Часть пехотинцев и всадников из дружины Децебала была вооружена копьями и длинными прямыми мечами латенского типа. Их изображения имеются на пьедестале колонны, а также подтверждаются археологическими раскопками в горах Орэштие. Во время исследования одного из укрепленных дакийских фортов в Пятра Рошие К. Дайковичиу обнаружил хорошо сохранившийся прямой железный меч латенского типа с клинком в 63,5см, рукоятью длиной 12,7см и шириной лезвия не менее чем 5,08 см. Наличие подобного оружия говорит, по мнению исследователей, о кельтском влиянии на военное дело даков[43].

Видимо, довольно часто, как и геты, дакийские воины использовали во время военных столкновений луки. На рельефах колонны так происходит, например, под стенами римской крепости на правом берегу Дуная, при обороне столицы, когда стрелы летят в наступающих легионеров, а также в других боевых эпизодах борьбы даков за независимость своего маленького государства. Изображение этого вида оружия дистанционного боя неизвестным скульптором, по мнению исследователей, в значительной степени схематично и условно, но, судя по размерам, позволяет предположить, что оно было скифского или восточного фригийского типа. Небольшие двоякоизогнутые луки фригийцев и скифов били на расстояние до 150 метров и имели довольно сложную конструкцию, состоящую из деревянной основы, роговой оправы для удобства направляющей руки, костяных наконечников на крыльях в целях увеличения мощности и тетивы[44]. Использование подобного вида оружия северными фракийцами порой было, как уже отмечалось, достаточно эффективным и приводило к существенным потерям со стороны противника. Известно, что родственные им фригийцы считались в классический период искусными стрелками, и греческие полисы часто использовали их в качестве наемников. Траяну, видимо, были известны отличные качества фракийских лучников, поэтому в противовес им он сосредоточил в своей армий значительное количество сагиттариев из Сирии и Палестины, оружие которых было более дальнобойным, обладало значительной пробивной силой. Во время рукопашной дакийские воины наряду с кривыми мечами фалькатами использовали деревянные дубины и боевые топоры с длинными ручками. Последние, видимо, выполняли и роль метательного оружия в преддверии решительной схватки.

Союзники Децебала по характеру своего вооружения имели особенные, свойственные только им специфические черты. Так, например, жившие в Трансильвании агафирсы носили конические шлемы со сплющенным навершием с дужками и набородником. Костобоки облачались в панцирь из костяных пластинок, позаимствованный у сарматов, за что, возможно, они и получили свое племенное название. Способ изготовления подобного доспеха и его описание сохранились у греческого историка II в. н. э. Павсания. Он сообщает, что кочевники собирают конские копыта, очищают и разрезают их на части, из которых изготовляют пластины. Пластинки просверливают, а затем с помощью бычьих или лошадиных жил плотно притягивают друг к другу. В результате получается панцирь, напоминающий чешую дракона или зеленой сосновой шишки, не уступающий по красоте изделиям эллинских оружейников. В рукопашной схватке подобный доспех, по уверению Павсания, выдерживал удары копьями и мечами, настолько он был прочен[45].

Бастарны, кажется, напротив, сражались совсем без лат, наподобие германцев, от которых, видимо, многое позаимствовали. На метопах «Трофея Траяна», в отличие от всегда одетых в длинные рубахи и плащи даков, бастарнские воины показаны обнаженными по пояс, в штанах с широким боевым поясом. В руках — кривые фракийские фалькаты.

Серьезную угрозу для римлян представляла тяжелая сарматская конница. «Вряд ли существует войско, способное устоять перед натиском их конных орд», — пишет Тацит. По его свидетельству, вожди и знать сарматов имели возможность заказать себе панцири из плотно пригнанных друг к другу железных пластин или из очень твердой кожи. Подобная броня изображена на пьедестале колонны Траяна. Собрана она на кожаной основе из продольных металлических сегментов, скрепленных на груди поперечной полосой.

По утверждению Тацита, сарматский защитный доспех был абсолютно непроницаем для стрел и камней, но очень громоздок и тяжел, так что упавший всадник без посторонней помощи встать не мог[46]. Если доверять рельефам колонны, то можно отметить, что использовались сарматами и чешуйчатые панцири, об изготовлении которых писал Павсаний. Археологические данные с территории Северной Болгарии, в частности из захоронения близ села Чаталка, с определенной долей вероятности подтверждают свидетельства изображенных сцен. Причем, небольшие железные прямоугольные пластинки, предположительно оставшиеся от металлической попоны, говорят о том, что броней были покрыты как всадник, так и его конь[47]. Довершал экипировку знатного воина легкий конический шлем с узкими нащечниками. Щитом, как замечают античные авторы, подобные катафрактарии не пользовались. В арсенал наступательного вооружения входили пика, меч с длинным клинком и удобный для удара сверху, а для дистанционного боя хранящийся в горите лук.

Таким образом, армия Децебала по уровню своей организации еще не преодолела рамки племенного ополчения, а в области вооружения значительно проигрывала римским легионам. Но начатые дакийским царем военные преобразования, а также консолидация его с соседними воинственными племенами не могли не беспокоить повелителей «вечного города».

После убийства Флавия Домициана и непродолжительного (96—98) правления Кокцея Нервы к власти пришел второй император из новой династии Антонинов Марк Ульпий Траян (98—117). Родился будущий покоритель Дакии 18 сентября 53 г. в небольшом провинциальном испанском городке Италика. Практически всю свою сознательную жизнь он провел в многочисленных походах и сражениях, редко посещая столицу. Тем не менее Рим в годы правления Траяна расцвел. Очищенный от многочисленных фискалов-доносчиков, расплодившихся при Домициане, он регулярно обеспечивался хлебом, украсился новыми постройками, значительно благоустроился. Заботился мудрый правитель, получивший от сената почетное наименование «наилучшего императора», и о благосостоянии провинций. Его забота проявлялась не только в постоянной переписке с наместниками-легатами, но и в обеспечении безопасности границ громадного государства.

Еще в юности, будучи простым легионером в армии своего отца, видного военного и политического деятеля эпохи Веспасиана, Траян проявил все качества будущего одаренного полководца. Под римскими знаменами он храбро сражался в Иудее и Парфии, а затем, став в 91 г. консулом, отличился в столкновениях с германцами на Рейне. В 97 г. Нерва даровал ему почетный титул «Германский».

Воины рейнских легионов приветствовали усыновление бездетным престарелым принцепсом своего командира. Они знали его как умелого, стойкого соратника по оружию, разделяющего с ними все трудности походной жизни. Их командующий обладал крепким телосложением, отличался выносливостью и силой. Плиний Младший (62 — ок. 113), современник событий, вначале военный трибун, а затем наместник Вифинии, пишет в своем «Панегирике», обращаясь к императору: «Нет для тебя других развлечений, как исследовать лесные дебри, выбивать диких зверей из берлог, переходить через высочайшие горные хребты, подниматься на устрашающие своей высотой утесы, и притом не пользуясь для помощи ничьей рукой, ничьими следами»[48]. Все эти качества, а кроме того, железная воля и непоколебимая решительность очень скоро понадобились Траяну в Дакии.

25 января 98 г. Нерва умер, и солдаты рейнских легионов провозгласили императором своего полководца. Римская общественность в лице Плиния Младшего с восторгом приняла это известие. Вскоре состоялся торжественный въезд нового принцепса в Рим.