Он размахивал какими-то арбузными брошюрами, а мы с мамой краснели щеками и прикрывали смятые пижамы.

– Знайте, Константин Котиков помнит добро. – Он пригрозил пальцем кому-то над дверным косяком. – Я подписал эти экземпляры для вас! А еще приглашаю совершенно бесплатно на мой новый тренинг «Как найти выход из любого положения».

Я не выдержала и захихикала. Зато мама вдруг на полном серьезе схватила собравшегося было уходить Котикова за грудки и втянула в квартиру.

– Вы позволите? – Она захлопнула дверь за спиной мессии. – У вас есть свободное время?

Котиков растерялся, он смотрел на дверь, как на кладезь упущенных возможностей.

– Надеюсь, речь не идет о годах? – робко спросил он.

Мама уже держала в руках телефон. Котиков побелел и, кажется, готов был пойти клеткой, как его рубаха.

– Полиция! – сказала мама в трубку.

И Котиков привалился к стене, ноги его подкосились.

– Простите, – захохотала мама. – Не удержалась.

После этого она набрала номер и стала звонить по-настоящему.

– Надя! – сказала она. – Мне очень плохо!

– Держись, буду через пять минут, – раздался сонный голос тети Нади.

Котиков ничего не мог понять и все еще держался за нашу стену. Зато мне все стало ясно. Не было силы, манящей тетю Надю отчаяннее, чем чужая боль, – она прилетит к нам очень скоро. Начни сейчас мама рассказывать про Котикова, вопросы посыпались бы, как листья в октябре: что надеть? что сказать? а удобно ли? И в конце концов тетя Надя, конечно, струсила бы и осталась дома, латать свою броню. Хотя было очевидно – они с Котиковым просто созданы друг для друга. Тетя Надя станет доставать ноги у него из-за ушей, слушая истории о том, как Котиков умеет находить выход из любого положения.

– Сейчас придет моя подруга, – предупредила мама Котикова. – Она читала все ваши книги, много практиковала. Думаю, вам будет о чем поговорить. А пока, может, чайку?

– А вам на миг удалось ввести меня в заблуждение. – Котиков потихоньку приходил в себя. – Другой на моем месте мог бы всерьез испугаться. Но меня коснулось лишь легкое замешательство. Вот что значат годы тренировок!

– Вы проявили редкое самообладание, – согласилась мама. – Сохранять вертикальное положение в присутствии моего чувства юмора доступно немногим.

Котиков кивал, кажется, совершенно не соображая, что мама продолжает шутить. Я пошла заварить ему крепкого чаю: стоило как-то подготовить нашего йога ко встрече со своей судьбой.

Судьба не заставила себя долго ждать, она примчалась – решительная и дерзкая, вся в голубом. Тетя Надя была гонима мыслями о мамином несчастье, что надували паруса попутным ветром.

– Таня, что случилось? – Она мыла с улицы руки с тщательностью хирурга, который готовился приступить к тяжелой операции. – Опять мужики?

– Угадала! – соглашалась мама. – Гляди. Один на кухне сидит.

Вытерев руки и закатав рукава, тетя Надя прошествовала на кухню. Не знаю, кого она там ожидала обнаружить – привязанного к стулу папу или Вадима, улыбающегося, точно живая реклама зубной пасты. Во всяком случае, увидев хлебающего чай из блюдца Котикова, тетя Надя не поверила своим глазам. Она сняла очки, но Котиков не исчез, а лишь поплыл и слегка размазался по стулу.

– К-кто это? – спросила тетя Надя, вновь украшая нос очками.

– Константин Котиков, – писатель взвился над стулом, пламенный, как огонь, – к вашим услугам!

Он стремительно перехватил неловко зависшую в воздухе руку тети Нади, в которой только что были очки. Котиков впечатал в нее свои губы, чудом минуя круглый циферблат старомодных часов. Тетя Надя собралась с мыслями и выдала:

– Кхы-гы, – низким грудным голосом, с придыханием.

Котиков счел это восклицание исчерпывающим и предложил даме стул.

– Это же он! – Тетя Надя искала поддержки у меня или мамы. – Девочки, это мой Котиков!

– Совершенно верно, – маме сейчас позавидовала бы любая опытная сваха, – недавно нас свел один мистический случай. – Уши тети Нади так и зашевелились от этих слов. – Когда Константин узнал, что я знакома с его преданной почитательницей, он попросил о немедленном знакомстве. Признаюсь, я не сразу согласилась, но Константин был так настойчив… Верно?

