Решение вступить на путь вооруженной борьбы с Советским правительством означало полный и окончательный разрыв соглашения, вероломно нарушенного левыми эсерами. Мятеж завершил переход этой партии в лагерь контрреволюции. Левые авантюристы, указывал В. И. Ленин, усиленно подчеркивавшие, что они левые, и прикрывавшиеся революционной фразой, а на деле восставшие против Советской власти, перед историей и революцией становятся в один ряд с ее врагами⁶⁸⁶.

Входя в состав Советского правительства, левые эсеры обязались проводить его политику, но не сдержали обещаний, и это послужило причиной их гибели. Даже после июльского мятежа к этой партии не применялись репрессии. Смертный приговор 7 июля был вынесен лишь 13 левым эсерам из отряда Попова, арестованным с оружием в руках. В их числе был расстрелян заместитель председателя ВЧК Александрович, взявший из кассы ВЧК 550 тыс. рублей для подготовки мятежа и обеспечивший Блюмкина и Андреева подложными документами. На состоявшемся 27 ноября 1918 г. судебном процессе над организаторами мятежа 11 обвиняемых, судившихся заочно, в том числе Блюмкин и Андреев, были приговорены к трем годам тюремного заключения. Спиридонову и Саблина, учитывая их прежние заслуги перед революцией, приговорили к одному году тюрьмы, причем на следующий день после суда они были амнистированы ВЦИК. И только один Попов был приговорен к расстрелу.

С некоторыми из участников июльских событий мы уже не встретимся на страницах этой книги, поэтому скажем несколько слов об их дальнейшей судьбе. Ю. В. Саблин руководил повстанческими отрядами на Украине в борьбе с Петлюрой, затем командовал дивизией Красной Армии. Он стал одним из первых кавалеров ордена Красного Знамени. В 1919 г. Ю. В. Саблин вступил в РКП(б), был делегатом X съезда партии и участвовал в подавлении кронштадтского мятежа. Попов бежал на Украину и, перекрасившись в анархиста, вступил в 1919 г. в банду Махно, где подвизался в качестве одного из руководителей контрразведки; в 1920 г. был арестован в Харькове и расстрелян. Блюмкин под разными фамилиями скрывался в районе Петрограда, а затем перебрался на Украину, где участвовал в борьбе с немецкими оккупантами. В апреле 1919 г. он добровольно явился в Киевскую ЧК и на допросах заявил, что не знал о мятеже и не расценивал убийство Мирбаха как сигнал к восстанию. 16 мая 1919 г. ВЦИК амнистировал Блюмкина, и он через некоторое время стал помощником Троцкого, при высылке которого также уехал за границу в качестве начальника его охраны. В 1930 г. был арестован при переходе границы СССР, а затем расстрелян за антисоветскую деятельность и нелегальную перевозку оружия.

В декабре 1918 г. умер один из наиболее видных деятелей партии левых эсеров, П. П. Прошьян. В. И. Ленин посвятил ему замечательный некролог «Памяти тов. Прошьяна», в котором писал, что народнический субъективизм привел его к роковой ошибке, но тем не менее Прошьяну «довелось до июля 1918 года больше сделать для укрепления Советской власти, чем с июля 1918 года для ее подрыва»⁶⁸⁷.

ВЦИК учитывал, что среди левых эсеров есть люди, преданные революции и социализму, и принял решение включить в свой состав тех представителей левоэсеровской фракции, которые заявят о несогласии с политикой своего ЦК. Продолжать совместную работу с левыми эсерами, отмежевавшимися от ЦК этой партии, рекомендовал местным организациям и ЦК РКП(б). Деловое сотрудничество большевиков с левыми эсерами успешно осуществлялось в Саратове. Представители этой партии вошли в состав вновь организованной коллегии по управлению национализированными предприятиями, левый эсер Денисов был введен в состав президиума губисполкома, продолжало работать созданное ранее межпартийное бюро. В Сибири во время наступления чехословаков левые эсеры работали вместе с большевиками, «не обращая внимания ни на какие выступления разных авантюристов в центре». В Брянске, по оценке самих левых эсеров, «хорошие отношения с большевиками не прекращались и после московских событий»⁶⁸⁸.

