Своей славой богатая охота в Непале всегда была, в особенности, обязана именно этим замечательным животным, которые прежде в качестве привилегии королей находились в распоряжении магараджей династии Рана, а теперь — короля Махендры.

Королеву Елизавету доставили с взлетно-посадочной площадки в джунгли автомашиной, затем верхом на заседланном слоне она проследовала к большому слону с платформой, подготовленному для нее. А тем временем сотни слонов величественной процессией двинулись в джунгли, где, как предполагалось, тигры лежат возле приготовленных для них привад.

Все иностранные вельможи разместились на слонах. Только в распоряжении прессы была целая дюжина этих животных, а шестеро по указанию Бориса служили в качестве выездных баров «Як и Йети». Эти слоны-бары, на которых в качестве барменш восседали Ингер и другие девушки, обслуживали гостей во время охоты, располагая полным набором напитков от пива до ледяного шампанского.

Когда невиданный караван достиг назначенного места, указанного непальскими стрелками, которые накануне провели загон, процессия разделилась на две части: одна двинулась направо, другая налево. В итоге они образовали гигантский круг, периметром до полутора километров, который начал постепенно сужаться вокруг ничего не подозревавших тигров.

Два слона, нагруженные рулонами белой материи, прошли в круг и сбросили груз на землю. Белые простыни предстояло натянуть в виде ширмы высотой около метра по всему кругу. Тигры не осмелились бы преодолеть такой сияющий на солнце барьер.

Когда эти операции были завершены, а королева и другие гости заняли свои места по кругу, в него вошли шесть слонов, чтобы поднять мощных зверей с их лежек. Затем погонщики с этими слонами погнали одного тигра к цепи стрелков. Поскольку принц Филипп не имел возможности стрелять, чести добыть первого тигра был удостоен лорд Хьюм. Тигр неожиданно выскочил из высокой травы, откуда его и ожидали, и оказался вблизи лорда, который, восседая на платформе на слоне, прицелился и выстрелил, но промахнулся. Рассвирепевший тигр исчез перед разнервничавшимся слоном.

Когда он появился вновь, лорд Хьюм опять промахнулся, это повторилось еще раз. Промахнувшись трижды, лорд обратился за помощью к контр-адмиралу Картеру и сэру Майклу Эйдину, которые выстрелили одновременно, после чего тигр рухнул на землю.

Неудачное начало нисколько не затмило величия этого ристалища, хотя пресса не преминула расписать его комическую сторону. Лорд Хьюм признался журналистам, что впервые в жизни сидел на слоне, а тигров видел лишь в зоопарках.

После утренней охоты королева удалилась к столу, накрытому на природе, у берега реки Нарайяни, где Борис обеспечил приготовление необыкновенных блюд для завтрака. Королеве предложили отведать на выбор двадцать два блюда, приготовленные из непальской дичи, в том числе такие деликатесы, как мясо черной куропатки и редкого флориканского журавля, шашлык из вепря, вкусные карри и проч.

Гости наслаждались этими гастрономическими изысками Бориса, одновременно получая громадное удовольствие от лицезрения прелестного ландшафта с рекой и джунглями на фоне белоснежных вершин хребта Гимал Чули.

На послеобеденное время была запланирована охота на носорога, одного из последних представителей этого когда-то многочисленного стада однорогих непальских носорогов.

Лорду Хьюму вновь пришлось прибегнуть к помощи Картера и Эйдина, и им втроем удалось добыть это редкое животное.

Вечером королевскую чету развлекали в большой палатке короля Махендры, предназначенной для столования. Там Елизавета поздравила Бориса с искусно приготовленным пловом из мяса павлина и другими экзотическими блюдами.

На ночь королева осталась в лагере, получив огромное наслаждение от собственноручной съемки эпизодов охоты и гонки наперегонки с принцем Филиппом на слонах в направлении лагеря. Перед отъездом королева соизволила сообщить сияющему от радости королю Махендре, что проведенные в Непале дни были одними из самых волнующих в ее жизни.

