Ну, например, на каком расстоянии точно отстоят друг от друга эти два сарсена? Как точно сориентирован по солнцу этот курган? А по луне? А по созвездиям? А как же быть с тем, что исчезло со временем? О скольком еще можно догадаться по останкам камней, по вмятинам в земле, по метам канувшего в лету мира, видимым лишь самому зоркому глазу?

Сара положила себе на тарелку кусочек копченой рыбы, сдвинула его на край и добавила яичницы. Сэр Исаак налил в чашки чай из серебряного чайничка.

— Если мои расчеты верны, — рассуждал он, — то здесь, по всей видимости, должны были находиться, по крайней мере, еще три глыбы. Я имею в виду поле того парня. Как его там? Того назойливого крикуна, который на днях пытался прогнать нас.

— Том Робинсон. Он нонконформист, и по его вере следует бичевать все то, что хотя бы слегка попахивает язычеством.

Сэр Исаак прищелкнул языком. Сам он принадлежал к Лону Англиканской церкви, ему еще ни разу не приходило в голову, что можно быть приверженцем иной веры. Он даже не сразу понял, что здесь и к чему.

— А я-то думал, что его интересует исключительно строительство.

— И это тоже, — ответила Сара со слабой улыбкой. От ее эксцентричного друга не ускользает даже самая малость. — Том Робинсон использует камни в качестве строительного материала. Или же строит именно там, где камни могли бы помешать ему. Ничего удивительного, что наше любопытство вызывает у него тревогу и беспокойство. Однажды он доверительно поведал мне, что ему необходимо выдерживать сроки, улаживать дела с инвесторами и все такое прочее. Неприятности ему совсем ни к чему.

Сара говорила игриво, с нотками легкой иронии. Но это впечатление было обманчивым. Она была твердо уверена, что Робинсон и ему подобные являются сущим бедствием для окрестностей Эйвбери. Сара была не в силах противостоять им. Именно это обстоятельство, в первую очередь, вынудило Сару согласиться помогать сэру Исааку. Какие бы мотивы им не двигали, он, однако, вел в Эйвбери точнейшие измерения. Вполне может статься, что вскоре это будет единственным, что удастся сохранить в память о прошлом.

— Хотите еще рыбы? — спросила Сара и подвинула тарелку.

Молча они закончили завтрак. Каждый был занят собственными мыслями. Когда они собрались выйти, Сара надела капор, взяла корзинку. Она не упускала случая, во время вылазок собирать целебные травы.

Она догнала сэра Исаака на тропинке, ведущей от дома. Дом ее был массивный, двухэтажный. Строение, возведенное из местного камня. Теперь он густо зарос плющом. На черепичной крыше горделиво красовались две трубы из красного кирпича. Крыша и трубы были относительно новыми. Их соорудили лет двадцать семь назад, когда родилась Сара. Основная часть дома была куда старше, ведя свое существование из предшествующего столетия. Кухни, расположенные в задней части дома, были еще старше. Они сохранились со средневековья. Под ними располагались остатки еще более ранней постройки. А в глубине, куда Сара отваживалась спускаться крайне редко и с большой опаской, находились каменные своды и колонны, когда-то принадлежащие Римским баням. На одной из колонн какой-то посетитель, давно сгинувший во тьме веков, выцарапал послание: «Fata obstant. Боги противятся».

Сара не имела ни малейшего понятия, относилось ли высказывание к тому, что, в конце концов, произошло с римлянами в Британии. Однако размышлять по этому поводу ей вовсе не хотелось.

Под банями находились еще более древние камни — остатки колодца, охраняемого рогатым богом. Осколки глиняной утвари с непонятными знаками, каменные головы булав, украшенные резными изображениями — все это были следы оставленные народом, населявшим Эйвбери задолго до прихода римлян. Это они воздвигли каменные круги и насыпали курганы, люди из сновидений Сары.

