— Я знаю, кто что говорит! — продолжал Михал. — Думаешь, не понял, почему ты сказала «можешь себе позволить»?

— Я имела в виду, если ты сделал уроки. Витек еще не сделал, и у него нет времени ходить в кино.

— Поздравляю! Нашел себе няньку! — с издевкой произнес Михал. — Ну, так идешь или нет?

Витек, не глядя на Михала, ответил:

— Нет.

Фильм был великолепный! Ох и глупый, ох и глупый этот Витек! Не пошел на «Благородного пирата» из-за какой-то математики! Ну, не дурак ли он после этого?

За ужином, не удержавшись, Михал стал рассказывать дяде о головокружительных подвигах пирата. Мальчик так энергично размахивал руками, что нечаянно смахнул со стола хлеб.

— А почему Витек с тобой не пошел, — спросил Черник, — или Агнешка?

— Что же я, с девчонкой пойду? — возмутился Михал. — А Витек зубрила!.. Только сидит и зубрит, и зубрит…

— Я слышал, Агнешка ему что-то объясняла на кухне. Очень славная девчушка. Такая вежливая, обходительная. Пани Анеле она тоже очень нравится…

«Ну вот, она и дядьку сумела обворожить! — подумал Михал, уписывая один кусок хлеба за другим. — Что же говорить о Витеке? Но ведь предостерегал я его! Предупреждал! Ох, и хитрая она бестия!»

Последнее время Михалу не везло. А ведь поначалу, когда он приехал в Варшаву, все так удачно складывалось. Все к нему хорошо относились. Он подружился с Витеком. Они вместе гуляли по городу, разговаривали о всякой всячине… А сейчас будто кто-то сглазил, как сказала бы мама. Шафранцы его терпеть не могут. Медсестра тоже недолюбливает. Об учительнице и говорить нечего. И Петровские косо поглядывают на него, когда он заходит к Витеку. А все из-за этой ехидины — Агнешки! Во всем она виновата! Даже Витек и тот стал его чураться…

До сих пор у Михала не было настоящих друзей. Так уж получилось. В Лодзи, бывало, он придет из школы и работает до позднего вечера. Уроки он готовил как попало. Читал он редко. Иногда, если были деньги, шел в кино, а если не было, любил постоять у кинотеатра, послушать, что рассказывают зрители, выходя из зала, после сеанса. Иногда он шел за кем-нибудь и слушал, слушал, а потом дома перед мамой и малышами разыгрывал все, что слышал на улице. Смеху бывало!

Здесь все по-другому — только школа да школа. Одуреть можно! Он думал, что Витек будет ему настоящим другом, а тут — полюбуйтесь добрые люди! — Агнешка прибрала его к рукам!

Ну, посмотрим еще, чья возьмет! Всякому терпению есть предел. Надо Витека образумить. И ей нос утереть!..

На кухне, к великому разочарованию Михала, сидела одна Агнешка.

— Что, все долбишь?

— Много задали на завтра и карту надо начертить.

— Ну, и Витеку башку нагрузить, а туда хоть лопатой нагружай — не нагрузишь. И охота тебе!..

— Почему лопатой? Он смекалистый. Просто у него запущен материал, а в математике, знаешь, стоит немного пропустить — и ничего не соображаешь.

— Как не знать, — подтвердил Михал, а сам подумал: «Обвела его вокруг пальца. А этот осел дал себя околпачить». — Если бы он был смекалистый, он бы мигом все схватывал.

— А ты мигом все схватываешь?

— Я-то? Не слыхала разве? У меня по математике одни пятерки!

— По математике! А по другим предметам?

— По другим тоже неплохо. Двоек, во всяком случае, нет, хотя я не зубрю, как некоторые. Мне долбить ни к чему. Я всегда соображу, как ответить урок. А для этого нужна смекалка! Ясно? — Он постучал пальцем по темени.

— Значит, двойка по литературе будет для тебя как гром среди ясного неба? — с язвительностью полюбопытствовала Агнешка.

— Двойка по литературе? — удивился Михал. — Какая двойка? Нет у меня никакой двойки.

— Нет, есть! Просто ты об этом еще не знаешь. Я бы тебе не говорила, но уж больно ты расхвастался. Тетя влепила тебе пару за сочинение. Так что есть у тебя два распрекрасных балла. Завтра сам увидишь. Тетя сказала, что ты слишком много себе позволяешь. Она даже расстроилась из-за тебя.

— Дура она, твоя тетя! Поберегла бы свои нервы, а то так и в ящик сыграть недолго!..

Агнешка поднялась. Одной рукой она сгребла со стола учебники с тетрадями, другой подхватила сидящую на подоконнике Кисулю и молча ушла из кухни.

В тот вечер Михал допоздна сидел один при свете лампы. Хотя на столе были разложены его тетради и книги, сильно бы ошибся тот, кто решил бы, что мальчик занимается.

Он думал. И не просто думал, а строил всевозможные планы. Витека надо любыми силами вырвать из-под влияния Агнешки. Для начала надо будет уверить Витека, что от дружбы с Агнешкой он ничего не выгадает, а наоборот, прогадает, потому что она девчонка и в настоящих мужских делах ровно ничего не смыслит. Вторым делом надо убедить всех остальных, что Агнешка вовсе не такая милая и добрая, а лишь ловко притворяется такой… да, именно притворяется.

Михал понимал, что убедить всех будет нелегко, но действовать решил немедленно.

Проходя мимо портьеры, он произнес достаточно громко, чтобы его могла услышать пани Леонтина:

— Кисуля, что ты тут вертишься? Не собираешься ли ты слопать еще и канарейку?..

Витек, торопясь и обжигая рот, пил кофе и слушал излияния старушки Шафранец, которая неожиданно поднялась чуть свет. Обычно Шафранцы никуда не спешили и поэтому готовили завтрак на кухне последними.

— Не знаю, что со мной… Сегодня я всю ночь глаз не сомкнула… Скажите, что мне делать? Пани. Ирена!

— Попросите у пани Анели снотворное, — посоветовала Петровская.

— При чем тут снотворное, если я беспокоилась за Матюшу. Только я вздремнула, меня кто-то точно тряхнул. И всю ночь я прислушивалась, не подкрадывается ли кошка к Матюше.

— Что это вам в голову взбрело? Он же у вас в клетке! — удивилась Петровская.

— А мыши не были в клетке? Мою канарейку ждет такая же участь, поверьте. Эта кошка так обнаглела, что просто ужас! Не поговорить ли мне с пани Толлочко?..

— Знаете, — помолчав, сказала Петровская, — я не уверена, что это кошка… Мне кажется, я тогда зря накинулась на учительницу, зря ее расстроила. По правде говоря, я не уверена, что это кошка…

— А кто же, по-вашему, если не кошка?

— Мало ли кто. Может, Пимпус…

— Пимпус? Да что вы! Пимпус?!

— Не о моем ли Пимпусе речь? — спросила медсестра, стоя одетая на пороге и собираясь уходить на работу.

— Да, вот пани Петровская утверждает, что мышей съел Пимпус, — с готовностью сообщила старуха.

— Пимпус? Мой Пимпус?! — У пани Анели от обиды и возмущения даже задрожал голос. — Этого я от вас никак не ожидала, пани. Ирена!

— Я не сказала, что Пимпус съел мышей. Я сказала, что Пимпус мог их съесть, а это не одно и то же, — оправдывалась Петровская. — Черник говорит, что таксы ловят мышей.

— О люди, люди! — воскликнула вконец расстроенная медсестра. — Никогда, никогда я от вас такого не ожидала! Ни от вас, ни от пана Черника! Бедную вдову легко обидеть!

Витек собирался сразу же обо всем рассказать Михалу, но того уже не было дома. Он ушел в школу без Витека. И снова забытая за ночь обида вспыхнула с новой силой. Разве на Михала можно положиться? Никогда не знаешь, какая его завтра муха укусит. Что и говорить, конечно, лучше пойти в кино, чем корпеть над уроками. Да еще на такой отличный фильм! А Агнешка мировая девчонка… Объясняет она не хуже учителя, даже получше. И нос не задирает. Хорошо, что мама вступилась за учительницу, то есть за кошку… Ведь в самом деле никто не видел, кто съел мышек. Мама справедливая, факт!..

Вдруг Витек заметил идущую далеко впереди Агнешку.

— Агне-е-ешка! — закричал он изо всех сил. Прохожие испуганно оглядывались. Агнешка тоже оглянулась и замедлила шаг.