Когда Их Величества готовились к отъезду из лагеря, Борис предложил построить всех имеющихся слонов в одну линию на пути гостей. На это ушло время, вызвав некоторую задержку с отъездом, но сцена, развернувшаяся перед глазами высоких гостей, стоила того. На протяжении всей истории охоты еще не было, и, вероятно, больше ни когда не будет, такого невиданного зрелища, когда 376 мощных, шикарно убранных и раскрашенных слонов с золочеными и посеребренными платформами на спинах образовали живую линию на пути из лагеря к самолету и по очереди поднимали хоботы, салютуя проезжавшей мимо них королеве.

После этого Елизавета вылетела в Покару, чтобы поближе полюбоваться хребтом Аннапурны. Борис вылетел туда заблаговременно, проконтролировал обслуживание за столом и поспешил в Катманду, где на приеме в британском посольстве в признание своих заслуг получил фотографию королевской четы с их собственноручными автографами.

Из посольства он срочно направился в Лаксми Нивас, где королеве предстояло дать банкет в честь короля Махендры. Банкет опять таки обслуживал Борис. После еды, когда подали кофе, королева подошла к Борису, чтобы поблагодарить его, а Борис перед ее уходом, вторично нарушив все правила протокола, поцеловал ей руку. На этот раз королева оценила его галантность и сама протянула руку для поцелуя.

Из Лаксми Нивас Борис срочно отправился на последний прием в Синга Дурбар. Не найдя попутной машины, он выбежал на улицу в надежде, что его подвезет кто-нибудь из друзей. В этот момент мимо проезжала пожарная машина, на которой он под вой сирен и звон колоколов добрался до места раньше королевы, чтобы успеть все приготовить.

К этому времени он уже неделю не смыкал глаз и был совершенно изнурен.

Дружелюбная атмосфера, сложившаяся в Непале, многим была обязана Борису. Можно было подумать, что это именно он принимает королеву. Как и прежде, Борис внес огромный вклад в успех этого предприятия, как с точки зрения хозяев, так и гостей. Когда последняя вечеринка завершилась, Борис поманил всех гостей на большую открытую галерею Синга Дурбар. Затем, открыв двенадцать бутылок шампанского, он предложил тост за здоровье Их Величеств короля Непала и королевы Елизаветы. Тост был тепло принят, и Борис, выпив по старому русскому обычаю, разбил фужер о балюстраду, и все гости последовали его примеру. Лишь в тот момент Борис вспомнил, что фужеры принадлежали не королю, а ему самому! Так подошел к своему завершению королевский тур.

Ни один день, прожитый в Катманду, не был для нас серым. Пока Мари-Клер изучала хозяйство экзотических базаров и за мой счет приобретала изделия талантливых ньюарских ювелиров, я проводил каждое утро с большей экономией. В мои занятия входило изучение тибетцев, поскольку я планировал путешествие в далекое и малоизученное королевство Мустанг, таинственную область в северо-западной части Непала, где до сей поры правил его собственный король, говоривший на тибетском языке и живший, как мне говорили, в укрепленном городе.

После захвата Тибета китайцами тибетское население долины Катманду значительно пополнилось в связи с притоком беженцев. Доведенные до крайней нищеты, многие из них стекались к отелю Ройэл. Там их встречала теща Бориса г-жа Скотт, которая, поторговавшись с ними на невообразимой смеси шотландского и датского языков, приобретала у них реликтовые изделия и драгоценности, которые они приходили продать.

Г-жа Скотт, приехавшая пожить со своей дочерью в Ройэл, быстро стала знаменитостью среди населения долины. Энергичная и полная жизни, хотя отнюдь не молодая, она контролировала отель в отсутствие Бориса. Ее «штат» располагался в маленькой, темной и сырой комнатушке на первом этаже, где она устроила свой собственный магазин тибетских изделий.