Дальнейшие события не поддаются уразумению. Востоковед С. В. Недачин излагает точку зрения японских историков XIX в.

«Несмотря на такой успех юаньского оружия, в тактике монголов вдруг произошла неожиданная перемена: оставив дальнейшее наступление, они вернулись на свои суда с тем, чтобы уехать обратно. На следующий день, когда японцы, отчаявшись в своем спасении, обезумевши от страха, вышли к морю, то увидели, что волнующаяся поверхность моря не отражала в себе ни одной тени неприятельского корабля. Только близ острова Сига в воде барахталось одно судно. Японские войска приблизились к нему и захватили в плен около 220 монголов. Пленники были доставлены в крепость Мидзуки и там убиты. Какая же могла быть причина столь неожиданной тактики монголов? Японские историки объясняют это явление тем, что на море случилась страшная буря и стала разбивать неприятельские суда. С этим мнением согласуется и корейская история “Тон-гук тхон-гам” дополняя при этом, что во время бури погиб начальник левого монгольского крыла Цзинь-Шен. Не смея отрицать подобного утверждения (Японское море почти всегда, а особенно осенью, — это был 10 месяц, бывает бурно), все-таки трудно согласиться с тем, чтобы буря была настолько сильна, что явилась причиной отъезда монголов. Если бы это и было так, то будет естественнее искать спасение от бури на ближайшем берегу, чем в открытом море. Если это было следствием усталости от битвы, как предполагает Овада и автор истории “Тон-гук тхон-гам”, то почему юанцы не могли отдохнуть с меньшим риском пред стихией на суше? “Юань ши” так определяет причину возвращения монголов в данный момент: “Так как не было согласия между начальниками монгольских войск и в то же время истощились стрелы, то монголы вернулись обратно, пограбив только прибрежные места”»^{82}.

Несмотря на неудачу, Хубилай не оставлял своего намерения рано или поздно подчинить Японию. Он приказал выехать в Японию новому посольству. По приказанию Токимунэ послы были казнены. Им отрубили головы и повесили их на шестах на берегу моря. На пять лет Япония была оставлена в покое. Хубилай вел войну с Южным Китаем, где династия Сун доживала свои последние дни. Став повелителем всего Китая, Хубилай вновь обратил внимание на Японию. Советники отговаривали его от рискованного предприятия. Он попытался начать мирные переговоры с Японией и вновь отправил туда посольство в 6 месяце 1279 г. Послы везли грамоту правительству Японии с требованием подчиниться Китаю. Послы были казнены.

В 5 месяце 1281 г. полководцы Цзиньду, Хун-ча-цю и Цзинь-фань-цин с 40 000 войском на 900 судах вышли из порта Хэпу в открытое море, не дождавшись главнокомандующего Фань-вень-ху, опоздавшего явиться к назначенному сроку в Корею. Пока монгольские и корейские войска опустошали остров Ики, в море вышла эскадра с китайским войском на 3000 кораблях. 5 июля обе юаньские эскадры соединились у о. Мунаката. Как ни старались монголы перебраться на сушу и двинуться к городу Хаката для взятия Дадайфу — попытка эта им не удалась. Японцы удержали за собой береговую крепость. Юань-ская эскадра снялась с якоря и направилась к небольшому острову Такасима. Там и разыгралась трагедия. В ночь на 1 число 8 месяца 1281 г. с севера подул страшный ветер. На море разразилась сильная буря, вернее, это был тайфун, потопивший монгольские суда. Оставшиеся в живых были вынесены волнами на необитаемый остров Така-сима. Главнокомандующий монгольской армией Фань-вэнь-ху вместе с другими генералами на уцелевших судах бежал в Корею.

Марко Поло известны подробности этого дела. Загадочно звучат его слова о северном ветре. Северный ветер не просто внушил тревогу и грозил разбить суда, это метафора слепоты. Руководители похода приняли ложное решение (как нам кажется сегодня), и их действия выглядят иррационально.