Мама незаметно пнула его ногой под столом. Котиков подпрыгнул.

– Я сражен! – выпалил он. – Вижу, вы носите магнитный браслет, свойствам которого я посвятил целую главу «Чары Клеопатры» из книги…

– «Как влюбить в себя любого», – подсказала тетя Надя.

– Или любую, – вновь схватился за ее руку Котиков.

Видимо, магнитный браслет действовал на него безотказно. Мама потихоньку шепнула мне:

– Пошли отсюда. – И, кинув строгий взгляд на парочку, предупредила: – А вас, Котиков, я попрошу остаться!

Мы вышли из кухни, на всякий случай поплотнее прикрыв дверь. Примагниченным пришло самое время побыть наедине.

– Кажется, у них закрутилось, – сказала я.

– Уж я прослежу, чтобы Котиков на этот раз не выкрутился, – ответила мама. – А ты сходи навести Розочку и передай от меня привет Собакину.

Мама сунула мне в руки заранее подготовленный пакет с лакомствами для Собакина. За дверью на кухне о чем-то живо беседовали Котиков с тетей Надей, оставалось надеяться, что по возвращении я не обнаружу их со ступнями за затылком. Судя по всему, мама верной дорогой шла к благоразумию, она снова становилась собой.

Я вышла из подъезда. В тени крупного старого каштана, который собирался пустить в небо стрелы цветов, пряталась смутная фигура. Кто-то ждал меня, укрытый лиственным шатром. Лишь только я оказалась во дворе, он сделал шаг, выходя из мрака.

– Солнцева, погоди! – окрикнул меня Иванов.

Он потрусил от каштана, а мне хотелось рвануть прочь, на миг я представила, что там, под розовеющими стрелами, дожидается Люк. Какая же я была дура!

– Что надо? – шла своей дорогой. – Я спешу.

– Я провожу, ладно? – Игорек выхватил пакет для Собакина из моих рук. – Помогу сумочку донести.

– Да что ты привязался? – прошипела я. – У тебя же вроде как появился вкус…

– Женька отшила меня, – не обращал внимания на мои слова Иванов. – Говорит, у нее сейчас серьезные отношения, чтобы я не лез со своими глупостями. А это не глупости! Слышишь, Солнцева. Она меня крепко зацепила! Знаешь, так непривычно, у меня внутри… жжет…

– Тоже репей, да? – спросила я.

– А ты откуда знаешь?

Я вздохнула, пытаясь воздухом протолкнуть репей, но он упирался, впиваясь шипами и принося новую боль.

– Слушай, Игорек, если ты не шутишь…

Иванов сделал хулиганский жест ногтем большого пальца по передним зубам, показывая, насколько серьезен. А потом снял очки и потер переносицу.

– Тогда секи внимательно… – Я решила помочь Игорьку. – Не сдавайся, наступай! Сейчас Женьке нужно твое внимание. Позови ее в Парк культуры, в цирк, в Уголок Дурова, наконец. Только запомни, никаких гитар и политики! Покупай ей сахарную вату и леденцы на палочке, обходи японские рестораны. Напористость, дерзость, стихия – вот что ей сейчас нужно. И очки… знаешь, не снимай их. Когда глупости делают в очках, все думают, будто это милое дурачество. Снимешь очки – прослывешь дураком.

Иванов захихикал и надел очки, его смех сразу приобрел какой-то благородный блеск.

– Тогда я пошел? – Игорек вручил мне сумку. – Ну, в наступление?

– Дерзай! – благословила его я.

Говорят, огонь новой любви проще всего разжечь на углях старого. Если Иванов постарается, то Женька снова воспылает страстью, пока еще не остыло чувство к Люку. Наверное, на это же рассчитывал Вадим, которого никак нельзя назвать простачком, хоть он и улыбается как полоумный. Хлыщ явно хотел воспользоваться маминой беззащитностью и уязвимостью после ухода папы. Было очевидно, что мама еще не погасла, а сгорает день ото дня. Для такой женщины достаточно капли горючей жидкости – принеси ей помидоры из магазина – и ты уже друг семьи. Стоит папе пропасть с глаз, как Вадим уже посиживает на его стуле у нас в кухне. Жаль, что отец не советовался со мной, как Иванов. После истории в «Макдоналдсе» папу я встречала всегда хмурым, в мрачном расположении духа. Бабушка запретила мне лезть к нему с расспросами, но один раз я все же вякнула.