Ванечка  — сын Расплюева, писарь.

Кредиторы Тарелкина:

1-й кредитор |

2-й кредитор — азартного свойства.

3-й кредитор — пиявкообразный человечек сутяжного свойства.

4-й кредитор — дюжая натура, с большими усами и крокодилообразным телом.

Еще кредиторы ad libitum [72]. Все они одеты в самые фантастические шубы и шинели.

Чиновники.

Дети Брандахлыстовой.

Тарелкин (один). Решено!.. не хочу жить… Нужда меня заела, кредиторы истерзали, начальство вогнало в гроб!.. Умру. Но не так умру, как всякая лошадь умирает, — взял, да так, как дурак, по закону природы и умер. Нет, — а умру наперекор и закону и природе; умру себе в сласть и удовольствие; умру так, как никто не умирал!.. Что такое смерть? Конец страданиям; ну и моим страданиям конец!.. Что такое смерть? Конец всех счетов! И я кончил свои счета, сольдировал долги, квит с покровителями, свободен от друзей!.. Случай: на квартире рядом живут двое: Тарелкин и Копылов. Тарелкин должен, — Копылов не должен. Судьба говорит: умри, Копылов, и живи, Тарелкин. Зачем же, говорю я, судьба; индюшка ты, судьба! Умри лучше Тарелкин, а живи счастливый Копылов. (Подумав.) Решено!.. Умер Тарелкин!.. Долой старые тряпки! (Снимает парик.) Долой вся эта фальшь. Давайте мне натуру! Да здравствует натура! (Вынимает фальшивые зубы и надевает пальто Копылова.) Вот так! (Отойдя в глубину сцены, прилаживает пару бакенбард; горбится, принимает вид человека под шестьдесят и выходит на авансцену.) Честь имею себя представить: отставной надворный советник Сила Силин Копылов. Вот и формуляр. (Показывает формуляр.) Холост. Родни нет, детей нет; семейства не имею; никому не должен — никого знать не хочу; сам себе господин! Вот моя квартира, имущество!.. О вы, простите вы все!.. Прощайте, рыкающие звери начальники, — прощайте, Иуды товарищи! Приятели мои, ямокопатели, предатели, — прощайте! Кредиторы мои, грабители, пиявки, крокодилы… прощайте! Нет более Тарелкина. Другая дорога жизни, другие желания, другой мир, другое небо!! (Прошедшись по комнате.) От теории перехожу к практике. Сейчас из Шлиссельбурга. Похоронил копыловские кости; дело устроил; бумаги получил: там покончено!.. Теперь здесь, по Петербургу, надо устроить мою собственную, официальную несомненную смерть. Для этого извещена полиция; приглашены сослуживцы; окна завешены; в комнате царствует таинственный мрак; духота и вонь нестерпимые… В гробу моя кукла увитая ватой, в моем мундире, лежит, право, недурно… С сурьезом и достоинством! Однако от любопытных глаз надо еще подбавить вони. (В духе, кричит.) Мавруша!! Разбойница Мавруша, — где ты?

Тарелкин, Мавруша входит.

Мавруша. Чего вам?

Тарелкин. Ты понимаешь ли, верный друг Мавруша, какую я бессмертную штуку играю?

Мавруша. Чего?

Тарелкин. Нет — никогда твой чухонский мозг этой высоты не поймет… Ступай, купи еще тухлой рыбы.

Мавруша. Еще! Что ж мало?

Тарелкин. Да — не хватает — ступай!

Мавруша уходит.

(Ей вслед.) Скорее ступай.

Тарелкин  (один).

