Тэб Мейсон сидел в белом служебном «Эксплорере» и мечтал.

Ирен Стенли была хрупкой женщиной — тонкая кость, тонкие черты лица в обрамлении мягких, почти серебристых волос. На ней была легкая куртка, спортивные брюки, видавшие виды кроссовки, издававшие при каждом шаге негромкий скрип. Именно такой она вошла в кабинет начальника тюрьмы.

— Миссис Стенли, — поздоровался Мейсон, пожимая ей руку, которая тотчас же исчезла в его широкой ладони. — Мисс Стенли. Рад видеть вас обеих.

Блисс сняла плащ, и ее огненно-рыжие волосы языками пламени рассыпались по черному свитеру.

— Итак, миссис Стенли. Надеюсь, вы добрались сюда без приключений.

— Мы слегка задержались в Вайоминге, но в целом да, — ответила она и повесила пальто на спинку стула.

— Я сам проехал этим же маршрутом, когда получил сюда назначение, — произнес Мейсон, оттягивая момент, когда разговор зайдет о Роббине. — Из Флориды до Чикаго, а оттуда в Орегон. На это ушло чуть больше недели.

— Вообще-то Чикаго совсем не по пути сюда.

— Я заехал навестить родных.

— Так вот вы откуда родом! — удивилась Ирен.

— Да.

— По словам Блисс, это замечательный город. Помнишь, как ты любила проводить там время вместе со своими друзьями по колледжу? — обратилась она к дочери.

— Помню, мама. И это действительно замечательный город. И очень большой.

— Да-да, — повторил Мейсон. — Очень большой.

Ирен кивнула, и все умолкли. Наконец Мейсон собрался с духом, чтобы начать настоящий разговор.

— Сегодня утром, миссис Стенли, я встречался с Дэниэлом Роббином, хотел обсудить с ним вашу просьбу. И он попросил меня передать вам, что ваша дружба так много значила для него все эти годы. Что она не давала ему окончательно пасть духом. Тем не менее он сказал, что не хотел бы встречаться с вами. Прошу меня извинить, но, по его мнению, встреча с вами стала бы для него чересчур сильным испытанием.

Обе женщины не проронили ни слова. Ирен машинально провела ладонями по спортивным штанам.

— То есть вы хотите сказать, что человек, которого ждет смертная казнь, не в силах вынести свидание со мной? — спросила она, чувствуя, как задергался глаз. — Прошу простить меня за такие слова, мистер Мейсон, но это же полная бессмыслица.

Мейсон кивнул:

— В этой ситуации вообще трудно сказать, что имеет смысл, а что нет. То, в чем вы не видите ничего особенного, другому человеку может показаться невозможным.

Лицо Ирен сделалось каменным.

— Разве моя просьба из разряда «ничего особенного»?

— Нет, конечно, но…

— Никаких но, мистер Мейсон. Я не для того проделала путь через всю страну, чтобы услышать «но». Дэниэл обязан со мной встретиться. И мне все равно, как он это воспримет. Потому что нам с ним есть о чем поговорить. — Ирен посмотрела сначала на дочь, затем на начальника тюрьмы. — Этот человек не уби…

Блисс схватила мать за руку:

— Мама говорит, что хотела бы попрощаться с ним. Я верно говорю, мам?

Ирен одарила дочь гневным взглядом.

— Прошу меня извинить, — произнес Мейсон, — но Роббин высказался прямо и недвусмысленно. Вы должны понять, что сейчас у него в жизни тяжелый период. Если вы согласитесь написать ему письмо, я с удовольствием ему его передам. — Он заставил себя улыбнуться в надежде, что гостья не станет задавать ему новых вопросов. Он всегда был того мнения, что подобные вещи ни к чему. Особенно для жертвы. Зачем ей знать, что там утверждает Роббин. Правда это или нет, но ей это лучше не знать.

— Мистер Мейсон. — Ирен подалась вперед. — Скажите, я похожа на дурочку? Мне нужно увидеться с Дэниэлом, и мне, черт возьми, наплевать, что в его жизни сейчас тяжелый период.

Блисс нервно заерзала на стуле:

— Мам, мы отнимаем у мистера Мейсона время. Он был готов впустить тебя, ради этого ему, наверно, даже придется пойти против каких-то правил, но мистер Роббин отказывается тебя видеть. Неужели ты не хочешь этого понять? Что сейчас он хочет лишь одного — чтобы его оставили в покое!

