— Какого черта ты пытаешься доказать? — рявкнул он, ворвавшись внутрь вместе с ароматом лосьона для бритья.

Хоуп выглянула из-за плеча Дилана, но не увидела его грузовика.

— А где твоя машина?

— Ты умчалась с «Шеврон» и едва не врезалась в бок многоместной машины Элис Гатри. У нее на заднем сиденье были пристегнуты дети, и ты могла кого-нибудь серьезно травмировать.

— Да он слишком далеко был, чтобы я могла в него врезаться! — Хоуп захлопнула дверь и скрестила руки под грудью.

Свет люстры отбрасывал блики по коридору и поперек черной футболки Дилана. В ограниченном пространстве он казался просто огромным. Большой, мускулистый, стопроцентный мужчина, одетый в черное. Шериф уперся руками в бедра, изучая Хоуп из-под полей шляпы.

— Почему ты меня избегаешь?

— Я не избегаю.

— Почему тогда не отвечала на телефон?

— Я работала.

— Ага.

Дилан не купился на эту сказку, поэтому Хоуп решила быть откровенной:

— Просто я думаю, что нам не стоит больше встречаться.

— Какого черта, почему?

Но не до конца откровенной.

— Потому что не хочу, чтобы ты приходил сюда каждый раз, как захочешь позаниматься сексом.

Дилан прищурился:

— Ты думаешь, я здесь поэтому?

Хоуп не знала, но вновь ощутила, что чувства выходят из-под контроля. Что она вновь несется навстречу столкновению.

— А разве нет?

— Нет. — Дилан склонился к ней и продолжил: — Может, я хотел сам убедиться, что ты в порядке. Может, ты прекрасная собеседница. Может, мне просто нравится на тебя смотреть. — Он склонился немного ниже: — И может, мне просто нравится быть с тобой. — Сердце Хоуп сильно стучало в груди. — Может, причина, по которой я здесь, не имеет ничего общего с сексом.

— Правда?

— Возможно. — Тэйбер приподнял пальцами ее подбородок. — Может, я просто хочу тебя поцеловать. Может, это все, чего я хочу. — Он слегка наклонил голову набок и прошептал у самого рта Хоуп: — Может, я просто соскучился по вкусу твоих губ.

У нее перехватило дыхание в груди, сердце колотилось, как сумасшедшее, и Хоуп не могла вспомнить, почему именно должна попросить Дилана уйти. Ну, на самом деле, помнила, но сейчас будущее не имело такого уж большого значения. Она жила настоящим, и это настоящее заполнял высокий, соблазнительный ковбой, от чьих прикосновений ее бросало в жар и так тянуло пробежаться руками по его груди, прильнуть к нему.

— Не хочешь войти? — спросила Хоуп, хотя, на самом-то деле, Дилан уже был внутри.

— Может быть.

Он накрыл губами ее губы… и поцелуй, казалось, достиг самой души Хоуп, так глубоко, что больше ничто кроме Дилана не имело значения. Ласки его разливались по телу словно свет, словно волшебство.

Шериф отстранился и заглянул ей в глаза:

— Ты хочешь, чтобы я вошел?

Если Хоуп ответит «да», то это «да» скажет больше, чем любая блестящая беседа. Этого ли миз Спенсер хотела? Быть с Диланом столько, сколько получится, или остаться одной и мечтать о нем?

— Да, — ответила Хоуп в той же мере себе, в какой и ему, затем развернулась, прежде чем смогла бы передумать. Дилан, стуча каблуками по деревянному полу, последовал за ней. — Хочешь что-нибудь выпить? — спросила она через плечо, обернувшись.

— Нет, — ответил он, нехотя отвлекаясь от разглядывания ее попы.

Хоуп очень слабо контролировала Дилана, себя саму, отношения межу ними и с каждым ударом сердца теряла этот контроль все больше. Но прежде чем окончательно сдаться, она заявила:

— Нам придется оговорить несколько основных правил.

— Хорошо. Я буду звонить перед приходом. — Дилан взял Хоуп за руку и остановил у кофейного столика. — Но ты должна отвечать на телефон.

— Ладно, но ты должен… — Хоуп замолчала, когда Дилан поднес ее руку к губам, и от его теплого дыхания слегка закололо запястье.

— Должен что, сладкая? — спросил он, но, судя по выражению зеленых глаз, и так знал. Знал, что может взять ее там, где захочет, и наслаждался всем этим.

