— Нет!

— Представь себе, что да. Так что, если мы сможем позаботиться хотя бы об этих людях, это уже что-то.

— И сколько людей там, по-твоему, жили?

— Этан сейчас пытается сделать прикидки. Он — немного говорит по-испански. Думается, что большинство ребятишек были в школе. По крайней мере, мы на это надеемся.

Сайлас и Фред открыли заднюю дверцу кареты скорой помощи и выкатили носилки.

— Кто пострадал?

Нэт рукавом вытер лоб:

— Женщина и ее грудной ребенок, но боюсь, мы уже ничем не можем им помочь. Будем надеяться, что других жертв нет.

Тем временем Сайлас и Фред потащили носилки среди груд завалов.

— Нэт, я тоже хочу помочь. У пастора Уайта волонтеров найдется предостаточно. Давай я лучше останусь здесь и помогу этим людям хотя бы собрать их пожитки.

Но Нэт покачал головой:

— Даже не думай. Это опасно. Здесь и металл, и битое стекло, и бог знает что еще. Кроме того, тебе вряд ли будет приятно смотреть на то, что ты здесь увидишь.

Вдалеке вновь пророкотал гром, и Нэт бросил взгляд на небо.

— Да, этим ребятам не позавидуешь. Приехать сюда за тридевять земель, в чужую страну, чтобы вкалывать день и ночь. И только-только начали обживаться на новом месте, как на тебе — приходят домой, а дома-то и нет.

Нэт кашлянул и вытер тыльной стороной ладони рот, после чего сел в полицейскую машину и покатил прочь от поселка.

Им понадобятся спальные мешки, простыни, детские кроватки, подушки, пища. И главное, все это в большом количестве. А еще туалетная бумага, зубная паста, игрушки. Ирен мысленно перебирала список необходимых вещей. Пастор Уайт говорил по-испански, но этого явно будет мало, понадобятся помощники. Ирен в задумчивости прикусила губу.

Они проехали мимо коровы, брошенного автомобиля, поломанных телефонных столбов. Ирен потрогала руку Нэта:

— Отвези меня домой. Я соберу все нужное. Честное слово, на это уйдет буквально пара минут.

Нэт остановил машину рядом с поваленным тополем.

— Нам крупно повезло, — заметил он.

Ирен посмотрела на дерево и царивший вокруг беспорядок. Мусор, мох с крыши — все это было разбросано по газону вперемешку с листьями и ветками. Рядом с яблоней стояло садовое кресло, как будто кто-то приготовился устроить под деревом чаепитие. Кресло было явно чужое.

Забежав в дом, Ирен быстро запихала в мешки для мусора все необходимое: простыни, полотенца, туалетную бумагу, все, что могло показаться ей полезным. Обнаружив мешок со старой одеждой, которую приготовила для благотворительной ярмарки, она захватила с собой и его. Затем набила небольшую походную сумку вещами для себя. Кто знает, когда она теперь вернется домой. Выставив мешки и сумки у задней двери, она была уже готова выйти из дома, когда взгляд ее упал на коробку с письмами. Та по-прежнему стояла на кухонном столе, где она ее оставила утром. Ирен остановилась, пораженная тем, как буря в буквальном смысле унесла Дэниэла далеко из ее мыслей. Письма могут подождать, сказала она себе и, схватив коробку, задвинула ее на холодильник.

Когда она вышла из дома, Нэт стоял рядом с машиной и протирал от налипшей грязи ветровое стекло.

— Как по-твоему, ты смогла бы проехать по нынешним дорогам? — спросил он, когда она подошла ближе. — Было бы удобней, если бы ты отправилась за мной вслед на пикапе. Так ты сможешь, не дожидаясь меня, вернуться домой, как только освободишься. Сюда, или если захочешь, то поезжай к Кэрол.

— К Кэрол? Знаешь, я даже не подумала о ней! Ты думаешь с ними все в порядке?

— Пегги только что связалась со мной по рации. С твоей сестрой все в порядке. У них есть электричество. Она пообещала, что позвонит Блисс и расскажет ей, что тут у нас произошло. Думаю, будет лучше, если ты останешься у сестры. Потому что неизвестно, когда здесь у нас возобновится подача электроэнергии.

— А ты сам?

