— Добро пожаловать, о Кухулин! — сказала она. Тогда спросил се Кухулин, откуда знает она его имя. — Были мы оба с тобой, — ответила девушка, — любимыми воспитанниками из числа тех, что обучались сладкозвучному пению у Ульбекана Сакса. Потом принесла она Кухулину еды и питья, и он, отведав всего этого, отправился дальше. По пути встретил он славного воина, который первым приветствовал Кухулина. Заговорили они между собой, и спросил Кухулин, не знает ли чего воин о крепости Скатах. Предостерег его юноша от дороги через Маг Добайл, что лежала перед ним. И такова была та равнина, что половина ее не отпускала человека — приставали к ней его ноги. Вторая же половина поднимала человека, так что мог он идти лишь но верхушкам травы. Дал Кухулину воин колесо и сказал, чтобы шел он за ним по первой половине. Потом дал он Кухулину яблоко и велел следовать за ним, покуда не перейдет он второй половины. Так должен был Кухулин миновать эту равнину.

И еще сказал юный воин, что дальше встретит Кухулин огромную долину, через которую ведет узкая тропа, полная чудовищных зверей. которых наслал Форгал, дабы погубить его. Идет дальше путь к дому Скатах через гору ужасающей высоты. Потом распрощались друг с другом Кухулин и юноша, имя которого было Эоху Бархе.

Прошел Кухулин но указанному пути через Маг Добайл и черед Глен Гайбтех так, как научил его юноша. И наконец привела его дорога к лагерю, где жили воспитанники Скатах. Спросил у них Кухулин, где разыскать ее саму. — На том вот острове, — ответили ему. — Какая дорога ведет туда? — спросил Кухулин. — Через Мост Лезвия, — ответили они, — и одолеет его лишь тот, кто способен па славные подвиги. Ибо вот каков он: по концам низок, а в середине высок. Стоит лишь ступить на один его конец, как другой поднимается и отбрасывает назад. Трижды пытался Кухулин вступить на мост и перейти его, но воистину никак не мог этого сделать. Тогда исказился Кухулин, подошел к мосту и, совершив прыжок лосося, вскочил прямо на его середину. Не успел еще конец моста приподняться, как Кухулин уже оказался на том берегу. Подошел Кухулин к крепости и древком своего копья ударил в дверь так, что пробил се насквозь. Сказали об этом Скатах. — Воистину, — сказала Скатах, — лишь достославный воин мог совершить это. Послала она свою дочь навстречу пришельцу. Вышла тогда к Кухулину Уатах, дочь Скатах. Увидела она его, но ничего не сказала, ибо велика была красота того, кто стоял перед ней. Вернулась она туда, где была ее мать и принялась восхвалять воина, которого видела. — Вижу я, что приглянулся тебе этот человек, — сказала мать. — Воистину, это так и есть, — сказала Уатах. — Этой ночью он будет рядом со мною в мoeй постели.

— Не возражаю, — ответила Скатах, — если таково твое желание.

Потом принесла Уатах Кухулину воды и пищи н принялись прислуживать ему со вся-Koii любезностью. Вдруг ударил ее Кухулин и сломал Уатах палец. Закричала Уатах, и сбежались тут все обитатели дома, чтобы защитить ее. Выступил вперед воин из слуг Скатах по имени Кoxap Крунбне. Задумал он проучить Кухулина, по не ожидал встретить столь искусного в сражении воина, и пал от его руки. Отрубил ему Кухулин голову. Оттого опечалилась Скатах, но сказал ей Кухулин, что на положенный срок возьмет па себя все обязательства и работу, что исполнял убитый им воин. На третий день дала девушка совет Кухулину и сказала, что если пришел он обучиться воинскому искусству, то пусть отправится туда, где Скатах обучает своих двух сыновей — Куара и Кета. Велела она Кухулину геройским прыжком лосося перенестись в тисовую рощу и, приставив меч к телу Скатах между двух грудей, потребовать исполнения трех дел: обучения боевому искусству без всякой утайки, разрешения мне соединиться с тобою за должный выкуп и предсказания всего, что случится с тобой, ибо она провидица.

Отправился тогда Кухулин туда, где была Скагах. Вынул он свой меч, приставил его острие к груди Скатах там, где было сердце и молвил:

— Смерть тебе!

— Три зрачка, за то, что сохранишь мне жизнь, — сказала Скатах.

— Принимаю, — ответил Кухулин.