Довольно. Солнечный день звал на прогулку, как и сэр Исаак. Они покинули дом по садовой стежке и вышли на короткую дорогу, которая спускалась с холма. Дом стоял на гребне. Отсюда открывался замечательный вид на деревню и на окружающие ее поля. В ясный день можно было увидеть внушительные круглые курганы на Уиндермирском Холме, который возвышался к северо-западу насыпи Сильбери, явно не походившие на творения природы. И повсюду курганы — на восточной стороне располагались. круглые, к югу — продолговатые, похожие на могильные насыпи. Между ними виднелась и сама деревушка, выстроенная точнехонько в центре огромного каменного круга. С обеих сторон ее обрамляли речушки и ручейки. Причем, некоторые из них пересыхали после весеннего половодья. Несмотря на загадочность и таинственность, это была благодатная и прекрасная земля. Здесь даже тени плясали в солнечных лучах, а прошлое всегда присутствовало рядом, никуда не исчезая. Место, где являлись сновидения.

Нет. Об этом ей лучше не думать. Лучше повернуть мысли в другое русло. Просто ощущать и впитывать в себя ясность солнечного дня. Думать о задании сэра Исаака. Тем более, что оно вовсе не замысловато. Промерить расстояние между несколькими сарсенами, которые стоят на восточном направлении вдоль Кеннетского большака. Им уже однажды пришлось делать эти промеры. Но сэру Исааку вдруг показалось, будто он что-то упустил. Пусть будет так. Они заново все промерят и запишут.

Но сначала ему захотелось остановиться на короткое время в деревне. К этому часу, как всегда, прибыла почтовая карета. Как заведено, почта оставлена в лавке миссис Гуди. Именно туда и направился сэр Исаак, шагая между булками и башмаками, чаем и сыром, лентами и тесьмой, окороками и бочками пикулей, тюками тканей — словом, между и мимо всего того, без чего не может обойтись цивилизованный человек.

Он двинулся в заднее помещение уверенным шагом. Приветливо и доброжелательно улыбнулся пухленькой миссис Гуди. А она, прямо-таки разомлев от восторга, вручила ему письма. Он поблагодарил ее, бегло взглянул на конверты и довольно равнодушно засунул письма в карман. Вот так всегда. Казалось, он сгорает от любопытства, пока не станет известно, кто же написал на этот раз. Пересмотрев конверты, он терял к ним интерес. Тем не менее, каждый вечер он неизменно и добросовестно отвечал на полученную корреспонденцию. И каждое утро у него была готова аккуратная стопка писем, которые он вручал миссис Гуди.

— Снова в Королевское Общество, сэр? — спросила почтмейстерша, украдкой взглянув на адрес верхнего конверта. — И что бы они делали без вас?

Ей всегда хотелось польстить ученому. Но сэр Исаак оставался равнодушным и слегка пожимал плечами.

— Изберут себе нового президента, смею предположить. Эта должность по силам даже ребенку, — он повернулся к Саре. — Итак, пойдемте, моя дорогая.

На главной улице им пришлось остановиться и переждать. Телегу, нагруженную бочками с пивом и элем, тянула пара неповоротливых мощных тяжеловозов. Они с трудом протиснулись на место у входа в гостиницу «Роза». Ее владелец, Джон Морли, уже вышел навстречу, чтобы руководить разгрузкой. Это был крупный, ширококостный мужчина, с красной физиономией и решительными резкими манерами. Он кивнул Саре и сэру Исааку и тотчас же вернулся к своим делам.

Вдоль деревенской улицы выстроились несколько домиков. Дальше за ними раскинулись широкие поля, разделенные Кеннетским большаком, названным так из-за реки, бегущей поблизости. Если смотреть на дорогу от деревни, открывалась перспектива, невиданная в любом другом уголке Англии. Дорогу с обеих сторон обрамляли бесчисленные камни, застывшие в торжественном величии. К этому времени здесь все еще стояло более шестидесяти камней. Когда Сара была ребенком, каменных глыб возвышалось гораздо больше. И в сновидениях… Там величественный извилистый путь был обрамлен сотней груботесанных прямоугольников. Между ними двигались шумные людские шествия. Били барабаны, слышался ритмичный хор голосов. А на холмах во время священных ночей пылали костры из ясеня и священного дуба, в ознаменование того, что мир возродился вместе с приходом весны. Саре было достаточно закрыть глаза, и она оказывалась внутри бездонного тайного омута воспоминаний. Но именно здесь, как она считала, к ней и подкрадывалось помешательство. И если она однажды забудет об осторожности, оно увлечет ее в свой мир навсегда.