— Полицейское управление штата запросило о помощи, так что, по всей видимости, пару дней меня дома не будет. Это как минимум. Но я бы не советовал тебе переживать по этому поводу. — С этими словами он поставил мешки в кузов грузовика. — Я сообщу тебе что и как.

— Я подумала, что неплохо бы привезти туда жену Джеффа. Она могла бы поговорить с этими людьми. Потому что какой от меня толк, если я не понимаю, что они говорят.

— А это идея! — воскликнул Нэт, а затем неожиданно привлек жену к себе.

— Нэт!

Ирен почувствовала, что его сотрясает дрожь.

— Ирен, ты ведь чудом спаслась! Воронка смерча прошла через наш дом. Я пытался опередить этот чертов ураган, но не смог. Я был напуган до смерти. Ты сама видела, что он натворил в мексиканском поселке. Тоже самое могло произойти и здесь. Та женщина… на ее месте могла оказаться ты. — Последние слова он произнес едва ли шепотом, сдавленным от волнения голосом. — Я мог тебя потерять.

Ирен его слова, та искренность, с которой он их произнес, даже слегка напугали. Он мог ее потерять, и в этот момент, когда за ее спиной все еще догорал поверженный клен, а у ног был разбросан всякий мусор, она неожиданно ощутила, каким пустым было это место, и ей стало стыдно.

— Ты сам сказал, нам крупно повезло, — прошептала она в ответ.

Баптистская церковь стояла на углу Второй улицы, в окружении красных дубов и платформы из ветвей и листьев. Ирен въехала на церковную стоянку и окинула взглядом старую деревянную постройку: входную арку, в которую они с Нэтом много лет назад под настоящий дождь рисовых зерен прошли холодным декабрьским днем, ряды окон по обеим сторонам, Колокольню, строить которую когда-то помогал ее дед. Все было на месте. Ничего не пострадало.

Рядом с боковой дверью, в окружении группы людей, стоял пастор Уайт и оживленно жестикулировал, словно дирижер. Ирен выключила мотор и вздохнула. Уайт пришел к ним в церковь молодым человеком с темными волосами и пылкой страстью ко всему, что касалось Бога. Это он наполнил ее ум, ум двенадцатилетней девчушки, фантазиями на тему того дня, когда он омоет ее тело в водах речушки Смиджес-Крик. Это были яркие и весьма откровенные образы, густо замешенные на подростковых комплексах и реальном страхе перед Богом. И вот сорок один год спустя в глазах Ирен он был не более чем усталым и печальным клоуном. Она сама не могла толком сказать, что, собственно, было источником ее цинизма. То ли тому виной слегка снисходительная манера, в которой он имел привычку разговаривать с прихожанами, словно те были наивными школьниками, а он сам — натерпевшимся на своем веку наставником. Или веночек седых волос. Он рано поседел, вскоре после сорока, и теперь волосы ниспадали ему на плечи серебристыми волнами. Женщины наверняка заплатили бы большие деньги, чтобы иметь такие волосы, как у него. Она не раз слышала разговоры на эту тему в парикмахерской, когда заходила сделать прическу. Правда, в последнее время Ирен стали неприятны мужчины, уделяющие своим волосам чересчур много внимания. Было в этом нечто капризное, а кроме того, намекало на уровень самооценки, не соответствующей талантам. Но главная причина, почему ей не слишком хотелось общаться с Уайтом, заключалась в том, что его суровый и злобный Бог ей стал безразличен. Ирен взяла сумку с вещами и захлопнула за собой дверцу машины.

Заметив ее, пастор расплылся в улыбке. Не считая Рождества, Пасхи, пары крещений и похорон, Ирен не была в церкви вот уже два года, и всякий раз, когда они с ним встречались, пастор не забывал упомянуть этот факт.

— Сестра Стенли, — воскликнул он, — надеюсь, ваш дом не пострадал?

— С ним все в порядке, сэр.

— Рад это слышать. Вы сами знаете, никто и предвидеть не мог, что такое случится. Ни единая душа. И мы должны благодарить Господа за то, что Он заботится о нас.

Ирен еще сильнее сжала ручку сумки.

— Я только что была в мексиканском поселке, — сказала она, — вернее, в том, что от него осталось.