Вдруг позади себя я услышал возню. Это дрались и кричали какие-то пингвины. Они топтали яйца и разоряли гнезда.

— Опять гангстеры! — гневно воскликнул Пингвин.

— Гангстеры? Разве у вас тоже попадаются хулиганы? — спросил я удивленно.

— Как ни печально, но есть целые шайки пингвинов, которые любят драться, разорять гнезда, бить яйца. Они даже пытаются красть жен, потому что всегда опаздывают выбрать себе невесту. Понимаете, когда после долгого плавания мы возвращаемся домой, каждый из нас выбирает себе жену. Мы кладем веточку или камушек к ногам пингвинихи, и, если она принимает подарок, мы начинаем вместе строить гнездо.

— Интересно знать, у всех ли пингвинов одинаковые гнезда? — спросил я.

— Смотря по тому, где они живут — в Южной Америке, в Южной Африке, Австралии, Новой Зеландии, в Антарктиде или на прибрежных островах. Австралийский малый пингвин и африканский очковый роют уютные норы, устилая их ветками и морскими водорослями. В Антарктиде пингвины делают гнезда на ледяных торосах или складывают их из камней одного размера.

— А если идет снег? — спросил я.

— Они преспокойно сидят в своих гнездах. Если их замело снегом, то от теплого дыхания в сугробе получается дырка, и оттуда иногда торчат только кончики пингвиньих клювов. Обычные пингвины ростом невелики, около шестидесяти сантиметров, а вот императоры — народ рослый, почти метр высотой. А до чего ж они любят развлекаться! Вскарабкаются на ледяную вершину и, управляя ластами, катятся вниз на животе, как на салазках. Или взгромоздятся на маленькую льдину, плывущую по течению, и криком приветствуют оставшихся на скалах. Потом плывут назад и снова лезут на какую-нибудь льдину.

Когда я попросил господина Пингвина показать, как он плавает, он разволновался, выпрямился во весь рост, поднял голову и закричал гортанным голосом. Мы подошли к пловцам.

Пингвины старались столкнуть друг друга с утеса, и, когда кто-либо падал, все остальные смотрели через край, а потом бросались следом. Они пробкой выскакивав ли из воды и пулей вылетали на берег. В воде они носились стремительно, как торпедные катера, и молниеносно разворачивались. Матери учили детей быстро погружаться в воду, подобно подводной лодке. Для этого следовало наполнить водой маленькие балластные цистерны.

Бабушки сплетничали на берегу и наблюдали за вереницей пингвинов, которые строем, как солдаты, шагали к морю. Пингвины целый месяц высиживают яйца, а потом грязные, усталые ныряют в море. Накупаются и вылезают до того чистенькие — не узнать! Все, казалось, были довольны и радовались жизни, кроме двух одиноких пингвинов.

— Мы начали линять, и поэтому не можем ни плавать, ни нырять, ни даже есть,— плакали они в один голос.

— У меня нет рубашки...— жалобно пищал один.

— А я совсем раздет...— плакал другой.

— Что ж вам теперь делать? — сочувственно осведомился я.

— Стоять и ждать,— ответили они.— Во время линьки наши перья, как пробковые пояса, держат нас на поверхности и не дают погрузиться в воду. Поэтому, перед тем как начать линять, мы очень много едим. А потом мы не едим и становимся все тоньше и тоньше. Когда наши новые костюмы будут готовы, мы снова сможем нырять. Только для этого мы должны заглотать камушки, они будут служить нам балластом.

В этот момент у меня сдуло ветром шляпу с головы.

— Бегите скорее домой! — закричали они.— И поешьте как следует рыбы. Вы начинаете линять!

Чтобы не обидеть их, я попрощался с пингвинами и поспешил прочь.

Я шел по темным зарослям джунглей. Тропинки уже не было видно, и я шел наугад. Вдруг вдали зажегся огонек. Потух. Зажегся вновь. Потух. Я вспомнил азбуку Морзе, которую учил еще в школе. Три точки, три тире и еще три точки обозначают 503. Сигнал бедствия. Я хотел броситься на помощь, как вдруг в разных местах вспыхнуло еще несколько огоньков. Мерцающие фонарики. «Да это светлячки»,— сообразил я.