Тарелкин  (ходит по комнате). Все так… да… эту рыбу надо накласть в мою куклу в такой мере, чтобы их как поленом по лбу… Нет! (соображает) этого мало. Я хочу, чтобы начальство похоронило меня на собственный счет! Хочу, чтобы эта бессмертная смерть мне не стоила медной полушки — так и будет! Все пойдет как по маслу, — надо только это хорошенько обставить. Мавруша свой урок знает; вот уже месяц, как вся варравинская интимнейшая переписка вот здесь (указывает), у меня под сюртуком!! Он уже ее хватился, ищет и на меня злится. Следовательно, при первой вести он явится сюда во всей ярости и будет спешить похоронами, чтобы тотчас обыскать мою квартиру — ха, ха, ха!.. А-а-а-а! — Это ты, разбойник, вогнал меня живого в гроб! ты уморил меня голодом. Нет тебе пощады. Мы бьемся по смерть. Ценою крови — собственной твоей крови, выкупишь ты эти письма. Или нет! Ценою твоих денег, ворованных денег, — денег, которые дороже тебе детей, жены, самого тебя. Деньги эти я тихонько, усладительно, рубль за рублем, куш за кушем потяну из тебя с страшными болями; а сам помещусь в безопасном месте и смеяться буду — и сладко буду смеяться, как ты будешь коробиться и корчиться от этих болей. Боже! Какая есть бесконечная сладость в мести. Каким бальзамом ложится месть на рдеющую рану… (Вынимает из-под жилета пачку писем.) Вот они, эти письма (хлопает по пачке), лежат на самом сердце, его греют! Это моя плоть и кровь! Это злейшие, ехиднейшие из всех дел варравинских, букет, который самому сатане можно поднести в знак любви и уважения. (Бережно запрятывает бумаги под жилет и застегивается.)

Тарелкин. Мавруша входит.

Тарелкин  (идет ей навстречу). Скорей, скорей, Мавруша, — они скоро будут — время дорого… (Берет рыбу и заслоняет себе нос.) Фу, черт возьми! (Уходит.)

Мавруша  (одна), потом Тарелкин.

Мавруша. Вишь, черт, что задумал… Помоги, говорит, мне, — а потом и надует — ведь такой уж плут родился!.. (Прибирает комнату.)

Тарелкин  (возвращается). Ну, смотри же, старая, — не наври чего — говори мало; сиди себе да вопи, — одно тверди: ничего, мол, нет — жил честно — умер убого! Понимаешь? Денег, мол, нет; хоронить нечем; а уж портится; видите, мол, вонь какая, — что тут делать? — а руками-то этак. (Делает жест. Мавруша его передражнивает.) Так!.. (Думает.) А Варравину-то говори: полиция, мол, придет, — имущество захватит, — бумаги остались, и их захватит; нехорошо. Поняла?..

Мавруша. Поняла, сударь, поняла.

Тарелкин. Ну ступай. (Слышен шум.) Они — ей-богу, они (как будто робко) — ну (решительно) слышишь — только их вонью-то ошибет, так ты их вот сюда и веди, чтобы они попусту около гроба не толклись. Поняла?

Мавруша. Поняла, сударь, поняла. (Уходит.)

Тарелкин  (один).

Тарелкин  (припрятываясь за ширмы). Так… вот они… (слушает) в добрый час… их много… говорят… (Слушает.) Шумят… (Слушает.) Что такое!.. батюшки… (в волнении) что такое — открыто! открыто…

Слышен вопль Мавруши.

Боже мой… мы погибли… (Прячется за ширмы.)

Варравин, за ним толпа чиновников, посреди их Мавруша.

Мавруша  (голосит и причитает). Сюда, отцы мои… сюда… ох… ох… ох…

Варравин  (останавливаясь на пороге). Фу, черт возьми, какая вонь.

Чиновники  (входят, заткнув нос, снимают калоши). Фу, — фу, - нестерпимо.

Чибисов. Одной минуты пробыть нельзя!..

Мавруша  (голосит). Сюда пожалуйте, отцы наши, сюда, су-да-ри-ки… ох…

Варравин. Да отчего же такая пронзительная вонь?

Мавруша  (та же игра). Отциии моии, как вони… то не… быть… умер — бедно ооох… Гроб купилааа, хооооронить-то и нечем. Вооот он, голубчиииик, и воняет!..

Варравин. Неужели ничего нет и хоронить нечем?

Мавруша  (та же игра). Нииичего, батюшка, нееет. Полиция прийийдет — все схватит — бууумаги похватает — а бумаги какие — сам-то все…е их пряааатывал… ох…

Варравин  (с поспешностию). А бумаги после него остались?