В последний период своей жизни Брайан привёл в НЕМС двух новых руководителей высшего звена вместе со звёздами, представителями которых они являлись. Было относительно просто понять, почему он взял ‘Организацию Вика Льюиса’. У расположенного в Мэйфэйре агентства заказов Вика были такого рода клиенты, которые отсутствовали в НЕМС – престижные и стильные таланты, от исполнителя баллад Мэтта Монро до поэта Дона Блэка. С помощью его связей с ‘Главной корпорацией артистов’ Америки у него был доступ и к другим исполнителям мирового класса, для организации для них европейских турне. Менее очевидным для всех нас было, зачем он взял австралийца Роберта Стигвуда, яркого менеджера ‘Би Джиз’ и ’Крим’. Не предупреждая своих артистов или свой штат служащих о том, что он собирается делать, Эпстайн запланировал передать Стигвуду контрольный пакет акций в 51% от ‘НЕМС Энтерпрайсиз’. Соглашение заключалось в том, что в руках Брайана останется лишь личный контроль над ‘Битлз’ и Силлой Блэк, тогда как Стигвуд проскользнёт на место водителя, чтобы управлять остальной деятельностью. Мы были потрясены этим шагом, потому что ни у битлов, ни у Силлы Блэк, ни у штата служащих НЕМС не было времени для этого бизнес-плана Стигвуда. В общем, у наших артистов не было намерения позволять кому-то вмешиваться в их менеджмент, и это относилось равно как к Стигвуду, так и к Льюису. Эпстайн не очень ладил с Виком Льюисом, – они сильно расходились во мнениях по вопросам политики. Хотя Брайан был другом Роберта Стигвуда и общался за закрытыми дверями с некоторыми из закадычных друзей того, было столкновение их личностей в профессиональном плане, ведь их методы ведения бизнеса были полярно противоположными. Мы были озадачены поведением Брайана, так как не могли понять, почему он хочет оставить свой полный контроль над НЕМС.

Что касается меня, то прибытие Льюиса и Стигвуда мало изменило работу моего отделения ‘Пресса и реклама’, хотя я и не всегда одобрял природу рекламных трюков Стигвуда для его ‘Би Джиз’, с которыми мне приходилось общаться в моём офисе – хотя я чрезвычайно хорошо ладил с молодыми дружелюбными братьями Гибб и остальными из ансамбля ‘Би Джиз’. Единственной утешительной мыслью было то, что отказавшись от большей части своих обязанностей менеджера, Брайан может успокоиться, прийти в чувство и улучшить качество своей жизни. Этого не произошло. Тем временем его другие недавние рискованные начинания, включая недолговечное владение театром Вест-Энда ‘Сэвилл’ на Шафтсбери-авеню и его постановки безуспешных театральных шоу, таких как ‘Потрясающий день’ и ‘На уровне’, не только теряли деньги, но и увеличивали собственно в Брайане чувства несоответствия требованиям.

