Забавно, но капитан «Бигля» Роберт Фицрой пригласил Дарвина в кругосветное путешествие именно из-за его теологического образования: Фицрой надеялся, что Дарвин сможет доказать божественное происхождение жизни. Джосайя Веджвуд, уговаривая Роберта Дарвина отпустить сына в плавание, тоже напирал на то, что «исследование законов природы — весьма подходящее занятие для священнослужителя».
Однако чем больше Дарвин изучал окружающий мир, тем больше он убеждался в том, что история планеты устроена куда сложнее, чем представляется многим священникам: например, на формирование коралловых атоллов ушло бы гораздо больше времени, чем отведено в Библии на всю историю мироздания, — это вольнодумство совершенно возмущало набожного капитана Фицроя.
В конце концов Дарвин разработал концепцию «выживания сильнейших», как ее иногда называют, или происхождения видов, как он сам ее называл. Эта теория объясняла удивительную сложность живых существ и не предполагала божественного вмешательства. В 1842 году, через шесть лет после окончания путешествия, Дарвин на 230 страницах кратко набросал основные принципы своей теории, а затем… запер свою работу в ящике стола и держал ее там следующие шестнадцать лет. Он понимал, что эта тема слишком взбудоражит общественность.
Задолго до появления дарвиновской теории люди находили вещи, которые противоречили ортодоксально религиозному взгляду на природу. Одна из первых таких находок была сделана всего в нескольких милях от старого дома приходского священника, в деревне Хоксен, где богатый землевладелец и антиквар Джон Фрир обнаружил в конце 1790-х множество кремниевых орудий вперемешку с костями давно вымерших животных. Такое соседство наводило на мысль о том, что древние люди существовали одновременно с этими древними животными. Как рассказал Фрир в своем письме лондонскому Обществу любителей древностей, найденные орудия сделаны людьми, «которые еще не использовали металлы… что относит их к очень древнему периоду».
Идея показалась слишком фантастической для того времени, и ею просто пренебрегли. Секретарь Общества поблагодарил Фрира за его «весьма любопытное сообщение», и в течение следующих сорока лет к этому вопросу больше не возвращались[91].
Затем были сделаны новые находки древних орудий и древних костей. В пещере рядом с Торки, в графстве Девон, преподобный Джон Макенери, католический священник и археолог-любитель, обнаружил неопровержимые свидетельства того, что древние люди охотились на мамонтов и других ныне вымерших животных. Эта мысль показалась Макенери настолько противоречащей библейским текстам, что он сохранил в тайне свои находки.
Потом французский таможенник Жак Буше де Перт нашел человеческие останки и древние орудия в долине реки Сомма и написал объемистую работу «Кельтские и допотопные древности», которая привлекла мировое внимание. В это же время Уильям Пенгелли, директор одной английской частной школы, осмотрел пещеру, обнаруженную Макенери, а также другую, в соседнем Бриксхеме, и опубликовал находки, которые обескураженный Макенери не пожелал сделать достоянием общественности.
Таким образом, к середине столетия человечество убедилось в том, что на Земле имела место доисторическая эпоха, хотя слово prehistory было придумано лишь в 1871 году: слишком уж радикальная идея, чтобы сразу сочинить для нее название.
В начале лета 1858 года натуралист Альфред Рассел Уоллес, исследовавший природу Юго-Восточной Азии, прислал Дарвину набросок статьи, которая произвела на Дарвина сильнейшее впечатление. Статья называлась «К тенденции независимого возникновения вариаций из оригинальной формы». Это была дарвиновская теория, независимо сформулированная другим человеком. «Я никогда не видел более поразительного совпадения, — писал Дарвин. — Если бы у Уоллеса был мой черновик, написанный в 1842 году, он не смог бы сочинить для него лучшего резюме».
Научный этикет требовал, чтобы Дарвин отошел в сторону и отдал Уоллесу право считаться первооткрывателем теории, но Дарвин не мог заставить себя сделать такой благородный жест. Теория эволюции слишком много для него значила. Дело осложнялось тем, что его полуторагодовалый сын Чарльз был тяжело болен скарлатиной. Однако Дарвин нашел время написать письма своим самым высокопоставленным друзьям-ученым, и они помогли ему найти решение.