Ирен молнией развернулась к дочери:

— Прекрати, Блисс. Бог мой, неужели ты готова взять и смириться с этим? Ты ведь знаешь не хуже меня, что этот человек не заслужил смертной казни!

— Мама!

— Ты просто пытаешься выгородить отца. Похвально, но ты не можешь одновременно делать две вещи — помогать ему и помогать мне. Мы с ним по разные стороны баррикад. И я не собираюсь молчать лишь потому, что из-за этого умрет кто-то еще. — Ирен вновь обернулась к Мейсону: — Скажите мне, что я должна сделать. Роббин не хотел убивать Шэпа. Я это знаю точно. Они с Шэпом были друзья. Близкие друзья. Все было совсем не так, как говорилось на суде. По большому счету, все было совсем не так.

Мейсон слегка повернул кресло, чтобы не смотреть в глаза этой женщине.

— Потому что Шэпа до полусмерти в тот день избил мой собственный муж. Он застал Шэпа вместе с Роббином у нас дома. По его словам, они были… возлюбленными. Насколько мне известно, он уже и до этого пару раз заставал их вместе и предупреждал, чем это может для них кончиться. В тот, последний раз он вышел из себя. Да-да, потерял самоконтроль. Раньше с ним такого не случалось. Он никогда не позволял себе подобных вещей — ни по отношению к детям, ни ко мне. Мне кажется, что, увидев сына с… Он не смог сдержаться и ударил Шэпа. А в следующий миг в руках у Роббина оказался пистолет.

Мейсон изо всех сил пытался сохранять спокойствие.

— В тот день Дэниэл Роббин пытался встать на защиту моего сына. Он не хотел его убивать, он пытался его защитить. Но Шэп угодил под пулю. Это был несчастный случай. Всего лишь несчастный случай. И вот теперь вы говорите мне, что нет ничего страшного в том, что его казнят. Но я скажу вам, это не правосудие, это новое преступление.

Мейсон посмотрел сначала на мать, потом на дочь. Миссис Стенли твердо встретила его взгляд. Мисс Стенли в растерянности прикрыла рукой рот. Сукин сын, подумал он. Сукин сын.

— И когда вам это стало известно?

— На прошлой неделе. Нэт сам рассказал мне. Он очень расстроился, узнав, что я переписывалась с Роббином. И все мне сам рассказал.

— А окружной прокурор в курсе?

— Нет, — ответила Блисс. — И в наши планы не входило ничего ему говорить. Правда, мам?

Миссис Стенли не ответила на ее вопрос.

— Послушайте, мистер Мейсон, — тем временем продолжала дочь. — Я, как и вы, понимаю, что это ничего не меняет, поскольку нет доказательств. А их действительно нет. Ничего такого, что каким-то образом бросило бы тень на моего отца.

— Вы хотите сказать, что ваша мать придумала эту историю?

Блисс нахмурила брови:

— Я хочу сказать лишь то, что вам мой отец не расскажет точно такую историю.

Ирен шумно вздохнула и потянулась за пальто.

— Вот доказательства. — С этими словами она что-то положила на стол.

— Мама, о чем ты? — спросила Блисс.

Ирен тем временем разложила по столу несколько фотоснимков.

— А теперь скажите мне, что у меня нет оснований обратиться к адвокату. Вам мало этих доказательств? Что ж, вот вам новые. Якобы украденные в тот день драгоценности целы — мое кольцо, нитка жемчуга, все то, что Дэниэл якобы тогда украл. Твой отец вернул мне их, когда я садилась в машину.

Блисс растерянно мотнула головой:

— Отец отдал их тебе?

— Да.

— Но ведь он ни разу не упомянул… — Блисс не договорила.

— Послушай, Блисс, пойми же ты, наконец: Дэниэл не заслужил смертной казни. Если не можешь понять, то хотя бы поверь в это. По большому счету, он вообще не должен сидеть в тюрьме.

Мейсон издал вздох нетерпения и выглянул в окно, где по каменному подоконнику стучали крупные капли.

— Послушайте, миссис Стенли. Если вы считаете, что Роббину не место в тюрьме, то вам лучше обратиться к адвокату, — он оторвал взгляд от окна, — а не ко мне.

Ирен собрала фотоснимки и постучала ими по столу: