История морских миграций открывается малоизвестным набегом герулов. Должно быть, этот народ обитал в Восточной Дании или Южной Швеции. Внезапно в середине III в. он, предвосхитив викингов и варягов, начал мореходную карьеру, в то время как некоторые герулы участвовали в сухопутных миграциях в направлении среднего Дуная. На востоке герулы в 267 г. добрались до Азовского моря, форсировали Босфор и приступили к разграблению берегов Эгейского моря; в 276 г. они наведались в Малую Азию. Но большая часть пустилась на запад: в 287 и 409 гг. они совершали нападения на Галлию; около 495 г. какой-то отряд разбойничал на побережьях Галисии и Кантабрии; около 459 г. они добрались до Бетики. Когда их экспансии стало мешать растущее могущество франков, они попытались заручиться союзом с вестготами. С начала VI в. мы о них больше ничего не слышим.

Следующее переселение, намного более важное, имело совершенно иной характер: начавшись точно так же, с пиратства, оно скоро вылилось в завоевание и колонизацию. Главенствующую роль в этом движении, берущем начало со всей прибрежной территории между Ютландией и Рейном и направленном главным образом в сторону Британии, играли саксы, англы и юты.

В римскую эпоху жители побережий западной Балтики и Северного моря к востоку от Везера составляли единую группу, ингвеоны Плиния, которые, несомненно, говорили на Nordseegermanisch (северогерманском), как называют этот язык лингвисты. Из их числа Тацит знал главным образом хавков, между Эмсом и Эльбой, Anglii (англов), выходцев с п-ва Ютландия, и целый набор народов этого же самого полуострова (из которых сохранились только Varnini). Во II в. Птолемей первым упоминает новый народ, появившийся в этом же районе, — саксов, которых он, похоже, помещает в Голштинии. Эти саксы, возможно представляющие собой ответвление хавков, скоро вытеснили последних на их прежнюю родину; в середине III в. они как будто владели Нижней Саксонией, от Голштинии до Везера. На западе они пришли в соприкосновение с другим приморским народом, фризами, первые свидетельства о которых относятся к I в. Эти три народа — саксы, англы и фризы — вместе с ютами, четвертым и до сих пор довольно загадочным племенем, стали главными действующими лицами германских нашествий на Британию.

До середины III в. они оставались на заднем плане. Их первое заметное появление состоялось в 286 г., когда римские власти поручили Каравсию очистить море от франков и саксов. Это было началом экспансии, продолжавшейся почти четыре века, экспансии, прежде всего и главным образом морской, но также (позднее) и сухопутной. Каковы были причины этих перемен?

Начиная со средних веков ученые указывали на геологические и демографические причины. Недавние исследования подтвердили, что на немецком побережье Северного моря, после относительной стабильности, продолжавшейся с 300 г. до н. э. до первых лет христианской эры, период с I по VI в. был отмечен наступлением моря на сушу и крупными наводнениями, после чего в VII–X вв. снова наступила пауза. Но другие периоды затопления — например, в начале X в. — не повлекли за собой никаких миграций. Самое очевидное последствие наводнений — постоянное поднятие прибрежных поселений (в среднем на 2,40 м с I по IV в.), а следовательно, появление населенных пунктов на холмах (называемых terpen во Фризии, wurten в Нижней Саксонии). Этим нельзя в полной мере объяснить миграцию, тем более что экспансия саксов на континент, которая пришла на смену морской фазе, достигла своего апогея в период относительной стабильности — в VI–VII вв.! С другой стороны, изучение кладбищ, по-видимому, доказало некоторую перенаселенность на побережье Нижней Саксонии, главным образом между Эльбой и Эмсом, но это не относится к району в целом. Таким образом, проблема, как обычно, остается практически неразрешимой. Наверное, определяющую роль сыграл случай: первые удачи повлекли за собой другие.