Обязал он ее выполнить то, что сказала. Так жил Кухулин с Уатах и обучался военным приемам у Скатах.

Между тем жил в Мунстере великий муж и славный король по имени Луганд, сын Нойса, сына Аламака, что был молочным братом Кухулина. Как-то раз взял он с собой двенадцать мужей и отправился посвататься к двенадцати девушкам из рода сыновей Роса. Но у каждой из них уже был суженый. Когда узнал об этом Форгал, то направился в Тару и сказал Лугайду, что есть в его доме девушка, лучше которой не сыскать во всей Ирландии по красоте, благонравию и искусности во всякой работе. Ответил Лугаид, что по душе ему то, что он услышал. Тогда просватал Форгал свою дочь за Лугайда, а двенадцать дочерей владельцев земель на равнине Бреги за тех двенадцать мужей, что пришли с ним.

Поехал король в крепость Форгала на свадьбу. Когда же привели к Лугайду Эмер и досадили рядом с ним, закрыла она свои щеки руками.

— Честью своей и жизнью клянусь, — сказала Эмер, — что полюбила я Кухулина, и если кто-то еще посягнет на меня, то опозорит и обесчестит!

Не пожелал тогда Лугайд праздновать свадьбу с девушкой из страха перед Кухулином и воротился к себе домой.

В те времена случилась распря между Скатах и чужими племенами, что были под властью королевы но имени Айфе. С обеих сторон приготовились к бою войска, но Кухулина Скатах оставила дома и дала ему сонный напиток, дабы не вступал он в сражение, и не случилось бы с ним беды. Между тем быстро, так что не прошло и часа, пробудился Кухулин ото сна, ибо силы напитка, которой любому хватило бы на двадцать четыре часа, и на час было юноше мало.

Выступил Кухулин на бой вместе с двумя сыновьями Скатах против Куара, Кета и Круфне — трех воинов Айфе. Сразился с ними Кухулин, и все трое пали от его руки. На следующий день вновь началось сражение, и войска сошлись, наконец, лицом к лицу. Вышли тогда вперед три сына Эсс Энхине — Кире, Вире и Банлкне, что сражались на стороне Айфе, и вызвали на бой двух сыновей Скатах. На путь подвигов вступили они. Не ведала Скатах, чем кончится эта схватка, и оттого испустила стон. Не видела она третьего воина подле своих сыновей, что стояли против трех врагов, и одолел ее страх перед Айфе, ибо не было в целом мире воительницы страшнее ее. Тогда выступил Кухулин на подмогу двум ее сыновьям, вступил па трону и, встретив всех троих, поразил их разом.

Тогда Айфе вызвала на бой Скатах. Выступил Кухулин навстречу Айфе, по перед боем пожелал узнать, что для Айфе дороже всего на снеге. И отметила ему Скатах:

— Больше всего любит ока своих двух конек, колесницу и возничего.

Тогда сошлись на боевой тропе Кухулин и Айфе, и начался между ними поединок. Разлетелось от ударов Айфе оружие Кухулина, и меч обломился у рукояти. Вскричал тут Кухулин:

— Горе! Возничий Лифе опрокинул коней и колесницу в долине, и псе они погибли!

Услышан это, обернулась Айфе, и тогда набросился на нее Кухулин, обхватил ее тело под грудями и, взвалив на себя, словно мешок, отнес к своему войску. Там опустил он ее на землю н занес над нею свой меч. И сказала тут Айфе:

— Жизнь за жизнь!

— Исполни за то три моих желания, — отвечал ей Кухулин.

— То, что ты пожелаешь, будет исполнено, — сказала Айфе.

— Вот каковы мои три желания, — молвил Кухулин, — поручись перед Скатах, что никогда больше не будешь ты с ней воевать, стань в эту же ночь моею перед входом и твою собственную крепость и, наконец, принеси мне сына.

— Обещаю тебе это, — сказала Айфе.

Так все и произошло. Отправился в эту ночь Кухулин к Айфе и был с нею близок. И сказала ему Айфе, что она зачала и понесла сына.

— Через семь лет отправлю я его в Ирландию, — молвила Айфе, — а ты придумай для него имя.

Оставил Кухулин золотое кольцо для своего сына и наказал Айфе, чтобы пришел сын отыскать его, когда это кольцо будет ему впору. Имя же его будет Конлуи. И просил Кухулин передать сыну, чтобы тот никому не называл своего имени, никому не уступал дорогу и никогда не отказывался от поединка.