Там и сям вспыхивали их огоньки, и, когда они зажигались в гуще ветвей, лес превращался в сказочную страну со множеством новогодних елок.

Один Светлячок, излучавший голубовато-белый свет, уселся мне на руку.

— Я принял огонек вашей сигареты за моего приятеля-светлячка! — воскликнул он.

— Не улетай! — взмолился я.— Расскажи мне о себе и об этих загадочных маленьких фонариках.

Он вежливо согласился и даже светил мне, пока я записывал в блокнот наш разговор.

— Кто научил вас азбуке Морзе? — спросил я.

— Я никогда не слышал ни о какой азбуке Морзе,— ответил Светлячок,— у каждого светлячка своя собственная азбука. Она построена на количестве вспышек, на промежутках между вспышками, на длине вспышек с учетом высоты, на которой сидят светлячки, когда зажигают свои огоньки. Некоторые включают свет, когда летят вверх, и гасят при снижении. Это очень похоже на искры от костра. Другие роятся около деревьев. Собравшись возле дерева, светлячки разом зажигают огоньки. А другая компания им отвечает. Иной раз от множества огоньков кажется, что деревья объяты пламенем.

Я был благодарен своему собеседнику за то, что он мне светил.

— Где спрятан ваш фонарик и как он устроен? — полюбопытствовал я.

— Фонарик находится у нас внутри, и свет его проникает сквозь прозрачные части нашего тела и тонкую кожу. У некоторых светлячков огоньки круглые, как фары машин, у других — словно неоновые трубки реклам. У нас даже есть малюсенькие отражатели, они усиливают свет. Люди изучали нас, хотели разгадать наш секрет, чтобы использовать его для себя. Они узнали, что у нас есть тайнички, где мы храним особые химические вещества, растворяющиеся в воздухе. Но когда ученые затеяли повторить то же самое, у них ничего не вышло. Правда, они создали неоновый свет — он очень похож на наш.

— А почему у некоторых светлячков тусклый красный свет, как кончик зажженной сигареты? — спросил я.

— Это получается, когда их крошечные электростанции только начинают работать. Между прочим, хотя нас называют иногда огненными мухами, мы вовсе не мухи, а жуки. Днем нас трудно отличить от самых обыкновенных жуков.

— А ночью вы так хороши, что глаз от вас не оторвешь! — заметил я.

— Спасибо,— сказал Светлячок.— Не вы один так думаете. Девушки часто прикрепляют нас к волосам, а в некоторых районах Мексики светлячков ловят, сажают в маленькие клеточки и держат дома в виде украшения. Если кормить светлячков сахарным тростником, они светятся еще ярче и даже танцуют.

— Так вы живете не только в джунглях? — спросил я.

— Нет, нет! Нас можно найти в разных частях света, но больше всего мы любим теплые и влажные места. Мы светим только после захода солнца и в туманные дни. Полетав несколько часов, мы отдыхаем на кустах или деревьях.

— Интересно, есть ли на свете другие жуки, которые так же очаровательно светятся, как вы? — спросил я.

— Многие жуки имеют похожие приспособления, но почему-то не светятся. А вот в тропиках Америки кое-где водятся светлячки еще красивее нас. У них на груди есть две большие лампы, озаряющие все вокруг зеленым светом. Они делают его то ярче, то слабее. А около хвоста зажигают светло-зеленые или светло-желтые огоньки. Они вспыхивают при взлете и посадке.

— Жаль, у них нет еще и красного света, а то получился бы настоящий светофор,— заметил я.

— В Бразилии есть жуки, которые излучают красный и зеленый свет, их называют жуками-светофорами. Самка этих жуков не летает и похожа на большую белую гусеницу. По бокам ее тела вытянулись в ряд веселые зеленые огоньки, а на голове яркий красный фонарик. Захочет гусеница — все потушит и сидит в темноте, а бывает, один зажжет — повеселее станет, но остальные так и не включит.

— Наверное, чтобы не платить слишком много за свет? — предположил я.— А что, природа наделила способностью излучать свет только вас, летающих жуков?

— О нет,— сказал Светлячок,— есть червяки-светлячки, они светятся постоянно и могут даже выбрасывать холодное жидкое пламя.