Вероятно, свою роль сыграли и успехи в кораблестроении, хотя в этой области еще не было достигнуто значительного совершенства. Единственный известный нам корабль этого периода, найденный в 1864 г. в Нюдаме, на балтийском побережье Зондерйелланда, демонстрирует важное новшество (обшивка из досок внахлест, скрепленных с помощью железных гвоздей), но в то же время и серьезные недостатки (короткий киль, отсутствие мачты, маневрирование только на веслах, небольшие размеры: 23 на 3,25 м). Таким образом, в IV в. мы еще очень далеки от кораблей викингов. Большинство путешествий из Нижней Саксонии в Британию, наверное, совершалось вдоль побережий и как можно ближе к ним, с остановками во Фризии и, конечно, во Фландрии и Булони, вблизи пролива.

По-видимому, морская экспансия второстепенных народов — англов, фризов, ютов — развивалась в единственном направлении — к Британии. Напротив, саксы исследовали почти всю территорию вдоль побережья между заливом Ферт-оф-Форт и Жирондой. Кое-где, например в Британии, они попытались осесть, оставив после себя некоторые следы и во многом предвосхитив поселения викингов.

Их особенно привлекали четыре района: побережье Голландии и Фландрии; берег Нижнего Булонне; Бессен, атлантическое побережье Галлии.

О размере беспокойства, причиняемого ими с III в. вдоль Ла-Манша и, в меньшей степени, на побережье Атлантики, свидетельствуют чрезвычайно многочисленные клады монет, спрятанные в прибрежных районах, и тем более создание на континенте, на территориях, подконтрольных Римской империи, оборонительной системы под названием litus saxonicum (саксонский берег), аналога укреплений, о которых пойдет речь в связи с Британией. По-видимому, этот оборонительный рубеж значительно уступал своему отражению по ту сторону Ла-Манша и не оставил после себя неоспоримых археологических следов.

Роль фризов в миграции известна плохо. Только византийский историк Прокопии называет их наряду с саксами в числе завоевателей Британии. Считается, что их следы обнаружены в различных районах Англии, особенно в Восточной Англии. С IV по VII в. англосаксы и фризы оставались очень близкими как в культурном, так и в языковом отношении. Фризская экспансия разворачивалась главным образом в северо-восточном направлении, сначала между Эмсом и Везером (VII в.?), затем между Эльбой и Эдером (IX в.?), ее цель состояла в том, чтобы занять пространство, освободившееся после исхода саксов.

Юты ставят перед нами неразрешимую проблему. Беда приписывает им заселение Кента, острова Уайт и части Хэмпшира. Были ли это юты из датской Ютландии? Но последние, очевидно, принадлежали к северной группе диалектов, а между тем ничто в графстве Кент не говорит о подобной лингвистической инъекции! Не идет ли здесь речи о западном народе, самовольно присвоившем их название? Или же нужно, вслед за археологами, искать иные пути? Погребальная утварь из Кента позволяет провести параллели с франкскими землями в нижнем течении Рейна. Юристы делают аналогичные наблюдения в области институтов, в основном аграрных. Не следует ли понимать под словом «юты» франко-саксонские племена? Но эти оригинальные черты Кента не просматриваются в других владениях «ютов», на о. Уайт и в Хэмпшире! Некоторые авторы пытаются объяснить все, выделяя две фазы: северную в конце V и начале VI в., связанную с подлинными, не слишком многочисленными ютами, и более позднюю, франкскую, наложившуюся на первую примерно в 525–560 гг[139].

Происхождение англов, к счастью, намного более ясное. Они, по крайней мере большинство из них, пришли из земли Ангел (к востоку от Шлезвига), которая опустела на два столетия, когда они перебрались в Британию. Ни языком, ни цивилизацией они не отличались от саксов заметным образом; как и последние, они, должно быть, на некоторое время задержались во Фризии. Короче говоря, переселение англов практически не отличается от миграции саксов, и теперь никто не надеется выделить для них компактные и четко очерченные секторы колонизации.