Милонов (подходя к столу). Прекрасно, прекрасно! Ваш поступок надо напечатать в газетах.

Несчастливцев. Что тут за газеты! Давай выпьем брудершафт!

Милонов. Но, мой милый… нельзя же…

Несчастливцев. А не хочешь, не надо. Убирайся! Пошел прочь. Выпьем, Аркадий.

Милонов отходит.

Бодаев (Буланову). Кто он такой? А?

Буланов. Актер.

Бодаев. Актер? Ах, черт его возьми! Браво, браво! (Подходит к Несчастливцеву.) Вашу руку! То-то я слушаю, кто так хорошо говорит, благородно. Это такая редкость у нас. (Указывая на Счастливцева.) А он тоже актер?

Несчастливцев. Актер.

Бодаев. Он ничего не говорит?

Несчастливцев. Нет, говорит.

Бодаев. Что же он говорит?

Счастливцев. Скворцом свищу, сорокой прыгаю.

Бодаев. А, браво, браво! (Отходит и сейчас же возвращается к Несчастливцеву.) Я ему пенковую трубку подарю. Заходите ко мне, милости прошу.

Несчастливцев. Забавлять-то тебя? Шутов заведи! Давай брудершафт выпьем!

Бодаев. Что? Ха-ха-ха! Он забавный! (Отходит.)

Гурмыжская (Буланову). Его надо как-нибудь выжить; он бог знает что наделает.

Буланов. Вы, кажется, ехать собираетесь?

Несчастливцев. Давно я, брат, сбираюсь.

Буланов. Так не пора ли вам?

Несчастливцев. Аркадий, нас гонят. И в самом деле, брат Аркадий, зачем мы зашли, как мы попали в этот лес, в этот сыр-дремучий бор? Зачем мы, братец, спугнули сов и филинов? Что им мешать! Пусть их живут, как им хочется! Тут все в порядке, братец, как в лесу быть следует. Старухи выходят замуж за гимназистов, молодые девушки топятся от горького житья у своих родных: лес, братец.

Гурмыжская (пожимая плечами). Комедианты.

Несчастливцев. Комедианты? Нет, мы артисты, благородные артисты, а комедианты – вы. Мы коли любим, так уж любим; коли не любим, так ссоримся или деремся; коли помогаем, так уж последним трудовым грошом. А вы? Вы всю жизнь толкуете о благе общества, о любви к человечеству. А что вы сделали? Кого накормили? Кого утешили? Вы тешите только самих себя, самих себя забавляете. Вы комедианты, шуты, а не мы. Когда у меня деньги, я кормлю на свой счет двух-трех таких мерзавцев, как Аркашка, а родная тетка потяготилась прокормить меня два дня. Девушка бежит топиться; кто ее толкает в воду? Тетка. Кто спасает? Актер Несчастливцев! «Люди, люди! Порождение крокодилов! Ваши слезы – вода! Ваши сердца – твердый булат! Поцелуи – кинжалы в грудь! Львы и леопарды питают детей своих, хищные враны заботятся о птенцах, а она, она!.. Это ли любовь за любовь? О, если б я мог быть гиеною! О, если б я мог остервенить против этого адского поколения всех кровожадных обитателей лесов!»

Милонов. Но позвольте, за эти слова можно вас и к ответу!

Буланов. Да просто к становому. Мы все свидетели!

Несчастливцев (Милонову). Меня? Ошибаешься. (Вынимает пьесу Шиллера «Разбойники».) Цензуровано. Смотри! Одобряется к представлению. Ах ты, злокачественный мужчина! Где же тебе со мной разговаривать! Я чувствую и говорю, как Шиллер, а ты – как подьячий! Ну, довольно! В дорогу, Аркашка! Прощайте! (Кланяется всем.) Тетушка, пожалуйте ручку!

Гурмыжская (прячет руку). Ах, нет, нет…

Буланов. Позвольте ему, он скорее уйдет.

Несчастливцев. Не укушу, не бойтесь.

Милонов. Разумеется, не укусит.

Буланов. Разумеется…

Гурмыжская. Ах, нет, вы не знаете.

Несчастливцев. О, люди, люди! (Идет в угол, надевает котомку.)

Аксюша помогает ему и целует его. Берет в руки палку.

Ну, Аркадий, мы с тобой попировали, пошумели, братец; теперь опять за работу! (Выходит на середину сцены, подзывает Карпа и говорит ему с расстановкой и внушительно.) Послушай, Карп! Если приедет тройка, ты вороти ее, братец, в город; скажи, что господа пешком пошли. Руку, товарищ! (Подает руку Счастливцеву и медленно удаляется.)