Таким образом, левые эсеры имели возможность остаться советской партией, но их руководство ее отвергло. Состоявшийся в августе 1918 г. I Совет партии подтвердил, что «Мирбах убит по постановлению ЦК партии, согласно директивам, полученным ЦК на партийном съезде»⁶⁸⁹, и полностью одобрил политику ЦК левых эсеров. Созданное на Совете в качестве временного исполнительного органа Центральное бюро прервало переговоры по вопросу о возвращении левых эсеров во ВЦИК и санкционировало уход партии в подполье⁶⁹⁰.

Мятеж привел левых эсеров к полному политическому банкротству. Им не удалось обмануть крестьянство громкими фразами о защите революции. Тщетны были клеветнические уверения левоэсеровских руководителей, что в результате заключения Брестского мира и проведения политики большевиков крестьяне оказались «накануне возвращения в крепостное состояние» и поэтому «партия левых социалистов-революционеров решила открыто выступить на защиту угнетенных крестьян». Напрасны были их призывы к крестьянству «защищать своих представителей от насилий и оскорблений со стороны представителей правительственной партии». Крестьяне оставались глухими к призывам левых эсеров, потому что перестали считать их своими представителями. Отнюдь не прельщала крестьянские массы и перспектива войны с Германией. Левые эсеры стали кулацкой, контрреволюционной партией, и мятеж убедил в этом подавляющее большинство трудящихся. «Авантюра левых эсеров привела к чрезвычайному ухудшению положения Советской власти, — отмечал В. И. Ленин, — но, с другой стороны, она привела к тому, что самая лучшая часть ее — трудящийся элемент — отказывается от левых эсеров»⁶⁹¹.

Сразу же после мятежа в адрес V Всероссийского съезда Советов поступило множество телеграмм и писем, в которых осуждалась левоэсеровская авантюра. Воронежский губернский Совет, выражая единодушное возмущение предательством левых эсеров, одобрил «решительные меры Совнаркома, предпринятые к подавлению восстания левоэсеров», и заявил, что «в наших рядах не может быть места иудам революции»⁶⁹². В резолюции рабочих и работниц Трехгорной мануфактуры партия левых эсеров характеризовалась как «кулацкая партия, партия деревенских богатеев»⁶⁹³ и содержалось требование беспощадного подавления левоэсеровской авантюры. Моряки Петрограда заявили, что они грудью встанут на защиту Советов, «которые поставлены под угрозу вследствие бесчестного мятежа кучки авантюристов из ЦК левых эсеров»⁶⁹⁴.

При обсуждении итогов съезда на заседаниях Советов, митингах, собраниях, волостных сходках принимались десятки резолюций, полных негодования по адресу левых эсеров. «Выступление левых эсеров — безумная авантюра, могущая разрушить устои нашей молодой республики и ввергнуть нас в море крови, — говорилось в резолюции Лодейнопольского уездного крестьянского съезда Олонецкой губернии, — а потому выносим строгое порицание и осуждение данной части партии»⁶⁹⁵. Характерно, что эта резолюция была принята в губернии, где сохранялось еще очень значительное влияние левых эсеров.

Отношение трудящихся к левым эсерам выразилось и в поддержке решения об исключении из Советов членов этой партии, разделявших точку зрения своего ЦК. Из большинства Советов с одобрения трудящихся левые эсеры были быстро и безболезненно удалены. А те из них, кто осудил авантюристическую политику ЦК, остались на своих местах. Московский губернский Совет постановил: «Считать фракцию левых эсеров исключенной в целом, тт. Филиппова и Павлова, выразивших осуждение авантюры ЦК партии левых социалистов-революционеров и выразивших свою солидарность с партией пролетариата, считать полноправными членами президиума»⁶⁹⁶.