Вернувшись домой, я обнаружила на мобильном, который забыла взять, два неотвеченных вызова от Соболевского. Видимо, он заметил, что вчера вечером я звонила, решил позвонить в ответ и столкнулся с молчанием – так же, как я накануне. Пора было зканчивать эту игру. Во-первых, я соскучилась, а во-вторых, Соболевский мог мне помочь.

Всего два гудка – и Костя ответил.

– Алло!

– Привет!

– Привет! А я уже боялся, что так и будем звонить друг другу до бесконечности!

– Зря боялся. Как дела?

– Да все нормально. Скучно только очень. Сколько ни пытаюсь донести до родителей, что домой хочу, – ноль внимания! Знай себе повторяют про то, что в деревне воздух, малина и все такое!

– Малина – это вкусно.

– Поначалу. Потом приедается. И кроме того, какой интерес лопать ее в одиночку? Если бы здесь была ты, одноклассники, Яна…

– У вас с Яной все хорошо? – осторожно поинтересовалась я.

Мне хотелось, чтобы это выглядело так, будто я просто поддерживаю и развиваю беседу. Похоже, не получилось. Костя почувствовал, как изменился мой голос, и заволновался:

– А что случилось?

– Ну, я просто спросила… Ведь вы с ней общаетесь, да?

– Ну конечно общаемся! Я ей звоню каждый день, все в порядке! – Соболевский насторожился. – А что, есть основания беспокоиться? Думаешь, она мне изменяет?

– Нет-нет, что ты! Я только хотела спросить: обо мне вы не говорили?

– О тебе?

– Угу. Вы никак не касались в своих разговорах меня? В смысле, Яна ничего не сообщала о нашей дружбе?

– Нет, никак, – ответил Костя. – Слушай, Лена, хватит говорить со мной загадками! Что случилось?

– Мы поссорились. И как-то очень странно.

Я пересказала Соболевскому события трех последних дней. Для него это было полнейшим сюрпризом.

– Ничего не понимаю! – сказал он. – Ты точно уверена в том, что Никита и Маша не обманули? Может, это все-таки не Яна убедила их поссориться с тобой?

Ну, ясно. Соболевскому, конечно, не хотелось верить в то, что его девушка способна на подлость.

– Кость, я ни в чем уже не уверена! Я знаю только то, что Яна была моей подругой, а потом стала вести себя как враг без всякой причины. Ты, пожалуйста, не думай, будто я пытаюсь настроить тебя против твоей девушки или жалуюсь на нее… Уверена, все разрешится! Наверняка это какое-нибудь недоразумение…

– Да конечно, по-любому! Хочешь, я поговорю с ней?

– Именно об этом я и собиралась попросить тебя. Выясни, пожалуйста, не обидела ли я ее чем-нибудь!.. Ведь она была моей подругой…

– И останется подругой! – заверил Костя. – Не волнуйся, я с ней побеседую!

– Спасибо…

– …И все-таки все это странно, – вздохнул Соболевский.

Следующий день выдался не жарким и не холодным – именно таким, какой хорош для прогулок. Раньше в такие дни я просто выдумывала, куда бы хотела пойти, будь у меня парень, или бессмысленно слонялась по своему району, пытаясь воспользоваться погодой, но не находя в этом решительно никакого удовольствия – ведь уныло гулять в одиночку. Какое же счастье, что все это позади! Теперь я живу полной жизнью и могу наслаждаться лучшей погодой в лучшей компании! Наконец-то старые мечты сбываются!

Не теряя времени, я набрала Никитин номер. Гудок, второй, третий… шестой… Наконец-то!

– Але…

Голос Рыбкина звучал так, словно он только что прилетел из космоса и пока не понимает, на какой планете оказался.

– Ты что, спал? – спросила я.

– Угу…

– Давай вставай! Смотри, какое солнце! Лето скоро кончится, гулять пошли!

– Ы-ы-ы, – ответил Никита.

– Чего?

– Дай поспать еще.

Ладно, так и быть. Творческий человек, что тут скажешь! Я и сама временами люблю поспать до обеда, а тут художник – у них все не как у людей! Я выждала часок. Прибралась немного, почитала, посидела за компьютером. Потом позвонила опять.

На этот раз Никита был живее.

– А я уже зубы почистил, ага, – «обрадовал» он меня. – Ты что-то предлагала, когда звонила, но я забыл. Верней, не понял. Мозг-то еще спал.

