то меж кустов прибрежных восшумело, И чувство робости прекрасной овладело; Невольно вздрогнула, не в силах воздохнуть. И вот пернатых царь из-под склоненной ивы, Расправя крылья горделивы, К красавице плывет — веселья полна грудь; С шумящей пеною отважно волны гонит, Крылами воздух бьет, То в кольцы шею вьет, То гордую главу смирясь пред Ледой клонит. Леда смеется. Вдруг раздается Радости клик. Вид сладострастный! К Леде прекрасной Лебедь приник. Слышно стенанье, Снова молчанье. Нимфа лесов С негою сладкой Видит украдкой Тайну богов. Опомнясь наконец красавица младая Открыла тихий взор, в томленьях воздыхая, И что ж увидела? — На ложе из цветов. Она покоится в объятиях Зевеса; Меж ними юная любовь, И пала таинства прелестного завеса. Сим примером научитесь, Розы, девы красоты; Летним вечером страшитесь В темной рощице воды: В темной рощице таится Часто пламенный Эрот; С хладной струйкою катится, Стрелы прячет в пене вод. Сим примером научитесь, Розы, девы красоты; Летним вечером страшитесь В темной рощице воды. STANCES
Avez-vous vu la tendre rose, L'aimable fille d'un beau jour, Quand au printemps à peine éclose, Elle est l'image de l'amour? Telle à nos yeux, plus belle encore, Parut Eudoxie aujourd'hui; Plus d'un printemps la vit éclore, Charmante et jeune comme lui. Mais, hélas! les vents, les tempêtes, Ces fougueux enfants de l'hiver, Bientôt vont gronder sur nos têtes, Enchaîner l'eau, la terre et l'air. Et plus de fleurs, et plus de rose! L'aimable fille des amours Tombe fanée, à peine éclose; Il a fui, le temps des beaux jours! Eudoxie! aimez, le temps presse: Profitez de vos jours heureux! Est-ce dans la froide vieillesse Que de l'amour on sent les feux? вернуться "Романс" («Под вечер, осенью ненастной…») (стр. 259). Пушкин предполагал в 1819 г. и в 1825 г. ввести стихотворение в свой печатный сборник и работал над его текстом; однако отказался от мысли включить стихотворение в книгу стихов. Появилось оно впервые в альманахе «Памятник отечественных муз, изданный на 1827 год Борисом Федоровым», СПб. 1827, — с цензурным искажением. Стихи // Закон неправедный, ужасный // К страданью присуждает нас — // были заменены следующими: // Проступок мой, твой рок ужасный // К страданью присуждает нас. // Тем самым стихотворение лишилось общественного звучания. // Оно быстро распространилось, вошло в песенники и трижды при жизни поэта было положено на музыку; его сюжет изображался в лубочных картинках. Успех этого стихотворения объясняется тем, что оно затрагивало волнующую тему о судьбе «незаконнорожденных» детей. вернуться Впоследствии следующие две строфы были выпущены: // Быть может, сирота унылый, // Узнаешь, обоймешь отца. // Увы! где он, предатель милый, // Мой незабвенный до конца? // Утешь тогда страдальца муки, // Скажи: «Ее на свете нет — // Лаура не снесла разлуки // И бросила пустынный свет». // Но что сказала я?.. быть может, // Виновную ты встретишь мать — // Твой скорбный взор меня встревожит! // Возможно ль сына не узнать? // Ах, если б рок неумолимый // Моею тронулся мольбой… // Но, может быть, пройдешь ты мимо — // Навек рассталась я с тобой. // (А. С. Пушкин, Полн. собр. соч. в 20 т., СПб. 1999, т. I, стр. 79–80). |
