Хлопнула входная дверь. Это прибежала Янка.

Майя приготовилась прочитать сестре нотацию, но не успела. Янка влетела в дом, крутнулась на месте, схватила что-то со стола и, не говоря ни слова, выскочила на улицу.

– Заполошная, – покачала головой Майя. Она вспомнила о том, что пора бы позвонить Тоне насчет вечера.

Трубку подняла подруга. Она говорила шепотом, как будто боялась, что ее услышат:

– Майечка, меня, наверное, не выпустят.

– Я зайду, – пообещала Майя.

Из трубки послышался вздох.

– Я дождусь родителей с работы и прибегу к тебе, – сказала Майя и нажала «отбой». Что-то там опять случилось у Тони. Но думать об этом не имело смысла, все узнается в свое время.

Майя позвонила Наде. Услышала взволнованный голос:

– Ну что? Зайдешь ко мне?

– Наверно, – ответила Майя, – вот только сначала за Тоней заскочу.

Майя знала: девчонки не очень жалуют Тоню. Надька даже по глупости как-то заявила: или я, или Тоня, выбирай! Майя тогда посмеялась и ответила: конечно, Тоня. Надя поморгала и успокоилась. Она неплохая девчонка, но уж очень примитивная. Одни ее разговоры о вечной дружбе и любви до гроба чего стоят! Ей дай волю, она будет каждый день записки писать «люби меня, как я тебя», а в конце непременная приписка: «жду ответа, как соловей лета…». Но, если ее держать в рамках, Надя даже бывает интересной. Она неплохо разбирается в моде и всяких таких женских штучках. Дело в том, что ее мама – настоящая портниха. Поэтому дома у них множество модных журналов, выкроек, каталогов и всякого такого. У Надиной мамы в заказчиках все поселковые модницы. А Надя всегда одета, как модель с журнальной обложки.

У Майи дома тоже есть швейная машинка, и она частенько на ней экпериментирует. Но до Надиной мамы ей далеко. И еще: Надина мама умеет печь торт «Наполеон». И это самый вкусный «Наполеон» из тех, что когда-либо пробовала Майя. Ей очень хочется получить рецепт знаменитого торта, но его скрывают. Надина мама полушутя-полусерьезно поведала, что рецепт семейный и за пределы семьи выйти не должен. Но Майя упорная. По выходным она печет «наполеоны». Она решила во что бы то ни стало самостоятельно раскрыть секрет торта. Домашние всякий раз хвалят Майину стряпню, но рецепт все еще не раскрыт.

Так что у Нади и ее мамы есть чему поучиться. А Майя никогда не упускает возможности узнать что-то новое.

Например, когда она была в шестом классе, в заводском Доме культуры появился кружок циркового искусства. Это же надо! Одно название чего стоило! Майя сразу же записалась и целый год честно ходила заниматься. В итоге она научилась делать шпагат, мостик и корзиночку. Могла пройтись колесом и постоять на голове. Она даже вместе с другими девочками подготовила акробатический этюд для школьного концерта. На этом дело и закончилось, потому что преподавательница внезапно вышла замуж и уехала.

Акробатику сменили курсы кройки и шитья. Майя и тогда себя проявила. В школе готовили очередной концерт. Учительница решила разучить с девочками танец. Но Майку не устроило снова танцевать три притопа, три прихлопа. И тогда она взяла подготовку номера в свои руки. У нее появилась идея. А что, если поставить танец «Времена года»? Она подробно объяснила учительнице свою придумку, та выслушала внимательно, заинтересовалась и всячески поддержала инициативную Майку.

Замечательно! Майка отобрала для танца еще трех девчонок. Они даже костюмы сделали своими руками. Зима была в белом платье и короне, осень – в желтом, расшитом листьями и ягодами рябины, весна – в зеленом платье и голубой шали, лето – в ярком ситце, украшенном цветами. Естественно, номер у девчонок получился очень красивым. Они произвели фурор не только в школе, но и во всем поселке. Их сразу же пригласили на смотр художественной самодеятельности, где они завоевали приз зрительских симпатий. И, естественно, после такого триумфа танцовщицы проехали со своим номером по всей области.

Майке нравилось колесить по дорогам в автобусе, специально выделенном поселковым артистам. Майкина четверка автоматически присоединилась к народному хору, девчонки чувствовали себя звездами, им нравилось, что взрослые относятся к ним как к равным, нравились выступления, публика, путешествия.