– Я предлагала погулять. Сегодня же замечательная погода! Давай пойдем в парк и устроим пикник! Можно захватить с собой одеяло и поваляться. Еды, конечно. Можно даже взять ноутбук и посмотреть на природе какое-нибудь кино!

– Парк далеко, – сказал Рыбкин. – До него же целый километр!

– Ладно… Может, тогда на аттракционы? Тут у нас неподалеку аттракционы построили, я давно уже хожу, на них облизываюсь! Особенно эта вращающаяся штука с подвешенными сиденьями…

– Я боюсь высоты, – прервал парень.

– Нечего бояться, я с тобой буду!

– Нет, не хочу.

– А если целоваться на аттракционах? – использовала я свою последнюю приманку. – Тогда, наверно, не страшно будет?

– Не знаю, – буркнул Никита. – Зачем целоваться на аттракционах, если можно целоваться дома? Или в мастерской.

– Но там мы уже были!

– Ну и что? Тебе что важно – я или какие-то новинки?

– Важен ты. Но хочется гулять. Ведь на улице так хорошо! А я столько мечтала о том, как пойду на аттракционы или в парк со своим парнем!..

– Как-нибудь потом, – сказал Никита. – Если честно, совершенно неохота идти куда-то. Да и задание у меня важное есть, рисовать надо. Приходи, посидим в мастерской, если хочешь.

Я уступила.

Все то время, что светило солнце, мы провели в душной мастерской, болтая о том о сем. Вернее, болтала главным образом я. Что касается Рыбкина, то он в основном рисовал, только изредка отвлекаясь, чтобы подать какую-нибудь реплику… Нет-нет, только не подумайте, что я жалуюсь! Я же была с Никитой, с моим любимым! С милым рай и в шалаше, ведь так положено говорить, не правда ли? Впрочем, учитывая погоду, шалаш был бы лучшей альтернативой этой тесной, пропахшей красками комнатушке…

Ближе к вечеру раздался звонок Кости.

– Привет, – сказала я, нажав «ответить».

В это короткое слово были вложены не только приветствие, но и масса вопросов: «Ну как?», «Поговорил?», «Она ответила?», «Мы сможем помириться?». Костя все это почувствовал.

– Я поговорил, – ответил он. – Но, если честно, все стало еще непонятнее.

– А что она сказала?

– Ничего хорошего…

– Ну, Костя, не томи!

– Сказала, что ты подлая и двуличная. Что не стоит общаться с тобою. Что ты всегда врешь.

– Что?! Я вру?! Что за бред?! Костя, ты ей поверил?! – Я испугалась.

– Ну мы же с тобой не вчера познакомились, – успокоил меня друг. – Я помню, как ты поддержала меня, когда мы отстали от поезда. И вообще могу сказать о тебе много хорошего. Так что лично мне понятно, что Яна ошибается. Вот только раз она так считает, у нее должны быть какие-то основания…

– Хочешь сказать, я ее обманула? Я что, поступила с ней подло?

– Откуда мне знать. Я же здесь, а вы там. И вообще, это ваши девчачьи дела. Наверное, тебе надо проанализировать свое поведение и вспомнить что-то такое, что Яна могла посчитать подлостью, – заключил Соболевский.

– Но она не сказала, в чем именно дело? – спросила я.

– Нет. Лишь оценки без фактов. Яна сказала, что ей слишком неприятно обо всем этом говорить и поэтому она закрывает тему.

– М-да, – я вздохнула. – Ну что, Кость, спасибо! Чем дальше, тем больше я убеждаюсь в том, что это какое-то недоразумение.

– Обдумай свои поступки, – повторил Соболевский.

То ли мне послышалось, то ли в этих его словах была какая-то сухость… мрачность… или даже осуждение! Неужели Яна склонила Костю на свою сторону?! Неужели вслед за подругой я потеряю и друга, почти что брата?! Конечно, Соболевский не забыл хороших отношений, которые были между нами все эти месяцы… Но, кажется, его девушка посеяла в его сердце зерно сомнения!

Я была так взволнована разговором с Костей, что больше не смогла сидеть в мастерской и болтать со своим бойфрендом обо всяких глупостях. Сказала, что мне пора, попрощалась, поцеловала (впервые за день и как-то совсем невкусно), пошла домой.