Мюрат стремительно двигался вперед. В сопровождении лишь штаба и небольшого кавалерийского отряда он почти незамеченным въехал в испанскую столицу: население города поглощено было приготовлениями к предстоящей на другой день встрече нового короля.

24 марта Фердинанд торжественно вступил в Мадрид. Это дало повод к шумным проявлениям народной радости. Мадридцы неистовствовали: расстилали свои плащи под ноги королевскому коню, лобызали колена «Желанного».

Еще не умолкли на площадях Мадрида приветственные крики, когда Карл IV, поддавшись внушениям Мюрата, объявил свое отречение вынужденным. Трон, утверждал он, был насильственно захвачен Фердинандом.

Мюрат с первой же встречи показывает Фердинанду, что не считает его законным королем Испании. Прямолинейный, грубый солдафон даже перехватывает через край. Он отказывает Фердинанду в почестях, обязательных в отношении любого члена королевского дома, — позволяет себе сидеть в его присутствии, при обращении к нему опускает королевский титул.

Гранды возмущены. Фердинанд трусит. Не значит ли все это, что Мюрат поддерживает претензии его отца, требующего обратно «похищенный у него трон»?

Враждующие стороны засыпают Наполеона просьбами о вмешательстве. Он неизменно отвечает, что не намерен вторгаться в домашние дела испанской династии, однако в ближайшее время рассчитывает посетить Мадрид и постарается уладить на месте спор между отцом и сыном.

Бонапарт и не помышлял о путешествии в Испанию. Это была лишь новая импровизация все той же лисьей политики. Наполеон посылает в испанскую столицу генерала Савари со специальной, весьма щекотливой миссией: обманным путем завлечь Фердинанда и всю королевскую семью на французскую территорию, в Байонну. Он говорит Савари:

— Если мне не удастся уладить дело так, как я того хочу, я смету их обоих. Я соберу кортесы и доведу дело Людовика XIV до конца. Я приготовился к этому и скоро выеду в Байонну. В Мадрид я отправлюсь только в самом крайнем случае, если это окажется неизбежным.

Савари действовал в Мадриде много тоньше и дипломатичнее рубаки Мюрата. Он стал всячески обхаживать молодого короля, заверял его в дружеских чувствах Наполеона. Фердинанд сможет убедиться в этом и сам при предстоящем в ближайшие дни личном свидании с императором, который спешит теперь из Байонны в Мадрид.

В это время Наполеон прибыл из Парижа в Байонну — французский город у самой границы, и остановился здесь, словно бы на пути в Мадрид.

Фердинанд намеревался встретить «своего покровителя и друга» с пышностью и великолепием, достойными покорителя Европы.

Он выслал к границе навстречу гостю трех именитейших грандов. К великому удивлению посланцев, они на своем пути по занятой французскими войсками территории не видели никаких приготовлений к предстоящему проезду императора.

Бонапарт все не едет. Фердинандом овладевает смутная тревога. Он не может скрыть ее от Савари. Тут генерал впадает в пафос:

— Пусть моя жизнь будет залогом того, что император выполнит все свои обещания! Его слово нерушимо, как гибралтарская скала!

Характер у Фердинанда слабый, и заверения Савари действуют неотразимо. Тревога сменяется новым приливом доверия. Чтобы сократить томительное ожидание, он решает сам выехать навстречу Наполеону.

В начале апреля молодой король в сопровождении Савари отправляется в Бургос, надеясь застать там императора. В столице он оставляет Хунту[13] под председательством своего дяди дона Антонио.

Мадридцы встретили весть об отъезде короля с тревогой и подозрением. Что все это значит?! Жители столицы шепчутся между собой. Они смотрят с нескрываемой враждебностью на расставленные по городским перекресткам пикеты французских гренадер.

Наполеона в Бургосе не было. Не было его и в расположенной близко от границы Витории, куда переехал затем Фердинанд со своим двором на колесах. Савари притворился крайне изумленным и заявил, что едет к императору выяснить положение.

В городе стоял сильный французский гарнизон. Покидая Виторию, Савари отдал распоряжение командующему ни в коем случае не допускать отъезда Фердинанда обратно в Мадрид.

Мышеловка была захлопнута.

18 апреля Савари привез в Виторию письмо от Наполеона.

Свое длинное послание Фердинанду император французов составил в двусмысленных, туманных выражениях. Он «не берется быть судьею в споре между отцом и сыном», но предостерегает Фердинанда от намерения предать суду Годоя. «Можно ли привлечь к суду Принца Мира, не затронув королевы и короля, вашего отца? Этот процесс вызовет ненависть и поддержит мятежные страсти, что будет пагубно для вашей короны». Права Фердинанда на трон он соглашается признать лишь условно: «Если отречение короля Карла добровольно, если оно не вынуждено бунтом в Аранхуэсе, то я не препятствую ему и готов признать вас королем Испании».

Все эти ухищрения сопровождались философическими прикрасами: «Жалкие мы люди! Слабость и заблуждение — вот наш удел!»

Это письмо сильно поколебало доверие молодого короля к чести и слову Наполеона. Однако ни протеста, ни отказа ехать дальше навстречу «августейшему гостю» не последовало.

А для намерений Бонапарта было очень важно избежать открытого насилия. Он хотел довести авантюру до конца так, чтобы испанские Бурбоны сами, «добровольно» отказались от своих прав на трон. Император рассчитывал, что это поможет впоследствии установить добрые отношения между испанцами и тем правителем, которого он им даст.

«Горшечник» (Г. Доре).

«Похороны крестьянина» (Г. Доре).

21 апреля Фердинанд и его свита приготовились отбыть в пограничный испанский городок Ирун. Напрасно жители Витории, окружив королевский кортеж, умоляли Фердинанда не покидать пределов королевства. Король поднялся со своего сиденья и заверил своих подданных, что в ближайшие же дни вернется в Виторию.

В Ируне к Фердинанду явились местные судовладельцы с предложением доставить его тайком на борт английского военного судна, крейсировавшего в открытом море. Но этот трусливый, запуганный человек не мог уже выйти из повиновения сильной, управлявшей им воле.

Королевский кортеж пересек французскую границу. В Байонне не было заметно никаких приготовлений к приему иностранного суверена. Фердинанд встретился здесь с посланными вперед инфантом Карлосом и тремя грандами. То, что они сообщили своему королю, должно было лишить его всех иллюзий: с ними обращались почти как с пленниками.

В отведенные Фердинанду апартаменты пожаловал Наполеон. Он был в прекрасном настроении, обнял царственного гостя, вел с ним любезную беседу и сыпал комплиментами. В тот же вечер император пригласил Фердинанда и ближайших его придворных к обеду.

Но обед прошел в мрачном молчании. Приглядываясь к своим гостям, Наполеон все больше убеждался в ничтожестве и самого Фердинанда и его приближенных. Он решил не тянуть с развязкой.

На другой день к Фердинанду явился Савари. От имени императора он объявил ему, что царствование династии Бурбонов в Испании прекращается. На испанский трон вступит государь из фамилии Бонапарта. Фердинанд должен отречься от всех прав на корону Испании и Западных Индий[14].

Фердинанд колебался, упорствовал. Так прошло несколько дней. Потеряв терпение, Наполеон объявил своему пленнику, что если тот до вечера не примет нужного решения, то будет расстрелян как соучастник мадридских бунтовщиков.