Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Глава 9

«ОТ ДОЛЖНОСТЕЙ В ЧАСЫ СВОБОДНЫ…»

Царица ошибалась, считая, что Державин остался недоволен беседой с нею. Он так не думал. Высказав все, что считал нужным, Державин почувствовал себя спокойнее. Так или иначе, тамбовская история закончилась, сенатский суд признал правильность его действия, козни Вяземского и Гудовича были теперь не страшны. Оставалось ждать нового назначения.

Однако с ним вовсе не торопились. Екатерина распорядилась выплачивать Державину жалованье, но на каком-либо служебном посту видеть его не хотела. Царица предпочитала иметь дело с покорными исполнителями ее воли, так было спокойнее.

Державин ездил по воскресеньям во дворец, завел знакомство с молодым фаворитом государыни Платоном Зубовым, чья звезда засияла на придворном горизонте.

Зубов служил корнетом конногвардейского полка. Когда на него обратила внимание императрица, ей было шестьдесят лет, Зубову — двадцать два. Молодой офицер мгновенно очутился вознесенным на вершину почестей, получил высшие звания, ордена, богатство, почет. Тут легко могла закружиться и более крепкая и опытная голова. Державин бывал у Зубова, желая, чтобы фаворит помог ему вернуться к службе, но надежды его не сбывались. Новую оду Державина «Изображение Фелицы» Екатерина прочитала, особенного одобрения не выразила. Поэт напомнил о себе, стихи его по-прежнему были звучны и красивы, но и мысли остались прежними, тамбовская история ничему не научила упрямца. Сквозь пышные краски портрета разумной красавицы царевны проступали строки суровых наставлений Державина, слушать которых императрица вовсе не желала:

Развратные вельможей нравы —

Нет, никакого самостоятельного назначения Державин больше у нее не получит. Довольно уж покомандовал и поучил. Пусть на досуге упражняется в стихах, все меньше с ним забот:..

Державин пользовался своим вынужденным отдыхом и много писал. Годы, проведенные в Петрозаводске и Тамбове под игом губернаторских обязанностей, были совсем неблагоприятны для творчества. Из-под его пера выходили служебные бумаги, но стихи не шли. Мысли и впечатления накапливались и ждали своего срока, чтобы излиться. Теперь такое время на' стало. Одну за другой Державин создает замечательные оды «На счастие», «На взятие Измаила», «Водопад», «Ко второму соседу» и заканчивает оду «Видение мурзы».

Штурм крепости Измаил русскими войсками 11 декабря 1790 года был главным событием русско-турецкой войны 1787–1791 годов. Измаил, отлично укрепленный, обладавший сильным гарнизоном и сотнями орудий, считался неприступной твердыней. Решившись взять Измаил, главнокомандующий Потемкин поручил штурм Суворову. После недолгой, но энергичной подготовки войск Суворов подступил к стенам крепости. В кровопролитном бою русские солдаты и офицеры показали истинные чудеса храбрости и упорства. Они одержали блестящую победу — Измаил был взят, и турецкая военная мощь разгромлена.

В своих стихах Державин меньше всего говорит о том, кто официально признавался главным виновником успеха — о Потемкине. Он славит русского солдата, боевой дух войск, внушенный им Суворовым, перечисляет подвиги, совершенные безвестными героями штурма. Описывая битву, Державин создает картины могучей силы и яркости:

Представь: по светлости лазуря,
По наклонению небес
Взошла чернобагрова буря
И грозно возлегла на лес,
Как страшна ночь; надулась чревом,
Дохнула с свистом, воем, ревом,
Помчала воздух, прах и лист;
Под тяжкими ее крылами
Упали кедры вверх корнями
И затрещал Ливан кремнист.
Представь последний день природы,
Что пролилася звезд река,
На огнь пошли стеною воды,
Бугры взвились за облака;
Что вихри тучи к тучам гнали;
Что мрак лишь молньи освещали;
Что гром потряс всемирну ось;
Что солнце мглою покровенно,
Ядро казалось раскаленно:
Се вид, как вшел в Измаил Росс!

Ода заканчивалась прочувствованными стихами, посвященными памяти павших героев:

А слава тех не умирает,
Кто за отечество умрет:
Она так в вечности сияет,
Как в море ночью лунный свет.
Времен в глубоком отдаленьи
Потомство тех увидит тени,
Которых мужествен был дух…

С одой на взятие Измаила военная тема прочно входит в творчество Державина, через нее получают новое выражение патриотические чувства поэта.

В свое время успех «Фелицы» вызвал зависть недоброжелателей Державина, породил кривотолки и вызвал желание дать им ответ. Тогда же, в 1783 году, Державин стал писать об этом в оде «Видение мурзы», но кончить стихотворение не успел, уехал в Петрозаводск, потом в Тамбов и надолго забыл о нем. Теперь, на досуге, он нашел старые стихи, дописал их и напечатал в 1790 году в первой книжке «Московского журнала», который начал издавать Н. М. Карамзин, в ту пору молодой двадцатичетырехлетний человек, только что возвратившийся из заграничного путешествия.

В оде Державин выражает довольство своим жизненным жребием прежде всего потому, что имеет

Сердце чисто, совесть праву
И твердый нрав хранит в свой век,
И всю свою в том ставит славу,
Что он лишь добрый человек.

Это обычная самооценка Державина, который якобы не виноват в том, что ему «неизвестны царевны какой бы ни было орды» шлют свои подарки «за россказни, за растабары, за вирши иль за что-нибудь». К поэту в его петербургский дом является Фелица. При описании ее Державин воспользовался изображением Екатерины на портрете художника Левицкого и воспроизвел его в стихах до последней детали — он любил такую живопись словами, мастерски владел поэтической кистью и не скупился на краски.

Державин заставляет Екатерину сказать «страшны истины» о том, что поэт не должен льстить сильным людям, и признаться:

Владыки света — люди те же;
В них страсти, хоть на них венцы;
Яд лести их вредит не реже,
А где поэты не льстецы?

Он вкладывает в уста Фелицы комплимент едва ли не по собственному адресу:

Хранящий муж честные нравы,
Творяй свой долг, свои дела,
Царю приносит больше славы,
Чем всех пиитов похвала.

Это было искреннее убеждение Державина, хотя в то же время он высоко оценивал роль и назначение поэта и не упускал случая об этом сказать.

Подтвердив таким образом свое право на общественное внимание и воздаяние по заслугам, Державин резко отзывается о недовольных его стихами вельможах, из которых

Тот хотел арбуза,
А тот соленых огурцов, —

и все вознегодовали против смелого автора.

Чисто державинская живописность и яркость красок присущи первым строфам оды, нашедшим затем отклик во многих стихотворениях современных Державину поэтов:

28
{"b":"245881","o":1}