Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Напрасно думать, что пышной мишурой можно возместить отсутствие у вельможи личных достоинств:

Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.
О! тщетно Счастия рука,
Против естественного чина,
Безумца рядит в господина
Или в шумиху дурака.

Державин рисует приемную вельможи. В ней с утра собрались просители, ожидающие его пробуждения от сна. Кто эти люди?

А там израненный Герой,
Как лунь во бранях поседевший…
…А там — вдова стоит в сенях
И горьки слезы проливает…
…А там — на лестничный восход
Прибрел на костылях согбенный
Бесстрашный, старый воин тот,
Тремя медальми украшенный,
Которого в бою рука
Избавила тебя от смерти:
Он хочет руку ту простерта
Для хлеба от тебя куска…

Баловень счастья беззаботно нежится в постели, не думая о людях, ожидающих получить от него то, что требуется им по закону. Судьба их зависит от прихоти царского любимца. Голос поэта наполняется гневом:

Проснися, Сибарит! — Ты спишь,
Иль только в сладкой неге дремлешь;
Несчастных голосу не внемлешь
И в развращенном сердце мнишь:
«Мне миг покоя моего
Приятней, чем в исторьи веки;
Жить для себя лишь одного,
Лишь радостей уметь пить реки,
Лишь ветром плыть, гнесть чернь ярмом;
Стыд, совесть, слабых душ тревога!
Нет добродетели! Нет бога!» —
Злодей… увы! — И грянул гром.

Гром не грянул, Державин только призывал его в стихах на головы вельмож, но делал это с горячим чувством. «Да, такие стихи никогда не забудутся, — писал об оде «Водопад» Белинский. — Кроме замечательной силы мысли и выражения, они обращают на себя внимание еще и как отголосок разумной и нравственной стороны прошедшего века».

В 1794 году Державина постигло большое горе — 15 июля умерла его жена Екатерина Яковлевна, его любезная Пленира, Здоровье ее расстроилось еще в Тамбове, где она страдала лихорадками. Она с волнением переживала служебные неудачи мужа, силой воли заставляла себя держаться, а когда дела уладились — Екатерина Яковлевна надолго слегла в постель и поправиться не смогла.

Державин впал в глубокую скорбь. Жена была его верным другом и лучшим советчиком. Он жалел, что часто не слушал ее ласковых предупреждений, поступал опрометчиво и неразумно. Екатерина Яковлевна гордилась славой поэта Державина, она знала на память его стихи и часто читала их вслух друзьям за вечерним столом. И читала мастерски, так, как не мог прочесть сам Державин, всегда торопившийся речью и глотавший слова.

Екатерине Яковлевне он обязан тем, что стихи его, писанные в разное время, подчас на лоскутках бумаги, все сохранились и теперь были в полном порядке. Жена собирала их и переписывала в большую тетрадку, тайком от него. А когда во дворце стали настойчиво требовать от него похвальных стихов, которых написать он не мог, — Екатерина Яковлевна передала ему свою заветную тетрадь и научила, отдав их переписать, поднести императрице — многих ведь его сочинений она своего друга А. Н. Оленина нарисовать виньетки к каждому стихотворению, рукопись переплели, вышел красивый том. Это было первое собрание сочинений Державина.

В стихах на смерть Екатерины Яковлевны Державин изливал свое горе. Он писал их, забыв о поэтических правилах, так, как причитали в народе, как плакальщицы плакали по покойнику:

Уж не ласточка сладкогласная
Домовитая со застрехи;
Ах! моя милая, прекрасная
Прочь отлетела — с ней утехи.
Не сияние луны бледное
Светит из облака в страшной тьме.
Ах! Лежит ее тело мертвое,
Как ангел светлый в крепком сне.
…О ты ласточка сизокрылая!
Ты возвратишься в дом мой весной;
Но ты, моя супруга милая,
Не увидишься век уж со мной.

Как говорит один из современников, С. П. Жихарев, после кончины жены «Державин приметно изменился в характере и стал еще более задумчив, и хотя в скором времени опять женился, но воспоминание о первой подруге, внушившей ему все лучшие его стихотворения, никогда его не оставляет. Часто за приятельскими обедами, которые Гаврила Романович очень любил, при самых иногда интересных разговорах или спорах, он вдруг задумается и зачертит вилкою по тарелке вензель покойной, драгоценные ему буквы К. Д. Вторая супруга его, заметив это несвоевременное рисованье, всегда выводит его из мечтания строгим вопросом: «Ганюшка, Ганюшка, что это ты делаешь?» — Так, ничего, матушка! — обыкновенно с торопливостью отвечает он, потирая себе глаза и лоб как будто спросонья».

Да, Державин искренне скорбел о смерти Екатерины Яковлевны и никогда не забывал о ней, но жизнь требовала свое — и через полгода Державин ввел в дом новую хозяйку. Вторую свою жену — Дарью Алексеевну Дьякову — Державин знал много лет. Ближайшие друзья его, Львов и Капнист, были женаты на сестрах Дьяковой, и Державин, овдовев, поспешил породниться с ними. Брак этот не был плодом страстной любви, но имел прочные основания — Державин нуждался в домоправительнице, Дарья Алексеевна как нельзя лучше к этой роли подходила. Жениху было 52 года, невесте 28 лет. Перед свадьбой она долго изучала приходно-расходные книги Державина, рассчитывая, сможет ли содержать на его средства дом сообразно с чином и летами. Заключение оказалось благоприятным, и 31 января 1795 года сыграли свадьбу.

Той предельной близости и поэтичности отношений, которыми отмечен первый брак Державина, в союзе с Дарьей Алексеевной он не нашел. Вторая жена его, — Милена, как стал называть он ее в стихах, — отличалась ровным, спокойным, суховатым характером.

Она усердно занялась хозяйством, приводила в порядок дом и имения Державина, он был избавлен от всех забот и мог заниматься только своими делами и поэзией. В конце концов это он и хотел себе обеспечить.

Глава 11

СУДЬЯ СОВЕСТНЫЙ И НЕПОДКУПНЫЙ

Державин вступил в тридцать пятый год службы. Начинал он ее простым солдатом. Собственные способности и энергия продвинули его далеко по лестнице должностей. Слава Державина как поэта была упрочена, и ею он также обязан был только самому себё. Он сказал о своем пути стихотворца:

Кто вел его на Геликон[1]
И управлял его шаги?
Не школ витийственный содом, —
Природа, нужда и враги.

Самобытный талант Державина не получил школьной шлифовки. Он развился в борьбе с «нуждой» и «врагами» и стал светел и могуч. От него еще можно было ждать многого, хоть и брало свое неумолимое время.

В 1796 году ноябрьской ночью умерла царица Екатерина. «Время Фелицы кончилось, — думал Державин. — Да полно, была ли она Фелицей?» Вымышленная когда-то им киргиз-кайсацкая царевна при ближайшем рассмотрении обернулась прожженной политиканшей Екатериной Алексеевной. Она презирала священную справедливость, окружила себя любимцами, угодниками, не жалела крови подданных. Но при ней прошли тридцать четыре года жизни Державина — его юность, молодость, зрелость, на них он не мог взглянуть со стороны, взвесить, подытожить, оценить собственное свое участие в пережитых событиях. Теперь наступило новое царствование. Что ж, Державин чувствовал себя готовым к новым трудам.

вернуться

1

То есть помог стать поэтом. Геликон — гора в Греции, где, по греческой мифологии, обитали покровительницы искусств и наук, музы, во главе с богом поэзии Аполлоном.

35
{"b":"245881","o":1}