«Послал он сюда двух князей со множеством судов, с конным и пешим войском. Одного князя звали Абатан, а другого Вонсаничин, были они и разумны, и храбры. Вышли они из Зайтона и Кинсая [Цюаньчжоу и Ханчжоу], пустились в море, доплыли до острова и высадились на берег. Захватили они много равнин да деревень, а городов и замков не успели еще взять, как случилось с ними вот какое несчастье; зависть была промеж них, и один другому не хотел помогать; подул раз сильный ветер с севера, и стала тут говорить рать, что следует уходить, не то все суда разобьются; сели на суда и вышли в море; не проплыли и четырех миль, как прибило их к небольшому острову; кто успел высадиться, спасся, а другие погибли тут же. Высадились на остров около тридцати тысяч человек, да и те думали, что погибли, и очень тосковали; сами уйти не могут, а уцелевшие суда уходят на родину. И плыли те суда до тех пор, пока не вернулись к себе» (Марко Поло, с. 170–171). По версии Марко Поло, монгольская армия, оставшаяся на маленьком острове, отчаявшись, не знала, что делать. Когда же к острову подошла японская эскадра, монголы хитростью захватили суда, поплыли к большому острову и, введя в заблуждение столичный дозор японскими знаменами и значками, беспрепятственно вошли в город. Согласно «Юань ши», японцы, высадившись на остров, пленили юаньцев и казнили большую часть из них. Из тех, кто выжил, несколько человек бежали на родину и сообщили Хубилаю о гибели армии.

Монгольский историк Рашипунцуг, Чингизид, потомок Даян-хана в десятом колене и тайджи третей степени, завершил хронику «Болор эрикэ» в 1775 г. Будучи чиновником цинской административной системы, он имел доступ к официальным и неофициальным источникам. Вот как он описывает первый поход Хубилая в Японию: «Согласно императорскому указу, была подготовлена военная кампания против Японии. Когда войско отправилось по морю и [корабли] плавали, придерживаясь берегов Фэнвэиху, но еще не достигли [берегов основного острова], а только добрались до острова Пинху, то попали в тайфун, и лодки разбились об океанские волны. Тогда все полководцы каждый для себя выбрали комфортные, крепкие лодки и на них вернулись обратно. В результате вернулось из десяти человек только трое». Далее Рашипунцуг приводит текст комментария из произведения частного лица: «В летописи “Сюй бянь” так комментируется [это событие]: “В прошлом году зимой [императорские войска] отправились на завоевание государства Жибень. А осенью этого года они вернулись. Они, конечно, встретились с войском [неприятеля], и в течение неполного года все наши войска истреблены. И никакого успеха не добились. То, что войска были истреблены, — ошибка Ши-цзу-хана[35]. Как можно, чтобы человек, ставший правителем и собравший под одну крышу весь мир в пределах четырех морей благодаря своему ясному разуму, стал соперничать и затевать войну с несколькими разбойниками, обитающими вне пределов империи?»^{83}.

Погода не всегда стояла на стороне казавшихся непобедимыми монголов. Монгольские военные экспедиции в Японию в 1274 и 1281 гг. были разметаны тайфунами, получившими название «божественного ветра» — камикадзе. Эти катастрофы произошли несмотря на то, что экспедиции снаряжались по повелению Хубилая, который не только считался ставленником Вечного Неба, но и был провозглашен ханом-чакравартином — вселенским монархом, «вращающим колесо закона». Однако и здесь, как в случае с Хулагу и халифом ал-Мустасимом, столкнулись две космологические мифологемы, но на этот раз божества — хранители Японии оказались сильнее монгольского Тэнгри.

При дворе великого хана Хубилая несли службу тибетские и кашмирские жрецы. Если верить Марко Поло, они с помощью магических практик демонстрировали удивительные вещи. Жрецы воздействовали на погоду и разгоняли тучи над летним дворцом в Шанду; во время же больших пиров заставляли чаши с вином переноситься по воздуху на расстояние до десяти шагов и опускаться на столе великого хана. Оба случая воспринимаются как чудо, и Марко Поло не испытывает ни малейших сомнений в достоверности происходящего.