— Э-э… сначала звонить.

— Я только что пообещал. — Дилан поцеловал ее запястье, и легкое покалывание распространилось вверх по руке.

— О.

— Какие еще будут правила?

Невозможно думать, когда он вот так смотрит, так, будто готов просто съесть! Хоуп отвела взгляд и посмотрела в столовую, на лежащие на столе файлы ФБР.

— Мне не нравятся всякие извращения, — заявила миз Спенсер. Пожалуй, так и есть, ну, насколько она себе это представляла.

Складка залегла меж бровей Дилана, и он отпустил руку Хоуп.

— Ладно. — Шериф снял шляпу и швырнул ее на диван. — Прежде чем мы продолжим, уточни, что ты имеешь в виду под извращениями.

— Ну, отклонения.

— Уточни.

Хоуп немного поразмыслила:

— Никаких хлыстов.

— Судишь по личному опыту?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь, что не любишь хлыстов?

— Мне не нравится боль. Если я порежу руку бумагой, то потребую морфий.

— А тебе нравится, когда тебя связывают?

Хоуп никогда прежде не связывали. Но от мысли, что Дилан стал бы ее связывать, кожу начало покалывать от предвкушения.

— Да.

— Когда приковывают к изголовью наручниками?

Подобного миз Спенсер тоже не испытывала, однако кивнула. Да, она сможет это сделать.

— А я могу тебя приковывать?

— В любое время, — отозвался Дилан с озорной усмешкой, затем притянул Хоуп к груди. — Это все, или у тебя есть еще правила?

— Думаю, все.

Он нагнулся к ее уху и прошептал:

— То есть если я привяжу тебя к своей кровати и стану целовать твои ноги — это нормально?

— Да.

Дилан поднял руку к ее щеке и поцеловал Хоуп в шею:

— А если я подхвачу тебя под попку и приподниму к своим губам? Это слишком «грязно»?

— Нет. — Хоуп закрыла глаза. — Это хорошо.

— Это лучше, чем хорошо. — Он провел ладонью вверх по ее руке. — Да, Хоуп?

— Что? — Она открыла глаза и посмотрела на него.

— Я никогда ничего не сделаю против твоего желания. Никогда не наврежу тебе и не причиню боль. — Дилан потянул узел платья у нее шее. — Если сама меня хорошенько не попросишь.

Узел поддался под пальцам Дилана, и бретельки платья соскользнули с плеч Хоуп. Он внимательно посмотрел ей в глаза и увидел там именно то, что ему было нужно. Это было в ее чуть прикрытых веках и в искорках, сверкавших как чистое голубое пламя. Обхватив ладонью ее грудь, Дилан почувствовал, как от его прикосновения напрягся сосок. Кончиком языка Хоуп облизнула губы, и шериф поцеловал ее, чувствуя желание на нежных губах. Чувствуя и свое желание к ней. То же самое желание, которое держало его в возбуждении всю прошлую ночь и сделало его твердым как камень.

Дилан спустил бретельки по рукам, и платье упало до талии Хоуп, там и оставшись. Затем он отстранился, чтобы посмотреть на то, что держал в руке. Идеальная. Нежная. В форме груши, а сосок подобен маленькой малинке. Грудь заполняла большую ладонь. Дилан легонько сжал мягкую плоть и почувствовал, как Хоуп вдохнула и задержала дыхание.

Как он мог думать, что одной ночи с ней будет достаточно? После той ночи он хотел ее еще больше, чем раньше, когда Хоуп была лишь фантазией. Теперь он знал, что она лучше, чем фантазия. Лучше, чем все, что он когда-либо держал в руках. И знал, что пока она находится в пределах его досягаемости, он будет тянуться к ней.

Хоуп вытянула футболку Дилана из джинсов. Он перехватил ее и стянул через голову. Футболка еще не успела упасть, а руки Хоуп уже были на его теле. На спине и плечах и двигались вниз по груди Дилана. Хоуп наклонилась и поцеловала его в шею. Прикосновение ее теплого влажного языка вызывало дрожь во всем теле и делало член таким твердым, что он начинал пульсировать.

Пальцы Хоуп запутались в волосках на мощной груди, оставив огненный след до самого пояса брюк. Расстегнув ширинку, она засунула руку в его джинсы и вытащила член. Это Дилану и нравилось в Миз Паиньке. Она не смущаясь брала то, что хотела.