Так прошло два года. За это время Майка не только танцевала, но и пела, сначала в хоре, а потом и солисткой. У нее обнаружился отличный слух и довольно сильный голос. Естественно, пела она в основном народные песни. И вот однажды, на очередном концерте, Майка и аккомпаниатор не совпали. Сначала Майка взяла на тон выше, чем он, а потом она перестроилась ниже, но аккомпаниатор тоже перестроился. И… Майка сорвалась, в сердцах плюнула и убежала со сцены. Хорошо, что концерт был в местном ДК. Хоть не на всю облась опозорилась. Пацаны ехидничали: «Майку на сцену не пускайте, весь пол заплюет!» С тех пор Майка забросила хор и переключилась на спорт. Стала заниматься в лыжной секции. Но ее еще долго преследовало воспоминание о том провале.

Правда, музы не сразу ее оставили. В ДК существовала театральная студия, и режиссерша этой студии во что бы то ни стало пыталась уговорить Майку сыграть главную роль в спектакле, а точнее, в детской сказке о Золушке. Уговоривала долго, с полгода, наверно. Но Майка не согласилась. Уж очень не нравился ей актер, который должен был играть принца. Хлипкий какой-то. А у Майки было свое собственное представление о том, каким должен быть настоящий принц. В того студийного хлюпика Майка ни за что не смогла бы влюбиться. К тому же и весь состав театральной студии производил на Майку довольно жалкое впечатление. Когда они играли на сцене, Майке было жаль их. Такие они были нелепые, что ли, неправильные. Нет, с ними Майке играть не хотелось…

В общем, много чего было. А с девятого класса Майя всерьез увлеклась математикой и стала ездить в город на курсы.

В десятом к математике добавилась информатика, и Майя была этому рада. В школьном компьютерном классе на всех мест не хватало, своего компьютера у нее пока не было, а для того чтобы поступить в серьезный вуз, информатика была необходима. Причем не теоретическая, а практическая. Ради компьютера Майя все лето работала нянечкой в детском саду. По знакомству, конечно. Работа была непыльная. Каждый день к Майе приходил влюбленный Герка, приносил фрукты и мыл за нее полы. Очень удобно.

Правда, заработанных денег все равно не хватило. Но родители заверили ее, что к Новому году компьютер будет.

А пока два-три раза в неделю Майка моталась на электричках в город и занималась, занималась, занималась…

Нет, все-таки это звучит не совсем честно. Конечно, еще Майя любила поболтать с подругами, особенно с Тоней. С ней можно было говорить обо всем на свете. Подруги часто мечтали о будущем, о том, какая у них будет жизнь. Естественно, обе хотели вырваться из сонного поселка, уехать в неведомые, прекрасные дали, им грезились большие города, экзотические страны, невероятные приключения. Только Тоня словно бы витала в облаках и строила воздушные замки. А Майя четко представляла себе, какие у нее будут дом, машина, работа. Закрыв глаза, она совершенно четко видела картинку, так, что могла без запинки рассказать о камине, кресле, низком столике на пушистом ковре, о собаке, спящей у камина. Майя непременно хотела собаку, причем именно овчарку. Она даже знала, как назовет ее – Магда.

Пока Майя думала, за окнами сгустились ранние осенние сумерки. Наступил вечер.

Вернулись родители и Янка. Майя встретила их, накормила ужином, рассказала о том, как прошел день. Проделала все что положено и, с чувством исполненного долга, сказала маме, что идет гулять с подругами.

Она зашла за Тоней. Как обычно, скрепя сердце вытерпела разговор с ее папашей. Пообещала, что Тоня вернется не позднее десяти, и наконец увела подругу.

Сначала они просто прошлись по улице, негромко разговаривая и поглядывая на окна домов. Потом все-таки решили пойти к Наде, потому что гулять было скучно и холодно. У Нади застали Юльку. Пили чай со знаменитым тортом и перемывали косточки одноклассникам. Юлька, самая острая на язычок, рассказала все новые сплетни и слухи, которых было не так уж много. Да и что могло случиться у них в поселке? Здесь до сих пор обсуждали происшествие десятилетней давности: как одна девушка забеременела и от страха или оттого, что отец ребенка не хотел на ней жениться, отравилась. Этой несчастной девушкой десять лет пугают всех поселковых девчонок, оберегая их нравственность. Майе, конечно, было жаль девушку, но она, со свойственным ей здоровым прагматизмом, считала, что та сама виновата. Девушке, на Майин взгляд, не стоило лишать себя жизни. Раз уж так случилось, надо было рожать ребенка и пробиваться в жизни самой. Жизнь есть борьба! Так-то!