Никто из нас не знал, что было причиной стремительного падения Брайана, но у нас были предположения. Первым и самым очевидным было его неспособность справиться с жуткой комбинацией алкоголя и злоупотреблением наркотиков, которыми он медленно отравлял свой организм. Затем, были его страхи, что он теряет ‘Битлз’. Он был крайне расстроен, что они отказались давать в дальнейшем концерты после августа 1966 года. Он распланировал следующее турне по Британии и показал мне перечень возможных мест и дат, но ребята были непреклонны в том, что больше не будет никаких выступлений. Времена, когда они просто делали то, что им говорили, миновали. Брайан узнал об их секретном плане основать большую группу самоуправляемых компаний под ширмой ‘Эппл Корпс’. Он не ждал, что его попросят играть какую-либо роль в запуске ‘Эппл’, и всё больше убеждался, что битлы не станут продлевать с ним текущий контракт, который истекал в 1967 году. Что касается личного аспекта, в жизнь Брайана во время последнего концерта в Сан-Франциско вернулся Дизз Гиллеспи, но для насмешек и вымогания, а не для любви и заботы. Суровая реальность в том, что его настоящих друзей можно было пересчитать по пальцам одной руки, но множество ненадёжных знакомых появилось у него зимой 1966 года. Он умер в одиночестве в своей спальне на Чэпел-стрит, 24, посреди одного официального выходного в августе 1967 года, склянок с прописанными лекарствами и множества пилюль, разбросанных повсюду. Иронично, что было несколько признаков того, что он опомнился. Смирившись с теми фактами, что битлы не намерены больше гастролировать, и планируют сами заботиться о своих деловых предприятиях, Эпстайн предвкушал несколько собственных новых бизнес-проектов, включая возможность вести одно музыкальное шоу на канадском телевидении. По этой и другим подобным причинам я не верю, что он намеревался умереть так, как это вышло. Думаю, это был случай смертельной беззаботности, а не самоубийство. Он выпил много алкоголя, принял снотворное и в затуманенном и сонном состоянии принял ещё. Окружённый равнодушными знакомыми и ненадёжными друзьями, Брайан оказался таким же одиноким в смерти, каким он был при жизни. Хотя за захватывание контроля над деловой собственностью Немператора произошла неподобающая схватка, ещё более отталкивающая борьба прошла за кулисами за то, чтобы урвать его личное имущество. Один человек, которому нравилось, что его считают одним из ближайших друзей Эпстайна, просмотрел ящики туалетного столика в его спальне и вытащил груду дорогих шёлковых рубашек ручной работы – каждая с монограммой инициалов Брайана, ‘БЭ’. Затем он спросил без каких-либо эмоций, не говоря уже о скорби: “Как думаешь, я смогу распороть эти инициалы?”

Некоторые считали пятым битлом Брайана Эпстайна, но я никогда не рассматривал нашего Немператора серьёзным претендентом на этот титул. Эпстайн любил всячески показывать, что битлы и он постоянно вместе и любят находиться в компании друг друга, но это было не так, даже когда мы все двигались к одной цели. Во время гастролей он часто отделялся от основной свиты и ехал в другом от турне направлении. Время от времени, это было для того, чтобы забрать наличные деньги, которые причитались битлам, но в основном для того, чтобы навестить друзей в Нью-Йорке или Лос-Анжелесе. Между гастролями Брайан не являлся частым гостем в домах кого-либо из них, а они бывали в его городской обители лишь для редких деловых встреч и в случаях его мероприятий ‘дома’ с участием множества звёзд. Они были диаметрально противоположны в интеллектуальном отношении, и у них было мало – если вообще были – общих интересов, за исключением шоу-бизнеса. То же самое применимо и в случае Джорджа Мартина, их ближайшего коллеги и гуру в студии звукозаписи, но не за её пределами.

На мой взгляд, трон пятого битла вполне справедливо занимал последние 45 лет Нил Аспинолл, тот, кого они называли ‘Нел’. Со времени распада великолепной четвёрки, Аспинолл практически без посторонней помощи руководил по всему миру бизнесом ‘Битлз’. ‘Эппл’ – это он.

Нил родился в октябре 1941 года на севере Уэльса в Престатине, куда его мать переехала из Мерсисайда во время второй мировой войны. Вернувшись в Ливерпуль, он изучал искусство и английский язык в ливерпульском институте вместе с Полом Маккартни. Его первое знакомство с Джорджем Харрисоном произошло за школьным бомбоубежищем: “Нарисовалась эта огромная масса лохматых волос и сбивающимся голосом попросила разрешить ему быстренько затянуться из моей ‘Жимолости’. Это была одна из первых сигарет для нас обоих. Всё это время мы, кашляя, весело болтали. К тому времени, когда мы готовились сдавать наши экзамены на аттестат зрелости, мы взяли в нашу компанию безумных парней Джона Леннона – он учился на первом курсе ливерпульском колледже искусств, который возвышался над спортивной площадкой института”. Нил сдавал девять предметов на аттестат зрелости и прошёл все, кроме французского языка. С 1959 года он изучал бухгалтерский учёт в одной из ливерпульских фирм дипломированных бухгалтеров. Это давало ему прибавку к его зарплате в 2 с половиной фунта в неделю за то, что он возил битлов по местам мерсибита. Его окончательный выбор бросить бухгалтерский учёт в пользу работы полный рабочий день с ‘Битлз’ привёл к карьере, которая предлагала “стоящую смесь из волнения, веселья и очень тяжёлой работы”.