Впервые комедия была напечатана в журнале «Отечественные записки», 1871, Э 1.

Островский начал писать «Лес» в конце лета 1870 года в Щелыкове. Упорная работа прерывалась хлопотами по имению (в связи со смертью управительницы Щелыковом) и занятиями по переводу драмы П. Джакометти «La raorte civile» («Семья преступника»). 20 сентября 1870 года он сообщал своему другу Ф. А. Бурдину, артисту Александрийского театра: «Пьесу я пишу прилежно, но к октябрю едва ли кончу» (А. Н. Островский, Полн. собр. соч., М. 1953, т. XIV, стр. 190. В дальнейшем при ссылке на данное издание будут указываться лишь том и страницы).

4 ноября 1870 года Островский уже уведомлял Бурдина, что пьесу он оканчивает, «но едва ли будет расчет ставить ее в настоящий сезон» (т. XIV, стр. 193). К этому времени Островским были написаны первое и второе действия и шесть явлений третьего действия. 6 ноября он работал еще над седьмым явлением третьего действия, что видно из авторской пометы на 36 листе черновой рукописи (Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина).

Первоначально «Лес» был задуман как семейно-бытовая комедия. Ее действующие лица связывались тесными семейными узами: Геннадий Несчастливцев и Аксюша были родные брат и сестра – дети брата Гурмыжской. Сюжет строился на любовных взаимоотношениях Гурмыжской и Буланова. Определяющую роль в развитии действия играла тема завещания Гурмыжской, она составляла его на имя племянника – Несчастливцева, отсутствовавшего в усадьбе в момент начала действия. Гурмыжская рисовалась как богатая помещица, не испытывающая нужды в деньгах. Образ Восмибратова не играл существенной роли в конфликте пьесы. Социальный фон пьесы намечался очень слабо.

Не было и глубокой обрисовки положительных героев. Например, образ Несчастливцева являлся эпизодическим. В нем драматург подчеркивал профессионально-актерские стороны, которыми определялось все его поведение. Так, в сцене с Восмибратовым (д. III, явл. 10) для Несчастливцева побудительным мотивом требовать у Восмибратова причитающиеся Гурмыжской деньги было не стремление к торжеству справедливости, а желание испытать силу своего актерского слова; получив деньги, он говорил (д. IV, явл. 1) Счастливцеву: «Какую прекрасную я сегодня роль сыграл» (оборот л. 41 черновой рукописи); Восмибратова Несчастливцев называл «хорошим парнем», «только надо уметь с ним обращаться». Аксюша появлялась на сцене лишь в четвертом акте; Петр Восмибратов вообще отсутствовал в числе действующих лиц.

С углублением творческого замысла менялась и сюжетно-композиционная структура комедии, каждый образ приобретал идейно-художественную законченность. Островский усилил сатирический тон пьесы и расширил ее социальный фон. Из семейно-бытовой она превратилась в острую социально-сатирическую пьесу. Четко определился драматургом ее конфликт как столкновение различных социальных групп: с одной стороны – Несчастливцев, Аксюша, Карп; с другой – Гурмыжская, Буланов, Восмибратов и др. Ввиду этого изменились и родственные связи действующих лиц: Несчастливцев, Аксюша, Гурмыжская – теперь дальние родственники. Линия любовных отношений Гурмыжской и Буланова и тема завещания отошли на второй план, а на первый выдвинулись взаимоотношения Аксюши и Петра, борьба за их счастье и тема приданого Аксюши.

Несчастливцев и в идейном и в сюжетном развитии приобрел значение центрального образа. Островский стремился раскрыть в нем всю полноту не только профессионально-актерских, но и гуманных человеческих качеств. Несчастливцев – актер-труженик – обличает паразитизм обитателей «леса» – сов да филинов – в лице Гурмыжской, Восмибратова, Буланова и других. Островский изменил и соотношение социальных сил: Гурмыжская – помещица-вдова, имение которой полуразорено. Теперь уже не Восмибратов просит Гурмыжскую о продаже леса, а Гурмыжская настойчиво предлагает ему купить у нее лес (л. 14, черновая рукопись). Почтительно-уважительный тон Восмибратова в отношении Гурмыжской заменился независимо-ироническим. Восмибратов рисуется драматургом как человек, сознающий свою силу. Он приходит к Гурмыжской не только покупать лес, но и посватать у нее Аксюшу. Первоначальную реплику Восмибратова: «А я было, признаться, зашел понаведаться, не продадите ли еще леску» (там же), – Островский зачеркнул и вместо нее вставил следующий диалог: