— Выше? — Голд поймал взгляд Ральфа в надежде увидеть в нем хотя бы лучик мысли, которую он сможет разделить с ним. — Выше, чем что?

— Чем теперь. Я бы на твоем месте проверил. Ведь ты не хочешь, чтобы она стала слишком низкой?

— Слишком низкой для чего, Ральф?

— Для тебя, Брюс. Я не думаю, что тебе добавит веса, если твоя вторая жена будет такой же низенькой, как Белл, верно?

— Я у нее спрошу, Ральф, когда это будет удобно. А чем занимается министр финансов?

— Он подбадривает деловое сообщество.

— Это я бы смог, — сказал Голд.

— Конечно, смог, — согласился Ральф. — И еще обещает понизить дефицит бюджета. На самом деле он этого не делает, он только обещает. Он также блюдет свои финансовые интересы и интересы своих друзей, чтобы они могли продолжать жить на том уровне, к которому привыкли.

Интерес Голда ослабел.

— Меня не очень уж беспокоят мои друзья, — признался он. — Я пытаюсь улучшить тот уровень, к которому привык я.

— Значит, у тебя к этому не лежит сердце.

— Я еще раз обдумал варианты главы НАТО, министра обороны, Директора ЦРУ или ФБР и даже министра Армии, Флота или Воздушных сил, если только уже не поздно.

— Нет, конечно, не поздно, — сказал Ральф, — если только уже не поздно. Мы пришли к какому-нибудь решению по здравоохранению, образованию и социальному обеспечению?

— Меня интересуют только мои собственные.

— А как насчет жилищного строительства и городского планирования? Это помогает узнать, что значит быть бедным…

— Я уже был бедным.

— … и принадлежать к тем, кто не пользуется привилегиями.

— Оттуда меня вычеркни.

— Как насчет генерального прокурора, Брюс? Вот уж где теплое местечко.

— У меня открытый ум, — сказал Голд. — Я думаю, теперь, когда на моих детях это уже никак не скажется, я мог бы способствовать лоббированию таких вопросов, как смешанное обучение и интеграция. Но разве я не должен быть юристом, чтобы стать генеральным прокурором?

— Не думаю. Во всяком случае, закон этого не требует.

— Ты не мог бы узнать?

— Я спрошу генерального прокурора.

— Давай лучше опустим это.

— Что ты думаешь о государственном департаменте?

— Вот там, думаю, я буду на своем месте.

— Может быть, и президент так думает. — Ральф, поднявшись, удовлетворенно потянулся. — Уверен, я почти могу тебе гарантировать получение должности, которую ты выберешь, когда только пожелаешь, хотя я и не могу ничего обещать. Так что не лови меня на слове.

Хотя в голосе Ральфа не слышалось ничего, кроме дружелюбия, Голд решил, что может позволить себе более детальное изучение вопроса. — Ральф, я тут слышу такие вещи, что просто своим ушам не верю.

— Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, — Ральф провел рукой по своему рыжеватому чубу. — Пожив в Вашингтоне какое-то время, я готов поверить во что угодно.

Может быть, я говорю слишком непонятно, подумал Голд.

— Ральф, я слышу их от тебя.

— От меня? — воскликнул Ральф с искренним удивлением. — Брюс, тому, что говорю тебе я, ты можешь верить, потому что тебе я никогда не совру. Все, что я тебе обещал, совершилось, верно? Расскажи-ка мне, как ты управляешься у себя в колледже.

— Всех своих студентов я перевел на полностью свободное расписание, — сказал Голд, — и дал им темы курсовых работ. Не исключено, что больше я их никогда не увижу.

Ральф раскрыл от изумления рот и постучал по переносице пальцем. — Какая глубина, Брюс, огромная глубина! Сомневаюсь, что в правительстве найдутся такие проблемы, которые ты бы не смог разрешить с легкостью. Тебе остается только развестись с Белл и жениться на Андреа. Будет гораздо лучше, Брюс, если ты сделаешь это до того, как начнутся слушания по твоему утверждению. Для страны всегда плохо, если кто-нибудь избавляется от своей старой жены ради жены получше после того, как его сделают крупной фигурой в правительстве. Такая этика может быть приемлема для сенатора или конгрессмена, но ты уже и теперь крупнее.

— Правда?

— Я думал, тебе это известно, — сказал Ральф, — хотя ты еще ни коим образом и не мог это узнать. Оставь Белл, Брюс. Сделай то, что нужно.

Голд был слегка напуган.

— Оставить жену не так-то просто, Ральф.

— И ты это говоришь мне?

— И потом, может быть, Андреа не захочет выходить за меня.

— Она не сможет отказаться, когда узнает о твоем повышении.

— Как я могу ей сказать, если это должно оставаться в тайне?

— Ты можешь ей намекнуть, — сказал Ральф. — И потом, она все равно наверно подслушивала. Ты уже видел Пью Биддла? Он необыкновенный, как и его имение в охотничьих угодьях. Над чем ты сейчас работаешь?

— На мне висит эта книга о…

— Людях еврейского происхождения? — решил покрасоваться Ральф.

— О евреях, — храбро признался Голд. — Хотя ее тема все больше уходит в личную сторону. И я собираю материал для юмористической книги о Дэвиде Эйзенхауэре и для серьезной о Генри Киссинджере, хотя все может получиться наоборот.

— Как ты будешь рассматривать Генри Киссинджера?

— Объективно.

— Мне он тоже никогда не нравился. Ах, да, президент просил, чтобы я выяснил у тебя, начнет ли Россия войну, если мы уменьшим нашу военную мощь.

Голд взглянул на Ральфа краем глаза.

— Откуда мне знать?

— А ты бы не мог выяснить?

— У кого? Ральф, неужели здесь никто не имеет об этом никакого представления?

— У нас есть масса экспертов. Но президент считает, что твое предположение может быть ничуть не хуже других.

— Я поспрашиваю.

— Ты — высший класс, Брюс, — сказал Ральф. — Президент будет тебе благодарен.

— Ральф, — сказал Голд со скептицизмом, который снова возобладал над множеством других его чувств, — ты и правда видишь президента?

— Конечно, Брюс, — ответил Ральф. — Все видят президента.

— Я имею в виду лично. Он тебя видит?

— Президент всё видит, Брюс.

— Ты его видишь так, чтобы поговорить с ним?

— О чем? — спросил Ральф.

— О чем угодно.

— Господи, Брюс, с президентом не будешь говорить о чем угодно, — с укоризной сказал Ральф. — Президент зачастую очень занят. Он, может быть, пишет еще одну книгу.

Голд, невзирая на беспросветно сгущающийся туман неопределенностей, упрямо плел свои логические вопросы.

— Ну, хорошо, Ральф, если у тебя есть что-то важное, что ты бы хотел обсудить с президентом, ты можешь зайти и поговорить с ним?

— О чем?

— О чем угодно, что у тебя важное… нет, не прерывай меня… о войне, например.

— Это не моя епархия, — сказал Ральф. — Это не моя область.

— А чем ты занимаешься?

— Почти всем, что относится к моей компетенции, Брюс.

— А что относится к твоей компетенции?

— Все, что лежит в моей области, Брюс. Это моя работа.

Голд с трудом сдерживался, чтобы не повысить голос.

— Я и пытаюсь выяснить, в чем состоит твоя работа.

— Я рад, что смог помочь тебе в этом, — сказал Ральф, пожимая ему руку. — Пожалуйста, передай мой привет Белл и наилучшие пожелания Андреа, или привет — Андреа и наилучшие пожелания — Белл, как тебе больше нравится.

Голд почувствовал себя уставшим.

— А ты передай мои — Альме.

Ральф, казалось, растерялся.

— Какой Альме?

— Разве твою жену зовут не Альма? — спросил Голд.

— Точно так зовут и девушку, с которой я обручен, — сказал Ральф. — Она почти на целый год моложе. Брюс, послушайся моего совета. Если мужчина собирается уйти от одной жены и жениться на другой, то лучше ему сначала развестись с первой, прежде чем жениться на второй. Я испробовал и то, и другое. И уходить от них нужно как можно скорее, прежде чем у них начнутся всякие там раковые опухоли и удаления матки. Да, всегда разумнее уходить от жен, пока они здоровы и достаточно молоды, чтобы завести другого мужа, который будет оплачивать их медицинские счета и посещать в этих жутких больницах. Ах, да, я же должен выяснить, не было ли в твоей жизни какого-нибудь грязного пятна, из-за которого мы все попадем в неловкое положение, если его вдруг обнаружит кто-нибудь наверху.