Был заключен договор, согласно которому Джозеф Хукер и Чарльз Лайель представят краткие изложения обоих трудов на заседании лондонского Линнеевского общества, так что Дарвин и Уоллес будут совместно считаться авторами новой теории. Так они и поступили 1 июля 1858 года. Уоллес, находившийся в далекой Азии, ничего не знал об этих комбинациях. А Дарвин не присутствовал на заседании, потому что в тот день они с женой хоронили сына.
Дарвин немедленно начал работать над книгой, которая была опубликована в ноябре 1859 года и называлась «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь». Книга сразу же стала бестселлером. Сейчас почти невозможно представить, до какой степени дарвиновская теория потрясла интеллектуальный мир и до какой степени многим хотелось, чтобы она оказалась неверной. Сам Дарвин заметил в письме другу, что писал эту книгу с таким чувством, «как будто признавался в убийстве».
Набожные люди просто не могли согласиться с тем, что Земля древнее, чем они думали. Один ведущий натуралист, Филипп Генри Госс, выдвинул несколько отчаянную альтернативную теорию, названную «прохронизмом», в которой говорилось о том, что Бог нарочно состарил Землю, чтобы пытливым умам было над чем задуматься. По словам Госса, Господь поместил в скальные породы окаменелости в течение той самой недели, пока творил мир.
Однако постепенно образованные люди начали понимать, что мироздание не только старше, чем утверждает Библия, но и гораздо сложнее; что в нем не так уж все совершенно и упорядоченно. Естественно, все это противоречило представлениям скромных священнослужителей, таких как мистер Маршем. С их точки зрения, это было началом конца.
В погоне за сокровищами многие из новой плеяды исследователей наносили ужасные повреждения своим находкам. По словам одного встревоженного обозревателя, они выкапывали из земли артефакты, «как картошку». В Норфолке члены нового археологического общества графства (основанного незадолго до того, как мистер Маршем стал священником нашего прихода) опустошили сотню могильных курганов, то есть большую часть местных древних захоронений, не оставив никаких описаний того, что они обнаружили и как все это выглядело, — к полному отчаянию следующих поколений ученых.
Любопытно, как британцы, открывая свое прошлое, тут же его и уничтожали. Пожалуй, самый характерный образец подобного алчного собирателя древностей — Уильям Гринвил (1820–1918), каноник Даремского собора. Мы с ним уже встречались раньше — это он изобрел искусственную муху для ловли форели «слава Гринвила». За свою долгую жизнь отец Гринвил составил необычную коллекцию артефактов «подаренных, купленных и добытых нечестным путем», по словам одного историка. Он один собственноручно раскопал (хотя здесь, пожалуй, лучше подойдет слово «разворошил») 443 могильных кургана по всей Англии. Его методы можно описать как эффективные, но крайне ненаучные. Он не оставил никаких записей, поэтому зачастую невозможно понять, что в его коллекциях откуда взялось.
Впрочем, Гринвил сделал одно доброе дело — познакомил человека с затейливым именем Огастес Генри Лейн-Фокс Питт-Риверс с волшебной наукой археологией. Питт-Риверс запомнился истории по двум причинам: он был одним из самых влиятельных археологов начальных времен археологии и ужасно неприятным человеком. Мы уже мимоходом упоминали его в этой книге — именно он весело повторял своей несчастной жене, боявшейся кремации: «Черт возьми, женщина, тебя сожгут!»
Питт-Риверс был выходцем из довольно любопытной семьи; с некоторыми ее членами мы тоже сталкивались раньше; особенно занятными персонами были две его двоюродные бабушки. Первая, Пенелопа, вышла замуж за виконта Лигонье Клонмеллского. Если помните, это она закрутила роман с итальянским графом, а потом сбежала со своим лакеем. Вторая в молодости вышла замуж за Питера Бекфорда, но затем по уши влюбилась в его кузена Уильяма, построившего Аббатство Фонтхилл. Обе дамы были дочерьми Джорджа Питта, первого барона Риверса, от которого нашему Питт-Риверсу и досталась двойная фамилия.
